Нджала Нгиема – небольшой поселок в африканской стране Сьерра-Леоне. Недавно там прошла смерть в образе лихорадки Эбола. Она сожгла людей и заморозила жизнь. перед мертвыми домами валяются пустые упаковки лекарств, пластиковые сосуды, домашняя утварь. На веревках болтается сушенное, давно пересушенное белье.
— В этом доме умерли десять человек. Там — четверо, среди них трое детей. Там живет старик. Его жену унесла Эбола. В том доме от нее умерли семь человек. А вот в этом продолговатом — шестнадцать. Вся семья. Видите, на крыльце этого дома сидят две девочки? Одной шесть лет, другой — семь. Эбола забрала их родителей, — рассказывает репортер и местный учитель 35-летний Шеки Яйя. За руку он держит малолетнюю дочь.
Из всех африканских стран Эбола сильнее всех поразила Сьерра-Леоне, а в Сьерра-Леоне — поселок Нджала Нгиему, где живут фермеры, выращивающие рис и маниоку. Поселок находится в глубокой лесной местности.
— Мы намеревались вообще покинуть эту деревню, — говорит Шеки.
Внутри домов свет не горит. Кругом разбросаны жалкие пожитки их умерших обладателей — грубая фермерская одежда, сандалии, как колодки, немые радиоприемники. Все по-своему на месте. Люди боятся прикоснуться к этим и другим предметам. А вдруг в них таятся смертоносные вирусы Эболы?
Правительство отгородило это адское местечко от остальной страны. На страже карантина стоят войска. На дорогах заграждения. Движение на дорогах, утопающих в грязи, практически прекращено. Для пущей надежности огородили регион размером в Ямайку с населением в один миллион человек. (Население деревни 500 человек. Было). Глава региона, носящий звание верховного шефа, Дэвид Кейли-Кумбер волнуется: «Если даже Эбола нас не покосит, последующие за ней нехватка продовольствия и торговый коллапс довершат ею начатое», — говорит он.
— Закрываясь от эпидемии, перекрывая дороги, мы обрекаем себя на голодную смерть, которая грозит забрать больше жертв, чем Эбола, — объясняет верховный шеф репортерам.
Но карантин в Сьерра-Леоне, как и карантин по соседству, в Либерии, свидетельствует лишь о том, что ни правительство, ни международные лечебные организации не в состоянии остановить распространении Эболы. Больных слишком много, медперсонала слишком мало. Вот почему столь огромные территории оказываются в карантине. Представительница ВОЗ и организации «Врачи без границ» Анджа Вольц рассказывает: «Каждую неделю мы обнаруживаем одну-две деревни, куда проникла Эбола. Это катастрофа». Сама Вольц возглавляет лечебный центр близ города Кайлахун.
Правительственный карантин добрался до Нджала Нгиемы слишком поздно. Эбола явно опередила его. Перед домом, где Эбола забрала пять человек, висят синие трусы. В другом доме, где жили две пожилые женщины, стоит пластиковый чемодан с наклейками «Посмотри на мир». В нем белье, которое старухи собрали не для кругосветного путешествия, а для поездки в госпиталь. Поездка не состоялась. И здесь Эбола оказалась проворнее. В еще одном доме полотенца и нижнее белье развиваются на стропилах, словно белые флаги капитуляции. Хозяин дома Фодой Йока погиб от Эболы вместе с женой и дочерью.
Дом, где вымерла вся семья, состоявшая из 16 человек, принадлежал Алкаджи Аббаху. На полу разбросана фермерская одежда — джинсы и майки. К ним никто не осмеливается прикоснуться. Мародеры не рискуют ходить по стопам Эболы.
— Люди боятся. Мы говорим им, что необходимо сжигать вещи, принадлежавшие умершим от Эболы, но они к таким вещам не дотрагиваются, — говорит еще один учитель Джеймс Байон.
В доме Аббаха мятая постель и подушки. Из-под грубо сбитой из дерева кровати торчат такие же грубые сандалии.
— Он не пошел в госпиталь, испугался, — рассказывает Байон. — Мы нашли его сидящим на краю кровати в скрюченном положении. Он был уже мертв.
Погибли так много фермеров, что посевная сорвалась. Школы закрыты, футбольные матчи отменены, цены на продовольствие безумно возросли. В селе Бонбом погибли 24 человека, в Бендиме — 12, в Дару — 61.
— Некоторые деревни полностью опустели, — говорит другой верховный шеф Муса Нгомби-Кла Каллон. — Все объяты страхом. Все бегут.
Сам Муса потерял жену и дочь. Жена его была медсестрой и заразилась от больного Эболой. «Не беспокойся. Держись молодцом», — напутствовала она мужа перед смертью. На ее похоронах все горевавшие хотели прикоснуться к телу умершей, погладить ее по волосам. Никто из них не знал, что останки умерших от Эболы особенно заразны. Их даже называют «бомбами замедленного действия».
Штат «Врачей без границ» в их госпитале в Кайлахуне состоит из 300 человек. В их распоряжении 10 палаток, 2000 защитных комбинезонов и математически рассчитанные шаги по борьбе с инфекцией. Здорово?
— Нет, – говорит доктор Вольц. — Мы отстаем от Эболы на два шага. Мы все еще «открываем» деревни, где в своих домах умирают жертвы Эболы. Они предпочитают смерть в одиночестве, не понимая, что размножают смертельные бактерии. За три недели мы зафиксировали 140 новых случаев заболевания Эболой.
Когда от нее отстаешь на шаг, а тем более на два, это как в строю заключенных. Шаг вправо — побег, и шаг влево — побег. И пуля вертухая.
Стандартная процедура борьбы с Эболой выглядит так. Изоляция каждого пациента, обнаружение всех лиц, с которыми он контактировал. Мониторинг всех этих людей в течение нескольких недель — заболеют или не заболеют? В условиях жизни африканских государств, эта процедура невыполнима. Колониализм как пикадор – Эбола как матадор. Первый гонит своих жертв на второго, а тот закалывает их. Сейчас в четырех африканских странах — Сьерра-Леоне, Гвинее, Либерии и Нигерии насчитываются около 2000 жертв. Каждая из них контактировала минимум с 500 людьми. Так выглядят данные ВОЗ.
…Центр «Врачей без границ». За тентами морг, полный до отказа. Прибывают все новые и новые останки. Вот на носилках несут тело юноши. Его рука бессильно волочится по земле, заражая ее. Как правило, большинство жертв это кормильцы семей. Группа из пяти медиков в защитной одежде дезинфицируют трупы раствором хлорки. За моргом поднимаются клубы дыма. Это жгут уже бывшие в употреблении защитные комбинезоны. Доктор Вольц предсказывает, что эпидемия в этом году не закончится.
— Все шлют нам экспертов. Эксперты сидят в кабинетах и заседают. А нам нужны люди на полях сражений, — с горькой иронией говорит она.
За барьером кто-то силится встать на ноги. Он обхватил голову руками и душераздирающе завывает: «Больно, больно, очень больно!» Зовут его Мамоу Самба. Ему 43 года. По профессии он каменщик. Самба умоляет медиков, чтобы они дали ему обезболивающее.
У входа в свою хижину сидит житель Нджала Нгиемы Фодай Ансумани Кониех. Эбола унесла его троих жен и четверых детей. В его глазах неизбывное горе. Оставшаяся в живых 5-6-летняя дочь вопросительно смотрит на него. Но что он может сказать ей?
Когда речь заходит об аде, всегда вспоминают о Данте, Никто из фермеров Нджала Нгиелы не читал Данте и не слыхал о нем…
