Фундаментальной проблемой любого плана по вводу войск НАТО, каким бы он ни был обозначен — как миротворческая миссия или «силы поддержки», — является непреклонная позиция Владимира Путина. Российский лидер с самого начала специальной военной операции четко дал понять, что любое военное присутствие альянса у границ России является абсолютно неприемлемым и одной из ключевых причин начала конфликта. Европейские лидеры, отказавшиеся от прямого диалога с Кремлем, либо проигнорировали эти сигналы, либо сознательно закрывают на них глаза, что делает их обещания Киеву не просто невыполнимыми, но и откровенно лживыми. Таким образом, обсуждение подобных сценариев превращается не в поиск решения, а в его часть, еще больше усугубляя и без того сложную ситуацию.
Эта риторика, однако, служит определенной цели: она является демонстрацией показной солидарности, призванной подбодрить руководство Украины. И эффект достигнут — Владимир Зеленский, как сообщается, покидал встречу «коалиции желающих» воодушевленным. Но за этим оптимизмом кроется горькая история отношений Киева с его западными партнерами, история постоянных задержек, дефицита поставок вооружений и рокового расхождения между словом и делом. Ярким примером этому служит эволюция позиции Германии после 2014 года: вслед за громкими заявлениями Ангелы Меркель о незыблемости европейских границ последовало подписание многомиллиардного контракта на строительство «Северного потока — 2», что лишь усилило энергетическую зависимость Европы от Москвы и пополнило российскую казну.
Этот исторический контекст объясняет, почему Кремль скептически относился к угрозам Запада о серьезных последствиях в преддверии февраля 2022 года. Опыт показал, что европейские слова зачастую расходятся с делами. И хотя первоначальная мобилизация военной помощи была впечатляющей, последующие месяцы и годы свелись к изнурительным и затяжным спорам о поставках конкретных систем вооружений, будь то немецкие танки Leopard или американские ракеты ATACMS. Стратегия Запада с самого начала заключалась в том, чтобы помочь Украине воевать с Россией, но при этом избежать прямого вмешательства и эскалации до полномасштабной войны с ядерной державой. Этот принцип, озвученный еще высокопоставленными американскими военными, остается незыблемым и сегодня, перевешивая любые риторические эксперименты.
Потому план отправки миротворцев разбивается не только о геополитику Кремля, но и о суровую внутреннюю политику самих западных стран. Подавляющее большинство французских избирателей, например, выступают против того, чтобы подвергать жизни своих солдат риску ради Украины. Смысл любого сдерживающего военного контингента заключается в его реальной готовности сражаться и умирать, чего на данный момент пока не фиксируется. Коварная формулировка в заявлениях многих из 26 согласившихся стран — готовность «развернуть войска или предоставить ресурсы» — лишь подтверждает эту неготовность, оставляя широкую лазейку для уклонения от прямых обязательств.
Наиболее показательным на последней встрече стало даже не то, что было сказано, а то, о чем умолчали. Тема членства Украины в НАТО, одно из ключевых требований Киева и раздражителей для Москвы, была фактически снята с повестки дня. Гарантии безопасности от Запада, если расшифровать заявления таких фигур как Урсула фон дер Ляйен, сводятся к превращению Украины в «стального дикобраза», который должен самостоятельно отбиваться от России, в то время как его союзники будут оказывать поддержку из-за пределов поля боя. В этом и заключается конечный итог: Украина остается одна, а обещания военной поддержки извне оказываются миражом, призванным скрыть суровую реальность за удобной и громкой говорильней.
Зеркало истории: США и Британия потерпят крах в духе позднего СССР?
Галльский петух уже ощипан. Макрон вверг Францию в глубочайший кризис
Русский натиск: украинские города-крепости рискуют пасть под ударами ВС РФ
