- Весь год совместно планомерно работали над созданием новой системы, которая в будущем предотвратит те возмутительные факты, которые трясут научный мир сегодня. Заработало постановление правительства о ВАКе, постановление о новом порядке присуждения ученых степеней и ученых званий, а также ряд других документов. Сейчас подготовлены два приказа министра об экспертных советах ВАКа и о диссоветах. Да, общество от нас требует «крови», но у нас с министром образования по этому вопросу общая позиция – не нужно гоняться за отдельными «липовыми диссертантами», пусть даже публика этого ждет. Гораздо важнее изменить систему раз и навсегда.
- Какие решения в этой области вы считаете наиболее революционными?
- Принято решение об обязательном опубликовании в открытом доступе полных текстов диссертаций ДО защиты. Также будут ЗАРАНЕЕ публиковаться отзыв научного руководителя, отзыв ведущей кафедры, официальных оппонентов, ведущей организации. Эти отзывы часто раньше были или формальными, или написанными «под копирку». Сегодня же, как Петр Первый говорил, «дурь каждого будет видна». Это резко повысит репутационную ответственность ведущей организации, оппонентов, руководителей.
Еще один элемент борьбы за прозрачность — если диссертация отклоняется ВАКом или Минобрнауки по причине плагиата или отсутствующей научной ценности, то текст диссертации, с фамилиями руководителя, научного консультанта и прочими лицами будет висеть в широком доступе 10 лет! Это фактически будет черный список, в который попадают ученые, замаравшие свою репутацию тем, что пропустили недобросовестные заимствования, написали формальный или проплаченный отзыв и т.д. Причем я уже вижу первый эффект таких реформ — даже в моем РУДН. Многие отказываются быть ведущей организацией, оппонентом и т.д.
- То есть ученые будут оценивать друг друга «в режиме онлайн»?
- Да. Нам важна не чернуха, разоблачения и т.д. Нам важно, чтобы сообщество ученых могло ознакомиться с работой всех тех, кто к этому сообществу хочет примкнуть, и оценило – а есть ли в этой диссертации актуальность тематики и проблематики? Есть ли там личный вклад автора?
Можно написать текст так, что никакая программа не найдет заимствований, люди обыграют электронный разум. Чужие мысли будут высказаны так, что не придерешься. Но это же не собственная работа! Или, скажем, доцент набирает за несколько лет совокупность своих публикаций, и на их основе делает диссертацию. Но решения проблемы в ней нет, нового научного направления не создано — это не диссертация! Это именно совокупность работ – не более того! Раньше такие «труды» защищались запросто, когда было двадцать человек, голосующих на ученом совете, но теперь это будут сотни человек, которые смогут посредством интернета прочитать работу еще до защиты и написать в диссовет свое мнение. Сейчас уже халтура не пройдет. Профессиональное сообщество не обманешь, как компьютер, ищущий плагиат, они всегда поймут – есть у работы научная ценность, или нет. И диссовет не сможет это игнорировать! Я считаю, что сейчас мы закладываем основы действительно революционной системы, принципиально меняющей подход и требования к качеству научных работ во всех областях.
- Десять лет будут висеть данные о тех, кто содействовал диссертанту, чья работа не имеет научной ценности. Но это опять срок – т.е. повод для критики в адрес ВАКа, как в случае со сроками предъявления претензий к «плагиатчикам». Почему не бессрочно?
- Тут много нюансов. Если оглянуться назад, то по большинству текстов диссертаций до 2005 года нет электронной базы данных. Если брать по отраслям наук, то, например, медицинские диссертации не входили даже в проверку РГБ — у них была отдельная библиотека, куда они сдавались. В любой государственной системе, к какой бы сфере деятельности она не относилась, при отсутствии техническая возможности влиять на сделанное ранее, принимается срок давности.
Нам сейчас нужно не заниматься частными случаями, а сформировать саморегулирующуюся систему в научном мире, развить профессиональные сообщества ученых – химиков, математиков, историков, археологов и т.д. Чтобы сами ученые блюли честь свою и своих коллег, чтобы в результате недобросовестные лже-доктора наук сами подавали в отставку, как было в Германии с министром образования Аннете Шаван. Во всем мире работает репутационная ответственность – это эффективно.
- Но наше общество не верит в репутационную ответственность, общество верит в уголовный кодекс, образно выражаясь…
- У нас общество «хочет крови», желает, чтобы сам министр образования, а еще лучше – сам президент лично вершили суд, лишали кого-то научных степеней. Но ростки цивилизованного регулирования в научной среде уже есть. За прошлый год мы уже двоих лишили научных степеней по их заявлениям. Например, министр науки и промышленности Москвы Комиссаров – это показательный пример того, как надо поступать. Он поступил честно. Второй человек защищал диссертацию в области философии в диссовете при МГУ. Ведущей организацией была ВШЭ. Защитился, а потом один из доцентов той же ВШЭ обнаружил, что в диссертации был плагиат. И человек сам написал заявление об отказе от степени!
