Господину Дохерру много раз приходилось самому и принимать экзамены и формулировать вопросы к ним. А это в Германии, как говорится, две большие разницы. В каждой из шестнадцати федеральных земель ФРГ – свои законы в сфере образования, но все они похожи в одном. Для составления экзаменационных вопросников региональные министерства каждый год собирают что-то вроде коллегии из самых опытных учителей, которым и поручают эту работу. Если учитель попал в такую коллегию, экзамены в этом году ему принимать уже не придется. Запрещено. Чтобы в самый ответственный момент не делился информацией с коллегами и учениками и никому не мог помочь. А что еще кроме официального запрета принимать экзамены мешает такому члену коллегии «поделиться» тем, что он знает? Можно ведь кому-то из своих в кафе за чашкой чая рассказать. Мешает немецкий менталитет. Нельзя – значит нельзя. Конечно, в Германии не все, не всегда и не везде следуют этому принципу, но образование пока своих бастионов не сдало.
Херр Дохерр рассказал, что конверты с экзаменационными вопросами привозит в школу курьер и передает лично директору. Происходит это обычно за сутки до экзамена. А за час до его начала директор вызывает в кабинет учителя, которому предстоит экзамен принимать, и в его присутствии вскрывает конверт. 60 следующих минут учитель может использовать для того, чтобы самому ознакомиться с вопросами. Теоретически за это время можно успеть кого-то предупредить, а кому-то и просто подсказать ответ, который будет правильным на экзамене. Но риск большой, а помощи – почти никакой. Потому что далеко не все в Германии решает результат экзамена.
Когда начинаешь разбираться с тем, как немцы выстроили у себя образовательный процесс, особенно ту его часть, которую можно назвать «школа», диву даешься: неужели ничего проще придумать не могли? А потом вдруг наступает «просветление»: а ведь проще и не надо, если ЭТО ВСЕ работает безотказно уже много лет! Работает без обмана.
Мы сидим дома у Алены Р. и сравниваем ее школьные, а точнее, гимназические свидетельства за прошедший год. В них – несколько колонок с цифрами, проставленными напротив каждого предмета – сначала так называемые «пункты», от 1 до 15 (15 – прекрасно, 1 – отвратительно), затем – баллы, в которые при помощи специальной шкалы переводятся «пункты» из первой колонки. «Пункты» и баллы - это оценки, которые Алена заработала за два семестра учебного года. Несколько контрольных работ и тестов - и полученные за них «пункты» суммируются и делятся. В результате появляется балл, который ставят в свидетельство об окончании семестра. И к этим цифрам-пунктам-баллам мы еще вернемся, потому что без них в Германии никак нельзя.
Алена приехала в Германию пять лет назад из Украины вместе с мамой, которая вышла замуж за немца. И вот - уже 11-й класс. Через год - выпускные экзамены. У Алены, как и у всех ее одноклассников, экзаменов будет четыре. Три обязательных письменных: немецкий, английский и математика. Каждый продлится почти четыре часа. Единственный устный экзамен по предмету, выбранному самим учеником – это, говоря шахматным языком, блиц. Полчаса, не больше. Алена выбрала русский.
Когда все оценки за экзамены будут названы, Алене придется вернуться к баллам, проставленным в ее свидетельствах. Причем к двум документам, полученным в этом году, добавятся два точно таких же за 12-й класс. И только после сложения и деления при помощи специального коэффициента всех оценок, включая экзаменационные, Алена увидит итоговый результат. Окончательные оценки будут «пропуском» в университет или институт. С плохим итоговым показателем по результатам последних двух лет учебы о хорошем факультете можно не мечтать.
В Германии для того, чтобы окончательный балл был достойным, хорошо учиться надо все время. Иначе высоких оценок в семестровых свидетельствах не будет, и как бы блестяще ученик не сдал экзамены, их результаты нивелируются низкими показателями за два последних года.
И это еще одна, возможно, главная причина, почему вбрасывать, переписывать, продавать, покупать, красть (что там еще можно делать?) экзаменационные вопросы и ответы в Германии никто и никогда не будет.
