— Боюсь, вас испугают наши условия, — сказала самая многодетная столичная мама Ирина Полежаева, встречая меня на станции. — Ведь у нас дача не своя, мы бы на нее денег никогда не накопили! Спасибо, что московское правительство дает нам возможность пользоваться этой дачей, но жить там, надо признать, непросто.
Детей становится больше
— Пока дети с мужем живут на даче, я в Москве делаю ремонт, рассказывает мне Ирина Вячеславовна по дороге. — А в пятницу сажусь на электричку — и к своим.
Навстречу маме бежит толпа ребятишек. Старших, с которыми я общалась несколько лет назад, когда делала материал о Полежаевых, теперь не узнать! Появились новенькие —
Следует пояснить: Ирина Полежаева и Омар Айшах — родители профессиональные. То есть государство оплачивает содержание приемных детей в семье. Если кто-то скажет, что этим делом можно заниматься ради денег, значит, тот человек никогда не растил детей. Сложных, проблемных, с плохим здоровьем...
— А какой-то отпуск в вашей работе предусмотрен? — спрашиваю Ирину Вячеславовну.
— Какой может быть отпуск, когда дети! — машет рукой она. — Ни отпусков, ни выходных, сами понимаете. Мы с мужем не отдыхали уже больше тридцати лет. Но как-то, знаете, и не хочется.
На клеенчатом столе — букет полевых цветов: мальчишки c папой специально ходили в лес, к приезду мамы нарвали.
— Мальчики у нас — настоящие рыцари, всегда стараются мне что-нибудь приятное сделать, — продолжает хозяйка огромной семьи. — Например, Андрей со своей небольшой зарплаты каждый месяц покупает букет роз.
Между прочим, симпатичный, доброжелательный
Младшие — Слава, Степа, Владик — тут же тянут меня в свой угол небольшого запущенного участка, где установлены три разноцветные детские палатки. Дружно забираются в одну из них:
— Смотрите, как мы все тут помещаемся! — бойко тараторит Степа. — Мы играем в путешественников. Кирюша, иди же к нам!
Пятилетний Кирюша все время держится в стороне. Потом, уже без детей, Ирина Вячеславовна рассказала мне, что Кирюшу изъяли из неблагополучной семьи, где на него никто не обращал внимания. Мальчик почти не говорит, у него речь как у годовалого младенца.
— Два года мы учили его говорить «спасибо», — рассказывает приемная мама. — То один слог потеряет, то другой, но теперь через раз все-таки выговаривает правильно.
Интересуюсь, а чем занимаются ребята на даче?
— Много чем: играем, на велосипеде катаемся, — наперебой перечисляют Степа и Слава. — Старшие ребята — Аня, Сережа, Тимур, Виталик — к школе нас готовят. Но главное у нас у всех — это хозяйство. У нас дежурства по кухне, уборка, огород.
Счастье с Фурцевой
Степа ведет меня на экскурсию по участку. Идем за дом по выложенной из покоробившегося линолеума самодельной дорожке.
— После дождей во дворе такая грязь, что просто не пройти, — объясняют ребята. — А вот тут наша горка — мы ее с папой вместе делали. И забор — тоже.
Горка из старых дверей и линолеума выглядит весьма оригинально, так же, как и забор из старой мебели. Понимаю, что глава семьи здесь может реально сварить суп из топора.
Мальчишки ведут меня к маленькому, огороженному прутиками клочку зелени с гордым названием «огород». На нем зреют две тыквы и пара длинных кабачков, растет несколько кустиков картошки.
— Мы с Тимуром и Степой за картошку отвечаем, жуков с нее собираем, поливаем, — сообщает Стасик. — Еще тут папа редьку дайкон посадил, но у нее росточки совсем маленькие, их надо пропалывать.
— Конечно, детям очень важно быть ближе к земле, — подходят к нашей компании родители. — Но земля здесь плохая — сплошная глина, ничего не растет. А с учетом опыта прошлых дач уже в эту землю вкладывать силы не хочется. Слишком потом больно — и нам, и детям, — когда приходится все бросать.
Супруги рассказывают мне, что вот так ездят на госдачи уже двадцать первое лето. Лучше всего было в Краскове, где их огромной семье отдавали дачу, по слухам, принадлежавшую Фурцевой, с участком в 70 соток. Там огород сажали всей семьей — каждый при желании мог завести свою грядку. Старшие дети, нынче уже взрослые, до сих пор с восторгом вспоминают ту дачную жизнь. Но потом «Мосдачтрест» отказал в аренде этой дачи.
— Видимо, продали ее, — рассказывает Ирина Вячеславовна. — Нам предложили не слишком удобный дом в Кратове, зато с большим участком, где детям тоже было хорошо. Мы туда несколько лет ездили. Кусты смородины, деревья посадили, вместе с ребятами занимались благоустройством, небольшой ремонт сделали. Но вскоре и там все благополучно продали. Видимо, эту дачу тоже ждет подобная судьба, потому что здесь, говорят, уже все подготовили к продаже.
