Хоть эти два концерта де-юре — яйца из одной корзины, де-факто они были похожи друг на друга как небо и земля. Публики на обоих концертах собралось порядка 70 тысяч. Огромная круглая сцена-космолет совершенно та же. Видеодекорация с основными эффектами и свет остались неизменными. Космонавты, лозунги в защиту политзаключенной Аун Сан Су Чжи из Бирмы, призывы быть едиными в борьбе за свои права, борьба со СПИДом — эту обязательную тележку социально озабоченный Боно возит по миру впереди себя, и без этого не осталась ни Россия, ни Америка, ни Европа. Даже разогрев был один и тот же — британцы Snow Patrol. Формальное различие концертов было в трек-листе. В Бостоне U2 отпели в основном последнюю пластинку (новую на тот момент) No Line On The Horizon. В России отбацали голимый the best, т.е., как у Киркорова, — лучшее, любимое и только для вас. Все же они в нашей стране в первый раз, и нужно было дать людям насладиться вживую вечными хитами. “One”, “Where the streets have no name”, “Beautiful day”, “Elevation”, “With or Without You” и многие другие песни звучали в Лужниках. Но главным отличием был дух, царивший на стадионах.
Если американцы съехались на концерт за полтора часа до начала и устраивали вокруг стадиона пикники с барбекю прямо на парковках, то толпы наших поклонников разгонялись милицией (о чем ниже). Если у них пиво лилось рекой, и продавцы с тележками ходили прямо через публику у сцены, то у нас самым алкогольным, чем можно было “согреться” на уличном концерте под дождем, был баночный квас. В Бостоне не было видно ни одного полисмена, изредка встречались неброские охранники стадиона. В Лужниках мы пронаблюдали едва не милицейский смотр-парад. Что в принципе давно стало нормой на российских крупных концертах и опен-эйрах. Не говоря уж о том, что к палаткам с мерчендайзингом (футболки, книжки и т.п.) американцы выстраивались в аккуратные очереди. Русские же едва не разнесли их, расталкивая друг друга. Американцы в целом вели себя спокойно и радостно, в голос пели, танцевали где хотели, и полиция не гоняла их, требуя освободить проходы. Концерт U2 у них был праздником. У нас же он прошел в атмосфере социальной и местами физической борьбы.
Группа U2 на Западе — это как если бы у нас скрестили “ДДТ”, “Мумий тролль” и Нойза МС. Однако если нашим социально активным музыкантам не удается мирный диалог с властями, то Боно показал, что, лоббируя свои либеральные интересы, можно быть даже встреченным с доброжелательной улыбкой, покататься с президентом на автокаре и не отвечать на вопрос: “А вас, простите, как зовут?”.
Вряд ли защитники Химкинского леса со своим прогоревшим митингом на Пушкинской площади подгадывали приезд в Москву миротворческой группы U2 с их лидером Боно, жадным до пропаганды прав человека и активным сторонником Гринписа. Тысячи людей стояли в воскресенье за огражденной полупустой площадью, на которой должен был выступать Юрий Шевчук. На видеосъемках этих людей практически не видно из-за деревьев и кустов. Шевчук вышел и спел, но его тогда почти никто не услышал — без микрофона, расцененного как подрывное оборудование и не пропущенного, стало быть, через милицейский кордон. Мог ли кто-то подумать в воскресенье, что помощь буквально спустится с небес!
Боно прилетел в Москву. Прошел слушок, что он вот-вот заедет прямиком из аэропорта на Пушку, но сперва он полетел в Сочи к г-ну Медведеву, и многие готовы были уже разочароваться в искренней либеральной сущности своего кумира. Однако, по словам Боно, письмо от наших музыкантов (в защиту Химкинского леса) он прочел уже на обратном пути из Сочи. Тем временем, по сообщениям фанатов группы, они стали собираться у Лужников в семь утра, чтобы попасть в первые ряды фан-зоны. Люди записывали на руках номерки (как в советские времена в очереди за колбасой) и готовы были стоять часами, лишь бы добраться до кумиров. Но очередь была разогнана ОМОНом. Люди прямо с места событий писали на форум, что их били дубинками. Судя по их информации, лишь после двух часов дня поклонников U2 перестали отгонять от Лужников. Позже оказалось, что был и еще один разгон. Рядом с Лужниками установили информационные палатки Amnesty International, Гринпис России и организованный самим Боно международный фонд по борьбе со СПИДом. Палатки были свернуты, двое волонтеров задержаны — милиционеры заявили, что активисты устроили перед концертом незаконный пикет.
Все это давало в руки Боно, как главному мировому рок-борцу за справедливость, жирные тузы в руки. С особой страстью он около часа пел под проливным дождем, подставляя неласковому небу одухотворенное лицо. И еще час, замерзший, кутался в куртку, но переодеваться не уходил. Зал взвыл восторгом и радостью, когда в конце шоу припасенной врагам свободы гранатой Боно вытащил на сцену Юрия Шевчука и объявил, что “мы все его ученики”. Многотысячным хором они спели известную песню Боба Дилана “Knocking On Heaven's Door” (“Достучаться до небес”). И хотя Юлианыч, кроме своего куплета, переведенного на русский, не пропел и не сказал больше ни слова, одно его появление рядом с Боно, чего так жаждала взволнованная общественность, было встречено торжественно, радостно и даже обернулось гулом патриотизма — “Россия!”, который в этом контексте вовсе не выглядел квасным. По количеству призывов к борьбе за свои права (Боно заставлял зал хором петь “Get up, stand up for your rights” — “проснись и встань за свои права”) и социальных призывов концерт U2 превзошел нашумевший своей несанкционированностью воскресный митинг-концерт на Пушкинской площади. Вот так славненько все и срослось…