- А как вы оцениваете деятельность вполне саморегулирующегося околонаучного сообщества «Диссернет», которое анализирует диссертации, выкладывает на сайте результаты анализа и т.д.
- Может это нехорошо, но я «Диссернет» никогда не смотрел. Просто потому, что я не успеваю ответить даже на те письменные заявления, что поступают в ВАК, а ваедь я обязан реагировать на каждое письмо. Так что на «Диссернет» нет времени... Но, подчеркиваю, опираться на слухи из «Диссернета» – не дело ВАКа. Сейчас есть определенная форма подачи апелляции по диссертации. Поступает заявление по конкретному человеку, конкретная претензия. Распечатка из «Диссернета» вполне может присутствовать — но не сама по себе, а приложенная к этому официальному заявлению. Вот тогда мы обязаны пустить это в работу, а не так - «появилось что-то в интернете и ВАК бросился это расследовать»! Это не стиль работы ВАКа, наш стиль – работа с официальными обращениями.
- Но сегодня среди официальных структур модно сотрудничать с общественными организациями, использовать их добровольную помощь…
- В общем-то, структура, которая должна этим заниматься, существует – это Совет по науке при Министерстве образования, который включает в себя две десятка ведущих российских ученых. И мы их сейчас попросили – вы нам не просто ретранслируйте, что в интернете появилась некая информация, компрометирующая чьи-то научные работы, а давайте свою экспертную оценку этим работам, чтобы было понятно – где обвинения обоснованы, а где – огульны. На днях мы договорились с членом Совета по науке, академиком РАН и проректором МГУ Алексеем Хохловым, что будем проводить эту работу – на конец марта назначили совместное заседание президиума ВАКа и Совета по науке именно на эту тему.
- Недавно прозвучали претензии ко многим из тех, кто должен войти в экспертные советы ВАК. Дескать, в «высший суд» пробрались дискредитировавшие себя историями с липовыми диссертациями...
- Я осведомлен о претензиях к членам некоторых экспертных советов — по экономике, юриспруденции и т.д. Но с июля по ноябрь все «висело» в открытом доступе на сайте ВАК и Минобра, фамилии, анкеты — где же вы были до выхода приказа министра в декабре?! Ни на одну фамилию не было ни одного замечания, а потом посыпались претензии от инициативных граждан... Чего ждали? Пока министр приказ подпишет, что ему «перышко под ребро вставить»?! «Диссернетовцы» утверждали, что список был выложен «без расшифровки», в таком виде, что было очень сложно понять – кто эти люди… Извините, но фамилии ученых известны. Вот скажем, Борис Порфирьев, профессор кафедры мировой экономики ВШЭ – его все экономисты превосходно знают!
- Давно говорят об изменении системы классификации научных работников. Что вы об этом думаете?
- Сейчас идет интеграции российской системы подготовки научных кадров в мировую систему. Речь идет в первую очередь о Ph.D – статусе «доктора философии», присваиваемого за рубежом специалистам любых наук. Я сторонник сохранения двухуровневой системы подготовки: кандидат наук и доктор наук, условно говоря. Но проблема заключается в том, что наш кандидат наук в таком виде, в каком он сегодня существует, становится архаизмом для мировых систем, принявших Болонский процесс и градацию «BMD» – «бакалавр, магистр, доктор». Все наши ближайшие соседи - Казахстан, Украина, Армения, Азербайджан перешли на Ph.D. Страны Балтии перешли на Ph.D… Да, у нашей страны существуют соглашения с другими странами, у которых иная система научных званий, о взаимном признании документов об учёных степенях. Но уже сегодня аспиранты, которые собираются ехать в Россию учиться, спрашивают – а я Ph.D получу? Или я увезу обратно какой-то диплом кандидата наук? К примеру, в Казахстане есть рекомендация не ехать в те страны, где не дают Ph.D. Они теперь посылают своих учиться в Польшу или Венгрию, но не в Россию!
В итоге мы должны нашего кандидата наук, сохраняя, так трансформировать, чтобы он просто был равен Ph.D. Ввести степень Ph.D, сохранив степень доктора наук. И все. Мы станем снова узнаваемы, к нам опять поедут аспиранты. А иначе мы самоизолируемся. Интеграция с мировым пространством трудно проходит, и пресловутый «собственный путь» тут опасен – можно совершить ошибку, в духе знаменитой истории с шириной железнодорожной колеи, от которой впоследствии мы получили колоссальные сложности...
