«Мы весь процесс пытаемся пояснить политический контекст нашей акции, мы хотим, чтобы все отдавали себе отчет в том, что такое акционизм и панк, но нас не слышат», — начала свою речь Надежда Толоконникова. «Каждый раз, когда мне говорят, что у меня был мотив ненависти и вражды, у меня случается взрыв мозга», — добавила она.
Толоконникова сказала, что платье и две представленных в суде шапки черного и синего цвета не имеют отношения к событиям в ХХС. «Я была свидетелем, когда разрабатывалась концепция этого выступления группы, на нем мы обговорили, что если мы наденем черные шапки, кто-то может нас спутать с плохими людьми, поэтому мы решили использовать маски кислотного цвета. Мы всегда подчеркиваем, что мы миролюбивые, не агрессивные, это традиции скоморошества, мы как скоморохи», — сказала Толоконникова. Листок со стихотворением «В ж*пу культуру- идем в прокуратуру», которое озвучила судья в один из дней, тоже не является творчеством ни одной из участниц группы Pussy Riot — добавила Толоконникова.
Далее она процитировала текст, который успела спеть в храме, заметив, что в нем есть политический контекст:
«Черные рясы — золотые погоны,
Все прихожане ползут на поклоны,
Призрак свободы на небеса,
Гей- парад отправлен в Сибирь в кандалах».
«Какой неприятный сюрприз — ни фига себе! — наше выступление было политическим», — добавила Толоконникова.
Также Толоконникова сказала, что фразой «Срань господня» они хотели показать отношение к текущей политической ситуации, где патриарх является политиком, но не оскорбить верующих.
Надежда заметила, что у девушек изъяли все ноутбуки и жесткие диски с материалами, накопившимися за
Далее Толоконникова указала на то, что следователь Ранченков сфальсифицировал материалы дела, протоколы пострадавших повторяются как под копирку, что говорит о том, что следователь не уважал их показания. «Даже ошибки в текстах повторяются из листа в лист, например „авмон“, „парадировать“, „боглосулжение“, „шакировано“, — сказала Токонникова.
— Нас надо оправдать, это совершенно очевидно, но, к сожалению, не всем», — начала свою речь Мария Алехина. Она подтвердила, что иногда, например во время праздников, женщины все-таки могут находиться на солее и амвоне, что показали выступившие в суде свидетели. Свидетель Жукова призналась, что пришла в суд по распоряжению администрации. «Слова „Срань Господня“ мы говорили про ситуацию», — также уточнила Алехина.
Подсудимая Алехина пожаловалась, что следователь Ранченков при личных встречах все время говорил, что девушки получат реальные сроки от 2 до 4 лет. «Для меня как для человека наивного и юного было удивительно, как следователь может знать приговор до судебного процесса. С его стороны это был шантаж, я считаю недопустимым использования шантажа со стороны следствия», — добавила Алехина.
Екатерина Самуцевич заметила, что, не найдя в компьютерах девушек мотив ненависти и вражды, следователь решил сказать, что они использовали «скрытый мотив вражды», что сводит все обвинение к абсурду. Она добавила, что недоумевает, как мог шокировать верующих маленьких комбик (комбинированный усилитель), когда В ХХС есть даже динамики.
По мнению Самуцевич, такому противостоянию в обществе способствует политика нашего государства в области культуры. «Современное искусство у нас считается чем-то маргинальным, его не изучают в школах, вузах», — добавила Самуцевич.
После окончания процесса адвокаты оценили прения.
— У власти сегодня была возможность устами прокуратуры исправить ошибку, попросив для девушек условный срок. Но она этого не сделала, поэтому противостояние между государством и обществом после этого процесса усилится. По практике, если прокурор требует 3 года, могут дать 2, а могут и 2,5. Но если у нас будут невиновным давать по 3 года, что же тогда будет со всеми остальными?- сказал Марк Фейгин.
— Любой приговор, кроме оправдательного, мы будем считать незаконным и обжаловать его в российских и международных инстанциях, — добавил адвокат девушек Николай Полозов.
— Если этот процесс закончится обвинительным приговором, мы будем говорить о смерти правосудия, — закончила Виолетта Волкова.
Судья перенесла стадию последнего слова и реплик на завтра. На вопрос, когда же будет сам приговор, Полозов ответил, что бывают очень разные случаи в практике. Иногда приговор читается в день последней реплики, иногда — даже через 2 недели. По его мнению, для властей логичнее было бы вынести приговор в пятницу, перед закрытием Олимпиады, чтобы его никто долго не обсуждал.
