Самое раннее по времени из тех давних торжеств приурочили, как это ни покажется странным, к совсем не круглой дате: 27-летней годовщине битвы при Бородине. Но о какой уж тут может идти речь «круглости», если идею устроить праздничное действо в честь знаменитого сражения высказал сам государь император Николай Павлович!
26 августа 1839 г. в присутствии Его Величества на Бородинском поле состоялось открытие первого здесь памятного монумента. С торжественным построением воинских частей, с артиллерийским салютом и крестным ходом. По окончании молебствия у нового памятника Николай I лично скомандовал «На колени!», после чего была провозглашена вечная память императору-победителю Александру I и «всем воинам, на брани живот свой положившим». Затем батальоны и эскадроны прошли мимо обелиска церемониальным маршем. А дальше…
Дальше устроили Бородинское сражение № 2. Для проведения таких показательных маневров на поле русской славы собрали многотысячную армию: два пехотных и один кавалерийский корпус, несколько артиллерийских батарей, саперные части… Помимо регулярных войск к делу привлекли еще и «военнообязанных запаса» (их тогда называли «бессрочно-отпускными»), набранных из восьми центральных губерний России, причем большинство этих ветеранов участвовали в войне с Наполеоном.
Войсковые подразделения, являвшиеся «прямыми наследниками» тех частей, которые когда-то бились при Бородине, «играли» за русских. И командовал ими сам государь. Первоначальная диспозиция воспроизводила расположение двух враждующих армий в тот исторический день, но дальнейшие события развивались уже по другому сценарию. Приказы царственного главкома в какой-то момент стали сильно отличаться от тех, что 27 лет назад отдавал Кутузов: увлекшись битвой, Николай вдруг (вопреки исторической правде) скомандовал войскам перейти в наступление. Естественно, в результате такой «ролевой игры» русские в пух и прах разбили французов. По воспоминаниям очевидцев, царь был очень доволен и, обращаясь к Ермолову и другим старым генералам-«бородинцам», находившимся в его свите, заявил: «Не находите ли вы, что если бы Кутузов действовал так, как мы сегодня, то последствия Бородинской битвы могли бы быть совершенно другими?!" После этой высочайшей реплики вокруг воцарилось неловкое молчание, и в наступившей тишине вдруг все услышали, как генерал Давыдов (брат знаменитого поэта-партизана Дениса Давыдова) вполголоса сказал своему соседу: «Государь забывает, что сегодня не было здесь против него Наполеона!»
Грандиозные торжества были устроены по случаю 100-летнего юбилея битвы при Бородине. Гвоздем программы было, конечно, пребывание на местах знаменитого сражения императора Николая II со всем семейством. Специально для царского поезда от станции Бородино была проложена железнодорожная ветка в сторону Бородинского поля. В конце ее предусмотрели особую платформу с павильоном, сооруженным по проекту архитектора Струкова, — огромные триумфальные ворота, роскошный бархатный балдахин над входом… Платформу для стоянки царского поезда украсили огромным количеством лавровых деревьев, а в конце ее оборудовали пункт связи с прямой (!) телефонной линией до Москвы и Петербурга.
В тот праздничный день в Бородино съехалось буквально все высшее общество Российской империи. Для удобства передвижения этих высокопоставленных особ организаторы праздника договорились с владельцами московских гаражей, и в Бородино из Первопрестольной было доставлено 78 автомобилей, которые работали здесь в режиме такси.
Сама программа юбилейных торжеств включала в себя многочисленные молебны о погибших на поле брани, открытие музея и тридцати трех новых монументов в память о героях Бородинского сражения, парадные шествия войск, торжественные обеды, встречи государя с депутациями от местных жителей… По случаю праздника из Смоленска до Бородина был организован крестный ход, который доставил на поле чудотворную икону Богоматери Одигитрии, которой сто лет назад благословляли русскую армию накануне знаменитого боя.
Специально ради праздника в Бородино доставили из Кишинева чуть ли не единственного оставшегося к тому времени в живых участника знаменитой битвы! Отставной фельдфебель Аким Бентенюк уже разменял 123-й год от роду, а в 1812-м он воевал с французами в составе пехотного Волынского полка. Кроме Акима привезли на юбилейные торжества нескольких крестьян — очевидцев сражений Отечественной войны. Их возраст тоже вызывал всеобщее удивление: от 118 до 110 лет! Николай II удостоил долгожителей личной беседы, причем из уважения к их годам повелел, чтобы старики сидели в его присутствии (а сам оставался при этом стоять, так что мизансцена получилась уникальная).
Военный парад, который принимал император на Бородинском поле, тоже имел свою изюминку. Среди других войсковых подразделений, участвовавших в дефиле, прошли две сотни Донского казачьего войска, составленные из одних только ветеранов, — в их числе было 108 георгиевских кавалеров в возрасте от 60 до 80 лет.
По случаю юбилея в 1912 г. была выпущена специальная медаль, которую получили все министры императорского двора и наследники офицеров и генералов — участников войны с Наполеоном, приехавшие на торжества. Кроме того, обнародовали императорский указ «о даровании милостей потомкам славных деятелей Отечественной войны и их семействам». В числе этих милостей был, например, пункт о выделении в кадетских корпусах 20 казенных мест для зачисления на бесплатное обучение потомков участников войны 1812 года (из числа офицеров, чиновников, священников, врачей).
