Кого имеет в виду Саакашвили, говоря о “враге”, всем давно известно. Враг у него один — это Россия, которая, как он убежден, не оставила своих планов “свергнуть грузинскую демократию и оккупировать территорию страны целиком”. “Целью нашего врага является добиться контроля над Грузией”, — проинформировал президент грузинских военных. Поэтому каждый грузинский город, каждое село должны быть готовы дать отпор агрессору.
Эта риторика ничуть не отличается от той, что была свойственна Саакашвили все четыре предвоенных года: с лета 2004-го, когда его сторонники предприняли первую попытку штурма Цхинвала, и до августа 2008-го. Впервые Саакашвили заговорил о войне с Россией, когда стало ясно, что Москва не собирается “сдавать” Южную Осетию так же легко, как перед тем сдала Аджарию. Выступая в Национальной академии Минобороны 12 июня 2004 года, Саакашвили призвал грузин сделать “штабом обороны каждую семью”.
Почему Саакашвили была в 2004 году сдана Аджария, долгое время оставалось загадкой. Да что там Аджария — вся Грузия фактически была сдана лидеру “розовых” мятежников. Во время “революции роз” в руках у Москвы оставалось еще множество рычагов воздействия на ситуацию. На территории Грузии находились российские военные базы. В стране действовали политические партии, открыто провозглашавшие свою пророссийскую направленность (“Эртоба” например). В руководстве силовых ведомств оставались офицеры старой советской школы, получившие образование в Москве. О том, сколько агентов советских и российских спецслужб продолжало действовать в Грузии, можно только догадываться. Несомненно одно: при желании Москва легко могла бы не допустить Саакашвили к власти. Видимо, такого желания не было.
Только не надо рассказывать про волшебную силу “бархатной революции”, перед которой сами собой распахиваются двери парламента и расступается до зубов вооруженный спецназ. Взять власть с помощью такой революции можно только в одном случае: если эту власть тебе сдают. А если сдавать не хотят, то получаются горы трупов, как в Киргизии недавно. В Грузии власть откровенно сдавали. Например, двери парламента открывал перед Саакашвили тогдашний министр госбезопасности лично. Тот самый министр, которого Саакашвили потом уличал в связях с Москвой. Командир одного из элитных спецподразделений рассказывал мне, что его люди были полностью готовы к тому, чтобы войти в толпу и точечно ликвидировать троих лидеров революции — Саакашвили, Бурджанадзе, Жвания — так, чтобы никто, кроме них, не пострадал. Ждали только приказа, но его не последовало.
Во время событий в Аджарии российские военные в Грузии имели четкие указания из Москвы: не вмешиваться! А ведь Абашидзе обратился к Кремлю с просьбой ввести в автономию миротворцев. Посылать войска было необязательно, можно было ограничиться “плановыми учениями” батумской базы или маневрами кораблей Черноморского флота у берегов Аджарии. Вместо этого министр иностранных дел РФ Игорь Иванов вывез из Батуми Абашидзе, и теперь у берегов Аджарии маневрируют корабли шестого флота США.
Анна Чэпмен тифлисского разлива
Россия не только не препятствовала восхождению Саакашвили, но и фактически ему помогала. Как это понимать, если, конечно, исключить версию о суперкроте ЦРУ в высшем руководстве РФ? А так же, как и недавний шпионский скандал, когда за дочь высокопоставленного сотрудника СВР Анну Чэпмен были отданы носители настоящих секретов из числа бывших сотрудников спецслужб. Западная пресса уже предвкушает серию провалов российских разведчиков в связи с прибытием в Великобританию бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля, агента МI6. Корпоративная солидарность — вещь абсолютно нормальная до тех пор, пока интересы корпорации не перевешивают интересы государства. В случае с Саакашвили представители правящей в РФ чекистской корпорации пали жертвой собственной кадровой политики: опора на “своих”, невзирая на их профессиональные и моральные качества, недопущение “чужих”, “блат” в его худшем совковом проявлении. “МК” первым в России рассказал о тесных связях семьи Саакашвили с КГБ. Недавно наша версия нашла подтверждение в книге британского историка Саймона Монтефиоре “Молодой Сталин”. В ней говорится, что прадедом Саакашвили был владелец марганцевой промышленности Грузии Иван Абашидзе — друг и спонсор молодого революционера Иосифа Джугашвили. Семья Абашидзе в связи с этим находилась под особым покровительством Сталина. Сын промышленника, дед Саакашвили, под чутким руководством вождя дослужился до генеральской должности в органах НКВД. Дядя Саакашвили, Темур Аласания, ныне живущий в США, по многим свидетельствам, был сотрудником Первого главного управления КГБ СССР, работавшим под дипломатическим прикрытием на Западе. То есть в Москве Саакашвили воспринимался как мальчик из хорошей гэбистской семьи.
