Христиане-беженцы из Египта православной России не нужны

Наивные копты решили спастись от преследований в Москве

Не так давно Владимир Путин дал гражданство «русскому» французу Жерару Депардье, спасающемуся от непосильного гнета налогов. Быстро дал — всего за несколько дней. Бежавшие в начале недели из Египта копты — местные христиане — на российское гражданство не претендуют. Но даже крыши над головой в центре временного содержания для беженцев им скорее всего придется ждать месяц.

Их историю в той или иной степени знает уже пол-Москвы: как активизировавшиеся после выборов нового президента исламисты заставляли коптских девочек надевать хиджабы. Как дергали за длинные, не покрытые платком волосы их женщин. Как нападали, угрожали сжечь дом. Но мало кто знает, что бежали они вовсе не в Россию, а в Европу. Просто человек, к которому они обратились за помощью, сказал, что на востоке есть огромная страна, где их, христиан, приютят. «Европа?» - спросил водитель маршрутки Самих, у которого за плечами несколько классов школы в крошечном городке на границе с Ливией. «Да, там недалеко», — покачал головой мужчина и протянул им паспорта со странной визой.

От чего бегут египетские христиане? Сколько их уже в России и какая участь ждет их в нашей стране? На эти вопросы попытался ответить корреспондент «МК».

Наивные копты решили спастись от преследований в Москве

В офис общественной организации «Гражданское содействие», приютившей беженцев, мы приехали к вечеру, когда копты готовились ко сну. Женщины расставляли около стены стулья, уже третью ночь подряд заменяющие им кровати, набрасывали на сиденья куртки и кофты. Ни одеял, ни тем более матрацев на такое количество народа у правозащитников нет.

- В старом офисе кое-какие постельные принадлежности были. Но когда переехали в новый, все одеяла выбросили — четко решили никого из беженцев на работе больше не селить, - объясняет зампредседателя организации Елена Буртина. - Но не оставишь ведь их мерзнуть на улице. И эти люди далеко не первые: только за январь к нам обратились три семьи из Египта, 28 — из Сирии.

Копты бегут из Египта в Москву

Копты бегут из Египта в Москву

Смотрите фотогалерею по теме

На самом деле этот вариант приюта среди компьютеров и офисных столов для египтян еще не самый худший. Ведь первую ночь в России они провели в переходе метро.

Прилетели копты в Москву — четверо мужчин с женами и детьми, младшему из которых недавно исполнилось полгода - в минувший вторник. Почти без денег, теплых вещей и знания хоть какого-то распространенного в нашей стране языка. На английском худо-бедно изъясняется лишь один из мужчин - Питер. Остальные говорят только на арабском.

- Мы, конечно, знали, что у вас в стране холодно и идет снег, но не думали, что настолько. Нам казалось, пару раз за зиму выпадет и растает. Потому теплые вещи захватили только детям, - через переводчика объясняет один из мужчин. Впрочем, тоненькие курточки с одним слоем синтепона и сапоги на искусственном меху вряд ли можно назвать теплыми. Но копты, благодаря пришедшей в Москву оттепели, пока еще этого не понимают.

Владения английским языком хватило, чтобы доехать от аэропорта «Домодедово» до метро. Но куда им идти дальше, прохожие посоветовать не могли.

- Инструкции или встречающие? - недоуменно повторяет мой вопрос журналист Муиз, который помогает правозащитникам с переводом. Сам он некоторое время назад тоже бежал — из Сирии, после того, как за написание оппозиционных статей в родной стране ему начало грозить пятилетнее заключение и огромный штраф. - Что вы, никто их здесь не ждал. Отправлявший их человек сказал прийти в ООН — там, мол, их определят. Но кто в Москве знает, где находится офис этой организации? Да и там беженцев лично уже давно не принимают.

Так копты и стояли в переходе метро, пока их не заметила неравнодушная москвичка Карина. Женщина забрала матерей с детьми к себе домой, мужчины же остались ночевать в переходе. А утром они всей толпой отправились в УВКБ ООН по делам беженцев.

- Но сами они не ведут прием спасающихся от притеснения, а потому направили их к нам, как к своим партнерам: чтобы помогли подготовить заявление в ФМС, нашли переводчика, - объясняет Елена Буртина. - Вообще-то Москве не так много организаций, помогающих беженцам. Мы же занимаемся этим уже 23 года.

«Угрожали, могли женщину за волосы оттаскать...»

- Почему решили бежать именно сейчас? Но ведь в последнее время исламисты будто с цепи сорвались. Вообще-то и прежде были конфликты. Но тогда мы могли пожаловаться в полицию, там подобные инциденты расследовали. Теперь же при новом президенте заявлений не принимают, а если и примут, то тебя же потом и оштрафуют. Если не посадят. Найдут, к чему придраться, - переводит слова одного из мужчин Муиз.

Формально, если я правильно поняла переводчика, конфликт начался из-за хиджаба, который учитель арабского заставлял носить одну из девочек.