Гостями Бородина стала делегация, приехавшая из Франции. Чтобы создать повод для такого визита, российский МИД заблаговременно придумал дипломатическую хитрость: французам предложили установить на Бородинском поле памятник в честь погибших наполеоновских солдат. Бывшие противники, ставшие в 1912 г. уже верными союзниками России, согласились. Однако с этим памятником вышла неувязка. Пароход «Курск», перевозивший его из Франции, потерпел крушение и затонул в Балтийском море. Так что пришлось к юбилейным торжествам наспех мастерить возле бывшего Шевардинского редута монумент-времянку из дерева и гипса. (Настоящий же памятник был освящен здесь только через год.)
Из Бородина торжества переехали в Москву. Балконы и стены многих домов в центре города были украшены флагами и праздничными эмблемами, на столбах трамвайных линий в специальных вазах выставили горшки с живыми цветами. Главные дома в центре обвели по контуру гирляндами электрических лампочек. За Москвой-рекой, прямо напротив Кремля, на доме Кокоревского подворья вывесили большие портреты Александра I, Кутузова, Багратиона, Барклая де Толли… После прибытия в Первопрестольную императора здесь тоже началось праздничное действо. Самым эффектным и грандиозным стало всенародное моление «в память избавления от нашествия двунадесяти языков», состоявшееся на Красной площади. С утра здесь собралось более 200 тысяч человек. В крестном ходе, начавшемся из Успенского собора, участвовало около тысячи представителей духовенства. Посреди площади устроили специальный помост под шатром в древнерусском стиле, где и совершено было молебствие. В конце его были произведены артиллерийский салют и колокольный перезвон, в котором участвовали все московские «сорок сороков».
ПО ВОЕННЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ
Кинорежиссер-спаситель
В середине 1960-х знаменитый советский мастер кино Сергей Бондарчук приступил к работе над фильмом «Война и мир». Подготовка к съемкам грандиозной киноэпопеи велась с небывалым для советского кинематографа размахом. Например, для массовых батальных сцен были по спецзаказу пошиты тысячи мундиров, стилизованных под настоящую армейскую форму образца начала XIX в. К этим бутафорским мундирам московская фабрика «Госштамп» изготовила даже партию форменных пуговиц с отчеканенными на них императорскими орлами.
Кроме того, съемки «Войны и мира» дали ряд «побочных эффектов». Как утверждают местные краеведы, именно благодаря Бондарчуку и его фильму удалось полностью восстановить внешний вид старинной церкви Смоленской Иконы Божией Матери в селе Бородино. Этот храм — «очевидец» Бородинского сражения — был сильно поврежден во время Великой Отечественной, а позднее его буквально доконал местный колхоз: по распоряжению директора старое здание разбирали на кирпичи (в итоге от красавицы церкви осталась лишь половина нижнего яруса). Работы по восстановлению смоленского храма, начавшиеся еще в 1961-м, продвигались с большим трудом, и в любой момент реставрация могла вообще прекратиться. Вот тогда и вмешался Сергей Бондарчук: он заявил, что именно эта историческая церковь ему необходима для съемок некоторых сцен «Войны и мира»! Заявление мэтра советского кино было услышано в высоких инстанциях, и восстановление храма благополучно завершили.
Военнообязанные девицы
Французскому нападению на Россию предшествовала многолетняя военная страда: Наполеон пытался покорить Старый Свет. Русские войска участвовали во многих военных кампаниях и, конечно, несли при этом немалый урон в живой силе. Даже для такой громадной страны пополнять армию было непросто.
«Да хватит ли у нас мужиков воевать против Бонапарта?!" — подобный вопрос обыватели стали особенно часто задавать себе в начале лета 1807 года (к этому времени случилось уже несколько кровопролитных сражений, в результате которых французы весьма серьезно потрепали войска антинаполеоновской коалиции). Логическим продолжением подобных сомнений стал слух, быстро распространившийся по Европейской части России: поскольку немобилизованные мужчины подходящего возраста, того гляди, закончатся, в армию начнут забирать женщин, вернее, незамужних девиц!
Столь безрадостная перспектива ужаснула, конечно, родительские сердца. Единственным спасением в данной ситуации отцы и матери видели срочное замужество своих дочерей «призывного возраста». По городам и селам покатился настоящий свадебный бум! Священникам в храмах приходилось в день совершать по 10–15 обрядов венчания. Женихи были нарасхват — даже самые завалящие. Конечно, подобный ажиотаж был весьма на руку тогдашним свахам. А среди кандидатов «под венец» обнаружилось вскоре немало ловкачей и проходимцев, сумевших заполучить капитал, сперва женившись на богатой невесте, а потом без всякого сожаления расставшись со своей суженой.
Особенно бурный сезон авральных свадеб выдался в Москве и ее окрестностях. Чтобы остановить такое поветрие, московский генерал-губернатор даже велел своим подчиненным самым активным образом препятствовать распространению слухов о грядущей женской мобилизации, в противном же случае чиновникам грозила отставка. Однако даже столь решительные административные меры ощутимого результата не давали. Свадебная паника прекратилась лишь с началом в стране очередного воинского призыва. Все убедились, что в рекруты по-прежнему берут только представителей сильного пола.
