Что такое успешный университет XXI века?
Российская система высшего образования только-только приходит в себя после «голодомора» 1990–2000-х годов. Поэтому неудивительно, что, как в Латинской Америке, лишь 2% наших университетов являются реально исследовательскими, а подавляющее большинство прочих не справляется с основной миссией университета XXI века — создавать не только знания и лидеров, но и быть «мотором инноваций».
Понятно, что без активной господдержки из этого тупика нам не выйти. Но о международном опыте речь впереди. Пока хочется поделиться рассказами об ошибках и колебаниях тех, кто двинулся по пути модернизации своей системы высшего образования раньше нас, и вслед за основателем и председателем бангладешского фонда BRAC Фазлом Хасаном Абедом, свершившим образовательную революцию в стране, подчеркнуть: «Университеты знают, что им надо меняться быстро и эффективно, и очень нервничают по этому поводу, ведь далеко не все готовы к этому». Между тем очень многое зависит от самого вуза.
К примеру, многие ли в России помнят, что около тридцати лет назад Оксфорд с Кембриджем всерьез дискутировали о том, стоит ли открывать бизнес-школы. Теперь такие школы есть всюду, а профессура классических университетов по всему миру сопротивляется новой тенденции — расширению набора навыков выпускника, ратуя за расширение исключительно знаний. В ряде стран к этой борьбе пришлось подключиться министерствам образования, доказывающим, что вуз должен научить не только знаниям, но и умению продать свой продукт.
Среди других новых навыков, которые помимо знаний требуются сегодня от выпускников в мире, — умение анализировать и решать проблемы; готовность работать в команде; способность к вербальному и письменному общению; умение планировать и организовывать свою работу; инициативность; AT-навыки. И те университеты, которые брезгливо отворачиваются от этих «низких материй», неизбежно окажутся лузерами.
Еще один ярко выраженный современный мировой тренд — крепкие связи университета с регионом, в котором он находится. Одна из основных миссий вуза на местном уровне, подчеркнула президент Университета штата Мичиган (США) Лу Анна Саймон, — «вести нужные своему региону исследования, скажем, инженерные или сельскохозяйственные. Ну а глобальные университеты ведут исследования глобальных проблем: по экологии, нехватке воды или пищи».
Хочется спросить: многие ли наши региональные университеты ищут себе такую работу? Ну а чтобы претендовать на роль глобального университета, надо следовать другим современным мировым трендам, сформулировала представитель британской Организации развития карьеры (CRAC) Эллен Пирс: «Это междисциплинарный подход к обучению студентов и расширение их знаний об окружающем мире; расширение международного сотрудничества университета, и в том числе по части исследований, ибо доказано, что они продуктивнее тех, что проведены силами одного вуза».
В свою очередь университетские исследования сегодняшнего дня немыслимы без интеграции усилий представителей разных специальностей и резкого усиления роли менеджмента. Тут-то и должно сказать свое слово государство.
Государство — образование — производство: «скованные одной цепью»
— Важнейшим фактором развития экономики страны является национальная элита, — не сомневается Фазл Хасан Абед.— 40 лет назад лучшим экономическим потенциалом в Азии обладали две страны: Филиппины и Мьянма, а у Кореи, казалось, не было шансов. Но Корея подготовила себе элиту. И добилась всего.
Что же касается связки «Государство — образование — производство», то ее обсуждение на Going Global-2014 лишний раз подтвердило: брось вуз один на один с задачей внедрения в производство его научных разработок, и из этого ничего не выйдет. Особенно в самом начале пути: «Лишь в развитых экономиках толчка со стороны государства, возможно, и не требуется», — неуверенно предположил проректор британского университета Sheffield Hallam University Филип Джонс. Впрочем, «даже в США с их агрессивной идеей независимости правительство играет очень большую роль в связке университетов с производством», — возразил его коллега и соотечественник Брайан Кантор из университета Бредфорд.
В развивающихся же странах, в число которых сегодня входит и Россия, разъяснила «МК» генеральный директор пакистанской Комиссии по обучению и инновациям в системе высшего образования Нур Анна Малик, дело обстоит так:
— Все три участника процесса — государство, университет и производство — должны работать в единой связке и при этом четко понимать свою роль. Ключевой тут является задача государства — свести вместе университеты и производство, которые в противном случае так и будут вечно отделены друг от друга. При этом государство должно не только объяснять их роль и управлять процессом, но, главное, выработать план сотрудничества и профинансировать его. Образно выражаясь, государство и производство постоянно должны быть при академическом образовании — как два мужа! Ну или как старший брат и дядюшка!
В Пакистане, по словам чиновницы, этот тройственный союз уже приносит положительные плоды, «хотя принятие решения подчас занимает много времени. Правительство ловит сигналы о потребностях производства и университетов или посылает их само. Перспективность предлагаемых инноваций оценивает система фандрайзинга. А дополнительную связующую роль между бизнесом и образованием могут играть бизнес-школы. В любом случае государство, производство и университеты должны двигаться вместе, в одну сторону. И национальная задача Пакистана в этой связи — вовлечь в сотрудничество с производством все университеты страны».
Вместо заключения
Шведский профессор-исследователь Ханс Розлинг уверенно предсказывает, что самыми востребованными специальностями в мире через 20 лет будут химические и инженерно-технологические. Основными языками в образовании станут английский, испанский, китайский и арабский. А самые лучшие студенты будут жить не в Европе или в Америке, а в Азии. Поэтому, по его мнению, именно туда постепенно переместится и самое передовое производство. А с ним, заметим, и благоденствие.
Все это надо иметь в виду, если наша страна снова не хочет выпасть из глобального мирового процесса и идти куда-то вбок. Все традиционные преимущества отечественной системы образования, разумеется, необходимо сохранить. Но следовать ведущим мировым трендам можно и не делая резких движений, так утомивших общество за последнее десятилетие. Легче всего, как представляется, сделать это за счет опробования пригодности для нашей страны разных образовательных моделей без коренной ломки, в пилотном, так сказать, режиме.
Кое-что в этом направлении уже делается. Например, внедрение с 90-х годов в отечественном среднем образовании системы международного бакалавриата, рассказал «МК» руководитель провайдер-центра Международного бакалавриата Константин Безукладников. Основными модулями международного бакалавриата являются: русский язык и литература; иностранные языки; математика; естественные (экспериментальные) науки; гуманитарные науки; искусство или один из предметов любой из пяти других групп. В этих рамках комфортно как гуманитариям, так и будущим технарям. А задача школы сводится к синхронизации разных типов мышления школьников.
На сегодняшний день в Москве открыто 17 таких школ. А в течение двух-трех лет откроется еще 21 — столичное правительство уже выделило на это средства. Пермский государственный педуниверситет готовит из обычных педагогов-предметников учителей, которые будут преподавать на английском языке. Но вот незадача: в зарубежные вузы российских выпускников международного бакалавриата берут без экзаменов, а в нашей собственной стране — нет. А так хочется, чтобы предлагаемые пути модернизации отечественного образования были продуманы до конца.