- После того, как она в течение нескольких недель приходила в школу с непокрытой головой, учитель схватил хиджаб и едва ли не силой пытался надеть его на голову девочке, - пересказывает Муиз. - Она, конечно же, рассказала обо всем папе. Тот пришел в школу, между мужчинами завязалась перепалка, переросшая в драку. «Ну то есть как в драку: от меня ударил, я ответил», - уточняет Самих.

Мужчина пошел в полицию, там завели дело. Но не на педагога, а на самого Самиха — за то, что ударил уважаемого человека, учителя, на рабочем месте.

- Пока шло следствие, все было относительно спокойно, но когда оно закончилось и мне присудили штраф, местные радикалы начали травлю. Оскорбляли, угрожали, на улице могли схватить женщину или девочку за волосы и оттаскать ее, - передает слова мужчины Муиз. Я смотрю на роскошные кудри той его дочери, из-за которой завязался конфликт, и понимаю: любой отец за такие горло перегрызет.

Потом местные радикально настроенные мусульмане вроде бы попытались поджечь дом одной из коптских семей, хотя чей, не очень понятно. Христиане пошли в местную коптскую общину с просьбой всем мужчинам собраться и устроить дежурство около домов — чтобы мусульмане не могли проникнуть на территорию зданий. Но в общине сказали, что на это не согласятся.

- У нас не так давно церковь коптскую подожгли. Священник сказал, что если мы устроим дежурства возле домов, обязательно сожгут ее дотла. Тогда-то мы и поняли, что нужно бежать.

А дальше вы все знаете: мужчина, который помог с визами (правда, копты говорят, что он им даже авиабилеты оплатил) в большую христианскую страну, где таких, как они, привечают.

- Да, когда мы ехали, думали, что Москва — это часть Европы, - объясняют мужчины.

«Посредники убеждают, что Россия — это часть Европы...»

- Но а все же, почему они приехали именно в Москву? - пытаюсь прояснить ситуацию у Елены Буртиной.

- Знаете, не так давно я получила письмо от женщины из города Гулькевич. Та беженка жаловалась, что местная миграционная служба ей все время грубит и не хочет рассматривать ее ситуацию: «Почему все едут в Гулькевич? Поезжайте в Москву...» Это иллюзия. Конечно, подавляющее большинство этих людей едут не в Россию. Но некоторые доезжают и до нас. Почему? Российская виза стоит дешевле. Кроме того, ее можно получить. А дают ее, как мы понимаем по некоторым рассказам наших беженцев, благодаря тому, что наше консульство сотрудничает со всякого рода сомнительными посредниками. Доказать это, конечно, сложно — можем лишь предполагать. Они вешают людям лапшу на уши, убеждая, что через Россию проще всего выехать на запад. Что это и есть Европа и отсюда без труда можно перебраться во Францию или Германию. Таким образом они продают свои услуги. Российская виза стоит дешево, а услуги контор, помогающих действительно уехать в Европу — дорого. Эти же посредники обещают устроить все по сходной цене. Беженцам из Египта — а это не первый подобный случай - не так сильно нужна Россия. Они хотят ехать в благополучные европейские страны.

И только прибыв в Россию, узнают, что легального пути на запад для них нет, а получить статус беженца здесь практически нереально. Но и во временное убежище, где люди спокойно, под крышей над головой, могут дождаться отказа, их тоже определят не сразу.

- Процедура такова: сперва человек приходит в ФМС и подает заявление на получение статуса беженца. На рассмотрение вопроса, действительно ли этот заявитель подвергается преследованиям в своей стране, по закону отводится три месяца. Потом этот срок могут продлить еще на три. Но вопрос действительно непростой: нужно сделать с человеком расширенное интервью, изучить имеющиеся у него документы — не могут же они поверить, и это правильно, прибывшему на слово, изучить ситуацию в стране, - объясняет Елена Юрьевна.

Но даже если миграционная служба принимает отрицательное решение, на этом процедура не заканчивается. Беженец может обжаловать его в двух инстанциях. И на этот период ему по закону обязаны предоставить место в центре временного содержания.

- Решение о направлении в ЦВР обычно принимают в течение месяца, но начинают процесс только после того, как человека приняли в ФМС. А наша миграционная служба изобретает совершенно фантастические поводы, чтобы не принимать таких людей. Один из способов — отсутствие переводчиков. Людям говорят, что штатных «толмачей» с их экзотического языка в распоряжении ведомства нет, и обещают позвонить, когда найдут. Не беда, почти всегда мы находим своих. Но, как в случае с этими коптами, наш переводчик миграционщиков может не устроить, - говорит Елена Юрьевна. - Да, когда мы пришли с этими людьми в ФМС, нам сказали, что наш переводчик им не нравится и они будут искать своего. Как только найдут, коптов вызовут. Вот только где все это время должны жить люди? На улице?

Квота: 812 беженцев на многомиллионную страну

Пока Елена Юрьевна описывает мне все эти «особенности» получения «крова» в России, еще одна сотрудница организации заполняет документы для беженки из Казахстана.

- Вот, прежде чем каких-то коптов привечать, государство лучше бы о своих подумало, - в сердцах бросает нам женщина. - Я, например, хотя всю юность прожила за Уралом и только потом переехала в Казахстан, уже лет десять не могу получить документы и статус.

