38-летнего коммуниста обвиняют в том, что накануне выборов в ГД-2011 он вместе с функционером «Справедливой России» Леонидом Карагодом пытался продать бизнесмену Александру Чернякову место в списке депутатов от партии «Единая Россия». Мандат, по версии следствия, оценили в 7,5 миллионов евро, к делу подключились два помощника одного из депутатов-эсеров — Владимир Мясин и Вадим Гуржий. Однако Черняков обратился в ФСБ, после чего в июле 2011 года в гостинице «Националь» при получении аванса в размере 66 миллионов был задержан Мясин, а чуть позже — остальные эсеры. Взять под стражу Ширшова помешал его депутатский иммунитет. Эсеры уже приговорены: Мясин и Гуржий — к трём годам, Карагод — к 2,5.
«МК» связался с Константином Ширшовым — тот по-прежнему считает себя невиновным и готов в случае необходимости «оттрубить» ни за что 10 лет, вдохновляясь примером своего репрессированного деда-казака.
- Вы сегодня получили обвинительное заключение, что там в итоге написано?
- Врать не буду — я его даже не смотрел, чтобы не портить себе настроение на выходных. Все равно в этих юридических безобразиях я не силён. Не то что мне всё равно на свою судьбу, просто за последнюю неделю так надоело всё это, что просто хочется спокойно встретить выходные.
- То есть вы настолько уверены в том, что...
- ... что суд разберётся во всей этой ситуации. Поэтому не стал пока вдаваться в юридические детали этого дела. Просто расписался, что получил.
- Как вы считаете, сколько времени займёт процесс?
- Сначала обвинительное заключение поступает в канцелярию, потом дело распределяется одному из судей, рассылаются повестки - в общем, первое заседание будет нескоро. А в целом разбирательство может занять полгода — год.
- Какова ваша позиция по делу? Вы признаёте свою вину?
- А чего я должен признавать? Меня обвиняют в том, чего я не совершал. В мошенничестве.
- Если обвинения необоснованные, то с чем связано, на ваш взгляд, возбуждение этого дела?
- Я громче всех заявлял, что бороться нужно с контрафактом, что он завалил нашу страну, что две трети бюджета — это то, что фактически не производится легально, и из-за этого и здания рушатся, и мосты, и дороги, и дети наши болеют. Это же самый простой способ — не застрелить человека, который мешает работать, а выставить его самого в чёрном свете. По крайней мере я книги умные почитал — там так и говорят.
- То есть ваше преследование связано с вашей политической деятельностью?
- Это моя позиция, которую я никогда не скрывал. Вокруг меня собирались те промышленники, кто сегодня реально работает вбелую, кто затаскивает новые технологии в страну и обеспокоен тем, что сколько ни затаскиваешь, а получается так, что 50% цемента, который упакован в мешки, - ненастоящий. Как в таких условиях может развиваться экономика нашего государства? Мы говорим «кризис, кризис» - но надо же условия создавать, чтобы ребята, которые реально работали, могли развиваться. А то что же получается: у нас на реконструкцию ЖКХ Москвы уходит больше сухих смесей строительных, чем реально производят заводы. Вопрос, чем же всё это реально ремонтируют?!
- Вас обвиняют в том, что вы, член КПРФ, продавали место в списке «Единой России» - какое вы могли иметь отношение к этому списку?
- Никакого отношения я к этому не имею, в этот бред трудно поверить. Меня попытались, используя этот предлог, спровоцировать. С моей точки зрения, я на провокацию не поддался. Я не взял эти деньги — ну или уж не знаю, были это деньги или просто на деньги похоже — и вышел из номера. Как это называть — провокация, проверка? Не хочу говорить «провокация», потому что это устраивают против врагов. А я не считаю себя врагом своего государства, тем более тех органов, которые призваны защищать независимость нашего государства. Поэтому считаю, что это была проверка и я её прошёл, не позарился. А кто-то, может быть, позарился бы, схватил, побежал.
- Что вам грозит в случае, если суд примет решение не в вашу пользу?
- В самом максимальном разрезе — 10 лет тюрьмы.
- Не хочется негативный сценарий разворачивать, но вы к такому готовы?...
- Знаете, три года назад я нашёл бумаги о том, что моего деда — отца моего отца — в 1931 году решением «тройки» приговорили на 10 лет и он строил «Беломорканал», после этого он вышел, вернулся домой и через месяц ушёл добровольцем на войну. После этого в 1944-м он раненный попал в плен, в немецкий концлагерь, который освободили американцы. И ещё год после передачи его советской стороне он находился в фильтрационном пункте, его проверяли. И все проверки он прошёл, побывал там, где я не хотел бы никогда оказаться, вернулся домой... Я переворачивал это через себя: как это — 10 лет ни за что, за участие в контрреволюционном казачьем движении «Возрождение», которое, как выяснилось, существовало только на бумаге? Готов я или нет? Если придётся — буду стараться не потерять своего достоинства в тех местах, где окажусь.
- Пока вы под подпиской о невыезде — значит, грубо говоря, даже на дачу не можете уехать?
- Почему «грубо говоря»? Я и не выезжаю никуда из Москвы. А дачи у меня нет.
- Как?! У депутата Ширшова, который берёт миллионы за продажу мест в Думе, нет дачи?!
- Нет. Наверное, кто-то считает, что я клад закопал (смеется). (Согласно декларации на сайте Госдумы, у Ширшова нет вообще никакого недвижимого имущества в собственности - «МК»).
- А нет соблазна на автомобиле до Минска и — на Запад?
- Нет. Такого соблазна нет. Если убежал — значит, ты трус, ты испугался, тебе есть чего бояться. И эта печать ляжет на моих родителей, детей и тех людей, которых я просто люблю. Меня не станет, а печать у них на лбу будет. В каком-то смысле лучше пулю в лоб, чем бежать.
