Так, во всяком случае, утверждает грузинский Клуб экспертов — весьма компетентная организация, созданная бывшими сотрудниками грузинских спецслужб во главе с генералом Леваном Кикнадзе, бывшим заместителем председателя департамента разведки. Разведчики приводят неизвестные ранее подробности допроса Хрипуна, согласно которым молодой человек якобы попал на работу в ФСБ по рекомендации своего дяди — полковника Игоря Гришенко, занимающего высокий пост в УФСБ по Мурманской области. В Южную Осетию парень был направлен по его собственному желанию и имел специальное задание — вести разведку.
В связи с этим возникает резонный вопрос: не было ли бегство прапорщика в Грузию частью этого самого “задания”? Во всяком случае, за те 11 дней, что он прослужил по контракту на заставе в селе Синагур, он вряд ли успел перенести какие-то запредельные тяготы. В самой легенде прапорщика Хрипуна так много нестыковок, что невольно странные мысли лезут в голову. Например, никакого полковника Игоря Гришенко в Мурманском УФСБ нет. Также на странице Хрипуна на сайте одной из социальных сетей значится, что он заканчивал мурманскую школу №9. Но эта школа давно расформирована, и найти документы, так же, как и учителей, помнящих его по школе, сейчас практически невозможно.
Грузинским журналистам Виталий сообщил, что помимо школы закончил еще и Мурманское мореходное училище, которое в 2007 году опять же было “слито” с Мурманским техническим университетом. И опять же концы найти затруднительно. В общем, какой-то этот Хрипун весь законспирированный. Единственная личная деталь, которую можно проверить, — наличие матери и сестры, которые ничего не знают о побеге Виталия. Объяснения прапорщика о мотивах своего поступка (если это не выдумка грузинских журналистов) — якобы он не вынес, как плохо после сноса мемориала в Кутаиси отзывались о грузинах в нашей армии, — вообще из разряда бреда…
Тем временем в ЖЖ “дезертира №1” — сержанта Глухова появилась радостная запись: “В нашем полку пополнение!”. Глухов, который уже получил в Грузии статус беженца и квартиру, работает сейчас охранником в банке (а не программистом, как намеревался ранее). В том, что он находится под плотной опекой грузинских спецслужб, представители которых даже ночуют с ним в одной комнате, обозреватель “МК” лично убедилась минувшей весной. Рядовой Дмитрий Артемьев, который сбежал в начале июля в Грузию из военной части в Южной Осетии, тоже успел получить статус беженца и живет на съемной квартире под присмотром грузинских военных. Он собирается поступать в Тбилисский госуниверситет, а пока ходит в тренажерный зал и учится водить автомобиль. То есть оба они устроились неплохо, а контроль спецслужб может порой принимать и приятные формы в виде какой-нибудь грузинской Никиты. Вроде той, на которой Глухов даже собрался жениться.
Москва не осталась в долгу и в середине июня презентовала лейтенанта грузинской армии Алика Бжания, который попросил в России политического убежища из-за несогласия с курсом Саакашвили. В Россию сбежали также два грузинских журналиста: Леван Гудадзе (с матерью, женой и дочкой) и Бадри Афанасьев. Последний утверждал, что является продюсером телекомпании “Имеди” и покинул Грузию по политическим мотивам. Однако в самой “Имеди” заявляют, что он уже давно у них не работает и остался должен телеканалу крупную сумму.
Во время “холодной войны” помимо настоящих политических эмигрантов на Запад за длинной колбасой бежало множество корыстных авантюристов. “Холодная война” с Грузией уже породила новую волну эмиграции. Пока Тбилиси будет в пропагандистских целях предоставлять квартиры, работу и женщин разного рода дезертирам, их поток не иссякнет. Впрочем, это сугубо внутреннее дело Грузии — решать за счет госбюджета квартирный вопрос российских военнослужащих.