Темур Аласания, сыгравший в судьбе Саакашвили такую же роль, как в судьбе Анны Чэпмен ее отец, был главным лоббистом племянника в Москве. Используя свои связи, он убеждал российскую политэлиту, что политика Саакашвили будет отвечать интересам РФ. Разумеется, это был обман. По выражению одной азербайджанской газеты, Саакашвили продвигался “по американской лестнице в российских сапогах”, то есть при поддержке российских спецслужб. Впоследствии некоторые из тех, кто его поддерживал, стали партнерами по бизнесу Темура Аласания, которому, по утверждению западной прессы, после революции достались разные вкусные грузинские активы. В связи с этим озвучивались фамилии довольно известных российских деятелей. Пока мы их не называем в силу их крайней обидчивости, но всему свое время. Проводя антироссийскую политику, Саакашвили активно привлекал в Грузию крупный российский капитал. Скорее всего позиции российского бизнеса сохранились там и сейчас.
Не в этом ли кроется разгадка того, что наши войска в августе 2008-го остановились в нескольких километрах от Тбилиси?
Апокалипсис сегодня и завтра
Давайте представим: весной 1945 года советские войска остановились на Одере. Руководство СССР отказалось от идеи штурмовать Берлин. Это решение было принято под давлением западных союзников, прямо обвинивших Москву в “непропорциональном применении силы” и стремлении любой ценой свергнуть демократически избранного лидера немецкого народа. Против штурма Берлина выступили также некоторые члены Политбюро, владевшие пакетами акций крупных германских предприятий. Британский премьер Черчилль, и до войны имевший какие-то шашни с Гитлером, взял на себя роль посредника между Берлином и Москвой, призвав все стороны конфликта немедленно сесть за стол переговоров. В результате его усилий родился “план Сталина—Черчилля”, согласно которому войска обеих сторон должны были быть отведены на позиции, которые они занимали до начала конфликта.
Особенно сложно было уговорить Гитлера. Он капризничал и настаивал, чтобы Красная Армия ушла из Западной Украины, Западной Белоруссии и Виленского края, а взамен туда были бы введены международные полицейские силы. В конце концов немецкий лидер все же поставил подпись под документом, однако в интервью корреспондентам ВВС обвинил Россию в агрессии и оккупации. Весь мир увидел страшные кадры горящих жилых домов Берлина, снятые отважными британскими репортерами. Между тем в эфир Всесоюзного радио вышло интервью госминистра по реинтеграции исконных земель Третьего рейха Йозефа Геббельса. “В ночь на 22 июня, — рассказывал он журналистке, дочери известного советского критика Латунского, — мы с фюрером сидели в его кабинете. Ему позвонили, и вижу — он вдруг стал весь белый: “Советы вторглись”.
Ничего не напоминает?
Как пошла бы история, если бы в 1945 году СССР ограничился тем, что изгнал Гитлера со своей территории? Скорее всего реализовался бы тайный план наших союзников по антигитлеровской коалиции: вступить в переговоры с “реалистически мыслящей” частью нацистской верхушки и повернуть против России всю мощь непобежденной Германии.
Что мы имеем через два года после того, как исповедующий какой-то загадочный “прагматизм” во внешней политике Кремль решил, что грузинский агрессор достаточно наказан?
Наивный расчет на то, что проигравший войну Саакашвили будет свергнут грузинским народом, не оправдался. Прежде всего потому, что народ, повторяю, может взять власть только тогда, когда ее сдают. А Саакашвили не из тех, кто сдает.
Грузия полностью восстановила свой военный потенциал, он даже вырос. К лету 2008 года численность грузинской армии составляла 22 тысячи человек. Летом 2009-го, по данным минобороны Грузии, — 37,8 тысячи человек. Военный бюджет Грузии в 2010-м составил 749 миллионов лари (около 540 млн. долларов) против 1,55 млрд. лари (930 млн. долларов) в 2008 году.
Решится ли Грузия на реванш в ситуации, когда в Южной Осетии и Абхазии стоят российские войска? Это кажется невероятным. Однако стоит вспомнить, что маленький Вьетнам при поддержке Советского Союза около 9 лет вполне успешно воевал с американской армией. Так что при поддержке извне Грузия вполне может стать нашим Вьетнамом.
В августе 2008 года у России неожиданно появился уникальный шанс одним ударом выиграть всю геополитическую партию в Закавказье. Этого от нее ждали все, в том числе многие в Грузии. Даже западные лидеры, произнося свои ритуальные заклинания, не сомневались, что она именно так и поступит. Они сами бы так поступили.
Но “прагматизм” восторжествовал.