Действительно, такое негодование может возникнуть в головах у многих читающих сейчас этот материал. Не тратьте нервы: статус беженца в России скорее всего не получат ни эти копты, ни такие, как эта несчастная, прожившая многие годы в Союзе. Ведь за всю постперестроечную историю беженцами признали всего 812 человек.

- Даже если бы у них были суперпричины — а если честно, я в этом не уверенна - статус им бы все равно не дали, исходя из внегласной установки. Иначе не знаю, чем объяснить столь малое количество положительных решений, - в сердцах комментирует Елена Юрьевна. - Такого нет ни в одной стране, естественно, если брать те, в которых действует программа.

Временной убежище дается чаще. Но сперва людям должны дать хотя бы «путевку» в центр временного содержания. А он в России фактически один — в небольшом уральском городке Очер Пермского края. Еще один, по словам Елены Юрьевны есть в Ростовской области, но он переполнен. А третий, в Тверской, пока приема не ведет.

- Такого количества центров нет ни в одной более-менее уважающей себя стране, даже в крохотной Польше их одиннадцать, - говорит Буртина.

В Очере беженцев ждут теплые щитовые домики на несколько квартир, с общим душем и туалетом, отдельная столовая, где их будут кормить три раза в день.

- Условия там достаточно хорошие. Правда, многие беженцы, особенно из африканских стран, жаловались, что им трудно свыкнуться с нашей едой. Они бы предпочли брать продукты и сами готовить. Но об этом говорить смешно, когда есть другая, куда более существенная проблема — отсутствие переводчиков и учителей русского. Единственные, кого учат языку — это дети. Их стараются устроить в школу.

А ведь обучение языку страны, в которую ты прибываешь — важнейшая составляющая интеграции.

- Прибывшие в «приют» люди не могут поговорить с администрацией, с врачом. Им выдают небольшие деньги, но они даже не могут «кинуть» их на телефон — не знают, как, - объясняет Елена Юрьевна. - Люди там просто едят и спят — то есть ведут животный образ жизни. Без знания языка перспектив у них нет. Найти работу в крохотном городке, где нет мест и для своих, невозможно. А это порождает тяжелейшую депрессию.

Правозащитница вспоминает, что люди жаловались ей: «Мы здесь, как в могиле». И это не потому, что в центре плохие бытовые условия. Просто у них нет перспективы. Смысла жизни.

- Как итог: люди помаются и понимают, что лучше вернуться домой. А если человек действительно подвергался преследованию, это крайне опасно.

Разговор прерывает вбежавшая в кабинет сотрудница организации.

- Елена Юрьевна, там человек звонит, хочет бесплатно предложить квартиры коптам. Соединить? - голос девушки дрожит от радости. Она явно сама не верит в то, что произносит.

Но уже через минуту разговора с благодетелем Буртина меняется в лице.

- Да, позвонил человек, предложил четыре квартиры в безвозмездное пользование на полгода. Но при одном условии: среди них должен быть священник. Ну или космонавт, - ехидно добавляет она уже от себя.

На самом деле на просьбу о помощи египетским беженцам откликнулись многие граждане. Только за то время, что мы провели в офисе «Гражданского содействия», пришли четыре человека — приносили деньги, детское питание, продукты для взрослых. А на следующий день позвонил мужчина — владелец предприятия в области. Предложил жилье неподалеку от производства. В обмен на работу.

- Правда, поселить он может только две семьи. Да и как они будут работать на предприятии, не зная ни слова на русском или английском, не совсем понятно, - недоумевает Буртина.

«На родине нас ждет смерть...»

- А вы понимаете, что вам, возможно, придется вернуться в Египет? - задаю последний вопрос коптам.

- Нет, мы не можем. На родине нас ждет смерть! - не знаю, правду ли сказал копт Виктор. Но глаза при этих словах у него явно погрустнели.

Когда мы с переводчиком Муизом выходили из офиса, я поинтересовалась его мнением: дадут ли коптам статус или хотя бы временное убежище. Ведь он и сам когда-то проходил эту процедуру.

- Хочется верить в это. Но скорее всего, нет. Даже если в их истории правдиво каждое слово, - Муиз опускает глаза. - Мне, например, сказали, что доказательств преследования со стороны властей у меня нет. (Ему, напомним, в Сирии грозило пятилетнее заключение и миллионный штраф за публикацию оппозиционных статей - «МК»). Я спросил у сотрудника миграционной службы, что является доказательством?

- Ну например, если бы вас арестовали.

- Но ведь тогда бы я не смог бежать из страны! - парировал Муиз.

- Но почему же? - ответили в ФМС.

...За те два дня, что прошли с визита коптов в миграционную службу, переводчика для них так и не нашли. Возможно, найдут в понедельник — тогда для них пойдет месячный отчет ожидания места в центре временного содержания. Для египтян это будет уже шестая ночь на стульях в офисе правозащитников. Конечно, они хотели попасть не в Россию. Но мы ведь так печемся о своем имидже на международной арене. Так, может, докажем, что мы не хуже Европы? Хотя бы тем, что официально выслушаем их в ближайшее время.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру