— Нас в субботу предупредили о том, кого будут хоронить, — разговорилась сотрудница кафе при погосте. — Сказали об одном: будьте осторожны с воскресными посетителями: не хамите, никому не грубите. Спиртное тоже запретили продавать, во избежание неприятностей. А в субботу поздним вечером на кладбище пришел мой племянник. Так потом выбежал оттуда с выпученными глазами: «На 11-м участке очень много людей, все в черных костюмах, ищут что-то». Позже выяснилось, что помимо знакомых покойного сюда нагнали сапёров. Проверяли, нет ли взрывчатки.
Сотрудникам кладбища было дано четкое указание: оцепить погост по всему периметру 11-го участка, где определили место захоронения деда Хасана, на 300 метров никого не подпускать, любая фото- и видеосъемка запрещена.
12.00. Подхожу к месту захоронения. Подготовка к траурному мероприятию в самом разгаре. Работники погоста раскладывают ковер из еловых веток. Рядом установили зеленый шатер, столы накрыты бордовыми бархатными скатертями — точно такие же я видела в ресторане, где и был убит дед Хасан.
Рядом с место погребения Усояна совсем свежая могила — ещё одного грузинского криминального авторитета, вора в законе Пипия, скончавшегося в 2012 году от тяжелой болезни.
13.00. К этому времени у Хованского кладбища заняли оборону десяток крепких охранников. Все выходы, ведущие к 11-му участку, перекрыли.
— Мы в шоке от того, что здесь происходит, — жалуются сотрудники кладбища. — О чем только нас не предупреждали накануне — и взрывы, и перестрелки возможны. Противно всё это. Близкие Хасана долго не могли определиться, где его хоронить. Когда самолет с гробом вернулся из Донецка в Москву, покойного снова отвезли в морг на Троекуровское кладбище. Вот теперь ждем команды, когда катафалк выедет оттуда сюда. Милиции вроде немного. Надеемся, справимся своими силами. Нам строго указали: посты не покидать до 16.00.
14.00. Наконец, к Хованскому кладбищу начали съезжаться дорогие иномарки из разных регионов. Некоторые машины были без номеров. Кто-то подъезжал непосредственно к месту захоронения, кто-то оставлял машины на общей стоянке. Люди в черных пальто, в дубленках без головных уборах по 5-10 человек, двигались по узкой тропинке в сторону 11-го участка.
14.15. Катафалк с сопровождением заехал на кладбище. Около могилы к тому времени собралось порядка сотни человек. В основном, мужчины. Нескончаемым потоком народ продолжал прибывать. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что вновь пришедшие люди не здоровались с остальными, даже не кивали головой друг другу, будто и не знакомы.
…— Он приедет позже, ему нельзя пересекаться здесь, сам знаешь с кем, — раздался рядом со мной мужской голос.
И этим всё сказано.
Первыми к гробу подошли две женщины средних лет, армянки. Одна не сдержалась, заголосила, вторая тоже не сдерживала рыданий. Кажется, они были единственными на кладбище, кто не скрывал эмоций.
Остальные, курили, разговаривали по телефону, бурно что-то обсуждали и всё время озирались по сторонам. Никаких соболезнований никто никому не высказывал. Цветов в руках соболезнующих практических не было, лишь десяток венков с соответствующими надписями: «От брата Вагита», «От братишек…», «Любимому дедушке Хасану от настоящих друзей».
Тем временем, к 15.00 большая часть народа начала покидать кладбище, не дождавшись пока тело предадут земле. Будто пришли отметиться, мол, мы присутствовали. Некоторые из этих людей снимали похороны на мобильные телефоны.
После 15.00 на выезде с Хованского кладбища образовалась гигантская пробка. Конца траурной церемонии дождались далеко не все…