Дом, который пугает
Только по моей настоятельной просьбе Омар Тлеубекович решается показать мне внутренность дома — внушительных размеров, 1954 года постройки. Дом действительно потрясает: огромные дыры в основании здания (даже
Темная сырая веранда — самое уютное место, здесь дети сидят, если идет дождь: смотрят мультики, вышивают, готовятся к школе. Комнаты же тесные, с рваными выцветшими обоями и старыми армейскими кроватями, поставленными одна на другую.
— Эти железные солдатские кровати нам помогли приобрести здесь, а вот эти деревянные двухэтажные мы из дома привезли, — показывает Омар Тлеубекович.
Большое семейство как может старается поддерживать порядок: полы чисто вымыты, кровати аккуратно заправлены. Обязанности между детьми распределены строго. На стене висит напоминание: «Мыть посуду по очереди», «Мыть плиту, подметать пол», «После завтрака не гулять — дела», «Двор — убирать», «Каждый день стирать свое + детское»...
— Детское — это значит малышей, пятилеток, — объясняет Ирина Вячеславовна. — Хотя даже у самых маленьких тоже есть свои обязанности. Каждый малыш «прикреплен» к своему старшему, который помогает ему утром заправлять постель, одеваться, чистить зубы.
На тесной кухоньке тоже царит минимализм: плита, стол и холодильник. Похоже, все они ровесники дома и разменяли шестой десяток. Но главное — пока работают. Вдоль стены выстроилась цепь
— Хорошо, что у нас помощников много, есть кому воду носить, — улыбается папа Омар и, словно оправдываясь, продолжает: — Вы не думайте, мы не жалуемся, довольны и тем, что дали. Все лучше, чем детям в городе сидеть. Сами по мере сил стараемся что-то отремонтировать, смастерить. Главное — дети наши всегда при деле.
Педагогическая поэма
Выходим из дома во двор.
— Вообще-то мы все время стараемся проводить на улице, — говорит Ирина Вячеславовна. — Видите, беседку подновили, место для костра, стол поставили. В общем, есть где собраться и посидеть всем вместе. Ребята это обожают. Особенно когда в выходные приезжают старшие дети, друзья семьи — радости нет предела. Недавно сын приемной дочери, Наташи, две недели гостил.
Вспоминаю, как несколько лет назад Полежаева рассказывала о проблемах с Наташей: у девочки очень сложно шло взросление, казалось, что гены, несмотря на все усилия воспитателей, брали свое. Интересуюсь, как теперь дела у дочери.
— Ей уже 31 год. В этом году она окончила первый курс пединститута, — сообщает приемная мама. — Сама поступила, учится хорошо. Мы часто говорим о том периоде, когда у нас были сложности, она многое поняла, просит прощения... Наверное, с годами стало все-таки проявляться то, что было заложено нами, в семье. И это греет, ведь иной раз просто руки опускались!
В этой семье развитию и образованию детей уделяется огромное внимание. Родители замечают и всячески поддерживают любые положительные наклонности малышей.
— Правда, у некоторых наших приемных детей серьезные диагнозы, — говорит Ирина Вячеславовна. — И знаете, как нелегко было научиться принимать ребенка таким, какой он есть, не пытаться научить его тому, чего он не в состоянии воспринять. Ведь все равно главное, чтобы он чувствовал себя любимым и нужным. Теперь вот у нас Зоя — у нее очень непростое заболевание, она никогда не сможет жить одна, без ухода. Например, в свои 17 лет она по-прежнему считает до 10 на пальцах — и это, надо сказать, огромное педагогическое достижение. В детских домах такие дети зачастую остаются на уровне растений...
Матери семейства пора приниматься за работу: за эти два дня надо всех помыть, белье постирать. А это нелегкая задача, когда есть только тонкая струйка холодной воды, да и то на улице.
Мама Ира зовет своих помощников, чтобы готовили все для купания: набирали воду в бутылки, расставляли их на солнышке — чтобы нагрелась. Младшие дети стараются, от энтузиазма высунув язык. Зоя молча идет к уличному умывальнику — мыть посуду.
Отправляясь на станцию, ловлю себя на мысли: как было бы здорово, если бы те, от кого это зависит, отдали бы этой семье старый дом с участком насовсем. Он быстро бы перестал быть «домом, который пугает», — здесь столько рабочих рук, что через пару-тройку лет, думаю, его было бы не узнать.
Вообще, конечно, жизнь этой семьи совсем непростая. Но после визита к ним на душе стало очень светло. Банально звучит, но никуда не денешься: счастье — оно все-таки не в деньгах...
