Сто лет тому назад ни одна внутриполитическая разборка в Тегеране не обходилась без участия России. Формально независимое персидское государство находилось тогда в стадии полураспада. Все самые важные решения по персидским делам принимали две соперничающие друг с другом за влияние в стране колониальные державы — Россия и Англия. А самыми боеспособными силовыми структурами в государстве были нанятые шахом шведская жандармерия и персидская казачья бригада под командованием русских офицеров. В 1908 году один из таких бравых офицеров полковник Владимир Ляхов по просьбе шаха обстрелял здание местного мажлиса (парламента) и казнил нескольких бунтующих депутатов.
За прошедшие годы все поменялось. Иран превратился в одну из самых влиятельных мировых держав. А за попытки вмешательства в его внутренние дела иностранцы стали платить очень дорогую цену. 30 лет назад, к изумлению американцев, режим их стратегического союзника шаха Реза Пехлеви рухнул как карточный домик. А победившие “исламские революционеры” взяли в заложники сотрудников американского посольства в Тегеране. Неспособность освободить пленников погубила политическую карьеру президента США Джимми Картера.
Именно этот эпизод должны вспоминать российские политики, формулируя свою позицию по Ирану. Любая серьезная страна должна самостоятельно решать свои внутриполитические проблемы. Для Ирана это актуально вдвойне, если не втройне. Страну можно сравнить с трансформаторной будкой с надписью “не влезай, убьет”.
У человеческого сознания есть любопытное свойство. Любую сложную проблему оно пытается свести до уровня старой как мир истории: добро против зла, диктатор против демократа, честный победитель выборов против “похитителя голосов”.
В сегодняшнем Иране сделать это решительно невозможно. Даже понять, кто реально победил на выборах, — задачка не из простых. В Тегеране речь явно идет о самом настоящем народном восстании против Ахмадинежада. Но Тегеран — еще не вся страна. Даже в авторитетных западных изданиях типа “Гардиан” появляются предостережения экспертов по Ирану: в глубинке, где живет большинство населения страны, Ахмадинежад по-прежнему герой.
Попробуем теперь взглянуть на иранскую ситуацию с точки зрения национальных интересов России. Разумеется, всем, включая Москву, было бы лучше, если бы президентом в Тегеране был максимально адекватный политик. Из двух претендентов на президентское кресло таковым может показаться оппозиционер Мусави.
Но вот только что считать мерой адекватности? Если стремление завладеть ядерным оружием, то Мусави мало чем отличается от Ахмадинежада. Именно в бытность Мусави премьером в 80-е годы Тегеран активно занялся исследованиями в этой области.
Короче, насколько Мусави “слаще” Ахмадинежада — тема для дискуссий. Россия должна сохранить деловые отношения с Тегераном, кто бы ни победил в нынешней схватке. Весь вопрос в том, насколько нам удается выдерживать нейтральную линию.
На сайте нынешнего президента Ирана среди радостных откликов на его “выборный триумф” упоминается некое поздравительное письмо, которое Медведев якобы отправил в адрес Ахмадинежада. В Кремле факт такого приветствия отрицают.
Кое-кто из ревнителей “чистой демократии” считает, что Кремль должен был блокировать приезд Ахмадинежада на саммит Шанхайской организации сотрудничества в Екатеринбурге. Но это чистое безумие. Первый срок Ахмадинежада заканчивается только в августе. И до этого времени он президент Ирана по-любому — даже по версии оппозиции.
Так что, как ни странно, пока Кремль по большому счету не обвинить. Как ни жаль иранских “мучеников за демократию”, но это их драка, а не наша.
