— Если мой муж узнает, что я наблюдаюсь здесь, он меня бросит, — честно призналась мне женщина в цветастой кофте. — Прихожу сюда тайком, а ему вру что-нибудь.
Это звучало так ужасно, так подло и неправильно, что именно тогда я решила написать эту статью. Не стыдно лечиться. Стыдно запускать свою болезнь.
Литры кофе, писание заметок по ночам, постоянные командировки, нервотрепные интервью.
...В конце концов у меня самой началось сильное переутомление, перешедшее в хроническую бессонницу на грани нервного срыва.
Впечатлительная Оксана
Бесплатный обед оказался горячим. Гороховый суп, принесенный в большом эмалированном ведре. Картошка с прожилками тушенки. Компот из сухофруктов. Хлеб дали не на всех, только на тех, кто заранее записывался в большую, толстую тетрадь.
Оксана живет в Волгограде. Мы поступили с ней в один день. На происходящее смотрит с ужасом. А как еще можно реагировать на унылую очередь людей со скорбными лицами? Что с девушкой, сами врачи не знают. Оксане всего 26 лет. Полгода назад умерла от рака самая близкая ее подружка. С тех пор с Оксаной начали происходить странные вещи. Сама собой и беспричинно повышается температура, набухли лимфоузлы. «Врачи не могут ничего сказать, — спокойно и даже как-то отрешенно говорит она. Видно, привыкла пересказывать докторам свои бесчисленные симптомы. — Говорят, что я здорова, просто так повлиял стресс. Уехала из Волгограда. Прошла все клиники. Бесполезно. Ничего не находят. Говорят, все болезни от нервов и время лечит — но я уже шесть месяцев в таком состоянии, я больше не выдержу».
Пока Оксана ходит сюда, ее фирма в Волгограде обанкротилась — она осталась фактически без работы. Спокойствия это, ясное дело, не прибавило. Оксана дергается. Переживает еще больше. Рассказывает, что влезла уже в свою детскую школьную одежду — весит теперь 45 килограммов. Оглядывает гигантскую очередь к психотерапевту — каждый день ее занимают с раннего утра, у доктора на больного приходится где-то по полчаса.
— А с вами мы проведем арт-терапию, — психологиня Виктория протягивает мне чистые листы бумаги. — Пожалуйста, нарисуйте мне дерево, с которым вы себя ассоциируете. Так, сосна... У сосны толстые корни. Это означает, что у вас очень сильный и твердый характер яркой индивидуалистки...
Я объясняю ей, что не хочу быть яркой индивидуалисткой. Я хочу просто выспаться и простого человеческого счастья. Расшатанные нервы — болезнь несчастливых. Психотерапевт Виктория со мной абсолютно согласна.
Осенние колокола Анастасии Романовны
Анастасия Романовна говорит плавно, нараспев. «Это у меня ура-а-альский выговор» — она, единственная, утверждает, что ни в чем не нуждается и счастлива по определению.
— Бог есть — вот я и счастлива с Ним, и все слава Богу, — у нее на щеке маленькое родимое пятнышко, трое сыновей и муж — пьяница и гуляка. — Ой, де-е-етонька, если бы ты знала, как я с ним 38 лет прожила — каждый день сяду у окошка и жду, вернется ли он домой.
— Так что же вы терпели?
— А как не терпеть? Руку он на меня не поднимал. Врать не стану. А так Бог дал мне мужа, значит, смирись с тем, что есть. Первый муж — он от Бога.
Работала учительницей. Когда ушла на пенсию, думала, рехнется от боли и подступившей тишины. Ни к чему не прикладывались руки. Уставала и валилась за полчаса. Тоска, тоска...
Только на старости лет, когда сыновья разлетелись в разные стороны, Иван ее, глядя на мучения супруги, стал понимать, кого он теряет. Сам направил жену сюда. Да еще и по дому теперь помогает. «Первый муж — он от Бога!» Живут в Подмосковье, хоть и непутевый был, но отстроил огромный дом, при нем хозяйство, коровы. «Я из больницы выйду, сяду на автобус и доеду до развилочки, а дальше до нашего поселка еще девять километров пешочком, очень нервы укрепляет». На вечерней зорьке доит корову, кормит свиней. А утром снова на автобус — и в больницу.
Я не представляю, как это — каждый день передвигаться столько на своих двоих. Я привыкла на машине или в метро. Мы с Анастасией Романовной говорим на разных языках. Но каждая из нас хочет понять другую.
— Как это быть журналисткой? Всегда на бегу, с людьми разговаривать незнакомыми, трудно, наверное, да?
— Очень, — признаюсь я.
— И не поешь ведь толком. Бедная... А пойдем со мной сегодня в церковь? Праздник сейчас великий — Воздвижение Креста Господня. К иконам приложишься, глянь, может, и отступит твоя депрессия.
— Да я не знаю, что там за иконы и у какой что просить.
— А я тебе покажу.
...Под сентябрьским солнцем мы пошли с ней в ближайший храм. «Поклонись на лу-у-уковку. А теперь на доро-о-огу».
Высоко в небе зазвенели осенние колокола. И я со своими расшатанными нервами чуть не расплакалась. Анастасия Романовна отломила часть просвирки и угостила меня, не ведующую вечно никаких правил и традиций.
И тут я поняла, в чем ее болезнь: бесконечное терпение и доброта. Оказывается, от этого тоже страдают.
Бахилы для медсестричек
— С собой в первый день принесите пакеты для мусора, бахилы и тетрадку с ручкой, у нас не хватает, — напутствовали меня сразу же медсестры. — Как будете лечиться? Через регистратуру или анонимно?
— А зачем анонимно?
— Мало ли, может быть, у вас на работе будут проблемы, если узнают, что подкачали нервы. В наше время всем нужны здоровые и молодые. Большинство лечится так. Зато через регистратуру бесплатно. А анонимно по коммерческим расценкам.
Медсестрички в отделении как на подбор: добрые и жалостливые, видно, понимают, с кем имеют дело, и даже стараются не шуметь и не терроризировать лишний раз. Почти все пожилые. Работают здесь десятилетиями. Как через сито прошли через естественный отбор. В субботу самая молоденькая Танечка, ей лет 35, приходит обычно на работу с пятилетним сынишкой Артемом. Его не с кем оставить. Разведенка.
Артем как оглашенный носится по коридору. Ему ведь не объяснишь, что те, кто сидит здесь, нуждаются в тишине. Слава богу, больных в выходные в отделении почти нет — только на уколы заглядывают. Так что детская непосредственность Артема никому не мешает.
А жаль — посмотришь на него, и тоска мгновенно отступает.
— Мой психотерапевт сказала мне написать мою автобиографию от первого лица левой рукой, а затем правой — от третьего лица. Объясняет, что только так можно победить депрессию, — молодая дама в меховой горжетке обошла уже кучу специалистов. У Алины классический случай послеродового психоза. Только вот он затянулся на пару лет. Сын уже пошел в детский садик, а она до сих пор просыпается по ночам от приступов беспричинного ужаса и задыхается.
Ужасаться и правда есть чему — один сеанс психоанализа обходится Алине в 4 тысячи рублей. Курс — минимум 10 процедур. Психотерапия затягивает.
Слабый сильный пол
Женщин здесь больше, чем мужчин. Это и понятно. Разве признается хоть кто-нибудь из сильного пола, что нуждается в помощи? Стресс глушат водкой, бабами, ненужным трудоголизмом. А затем инфарктом в сорок лет.
Так что те, кто все-таки пришел сюда, можно сказать, не боятся смотреть правде в глаза.
Вот молодой, наголо бритый парень, очень приличный. Улыбается всем, здоровается. Затем быстренько выскакивает из процедурного кабинета, сбрасывает бахилы и на улицу — к своей машине.
Мужчина в костюме-тройке старается ни на кого не смотреть. Ну и мы на него, понятно, не смотрим.
Мама с молоденьким
— Я не знаю, что делать, — говорит мать, — пришлось уволиться с работы, везде за ним ходить — он сам теперь даже поесть себе приготовить не сможет. Все время спит или смотрит в потолок. Я была такая счастливая, так гордилась своим Виталюшей — и вот такой результат.
В стационар входят двое здоровенных, веселых мужиков в камуфляже. Переговариваются, шутят. Откуда они здесь, это светлое пятно на фоне грустных лиц, хочется понять. Неужели и у таких бывают проблемы? Нет, это электрики, пришли чинить перегоревшую проводку.
Горе от ума
Стресс — болезнь нашего времени. Сумасшедших скоростей, выматывающей интеллектуальной работы, непонятного завтра. Только здесь, в отделении, время, кажется, будто остановилось, замерло в какой-то одной точке и не откручивается ни назад, ни вперед. Не тикают часы, не движется очередь к доктору. Статичность и безмолвие, изредка нарушаемое моими вопросами.
Если честно, очень тяжело. Нездоровая, темная аура висит здесь, несмотря на яркие ковры, картины на стенах и алые ламбрекены на окнах. Но уж слишком много человеческого горя и безнадеги скопилось.
И я, в общем-то оптимистка по жизни, уже через три дня понимаю, что мои ноги не идут в сторону больницы. Заставляю себя. Мучаю.
...Лечебная физкультура. Массаж. Лампа Чижевского. Статдуш. Фантастическая расслабляющая спа-капсула, снимающая физическое напряжение тела и, как говорят, подтягивающая заодно живот.
— Оно вам, девушка, надо, — смотрит на меня физиотерапевт — видавшая жизнь женщина лет шестидесяти.
— А что?
— А ничего, чтобы начать спать и избавиться от проблем, нужно больше заниматься физическим трудом, чаще бывать на свежем воздухе, не перерабатывать. Очень простые и, самое главное, действенные советы...
Вот только следовать им моим современникам почти невозможно...
