Сначала обслуживали только случаи на улице
Начало государственной системе экстренной медицинской помощи в Москве было положено 18 июля 1919 года. Тогда коллегия врачебно-санитарного отдела Московского совета рабочих депутатов рассмотрела предложение, поступившее от врача почтамта Владимира Поморцова. Этот энтузиаст, работавший до революции врачебным губернским инспектором, полагал необходимым организовать в столице службу скорой медицинской помощи ( к слову сказать, сам Поморцев проблемами «скорой» занимался уже много лет, и в 1912 году даже принял участие в разработке первого отечественного санитарного автомобиля – городской кареты скорой помощи). Идею Поморцева приняли, а сам автор был назначен заведующим станцией.
На решение всех организационно-технических проблем понадобилось несколько месяцев. Для размещения нового медицинского подразделения выделили три комнаты в левом крыле Шереметевской больницы (ныне НИИ Скорой помощи имени Склифосовского). Экстренной службе передали также один автомобиль, – эта «убитая» колымага времен Первой мировой войны была с немалым трудом отремонтирована и в кустарных условиях оборудована под «санитарку».
Первый выезд по вызову состоялся 15 октября 1919 года. Эта дата и считается днем рождения московской Станции скорой и неотложной медицинской помощи.
Первые годы «скорая» обслуживала лишь несчастные случаи на улицах города, на фабриках, заводах и в общественных местах. Дежурная бригада – врач, фельдшер и санитар, имела в своем распоряжении два «рабочих» ящика: терапевтический (в нем хранились медикаменты) и хирургический (набор хирургических инструментов и перевязочный материал). Скорость прибытия «скорой» была поначалу понятием весьма относительным. Гараж, где стояла «санитарка», располагался на Миусской площади, так что при поступлении очередного вызова машина сперва забирала дежурную бригаду из Шереметевской больницы (с Сухаревской площади), и только после этого ехала к пострадавшему. (Лишь позднее удалось оборудовать сарай на территории будущего «Склифа» под гараж для специализированного автомобиля.)
В 1920 году В. Поморцов из-за болезни был вынужден оставить свой пост. На протяжении нескольких лет после этого Станция скорой помощи работала, являясь формально лишь отделением Шереметевской больницы. Ситуация изменилась после прихода нового руководителя.
Неординарный доктор изменил жизнь столицы
С 1 января 1923 года Станцию возглавил Александр Сергеевич Пучков, уже успевший зарекомендовать себя незаурядным организатором на посту руководителя Горэвакопункта, который занимался борьбой с эпидемией сыпного тифа в Москве. Пучков начал с того, что объединил эти две медицинские службы в одну – так появилась Московская станция скорой медицинской помощи.
Еще одним важным новшеством было появление в штатном расписании старшего дежурного врача. На эту должность назначали профессионалов, умеющих быстро ориентироваться в обстановке: дежурный врач должен был из потока тревожных звонков на Станцию выделить те, где, действительно речь шла об угрозе жизни человека, и отправить врача именно по этому адресу.
Постепенно увеличивалось количество дежурных бригад и автомобилей, которые их перевозили. В 1923 году обслужено около 3,5 тысяч вызовов, а к 1929 году их количество выросло до 14,5 тысяч.
А. С. Пучков руководил столичной «скорой» на протяжении 30 лет. С именем этого специалиста связано немало важных, неординарных событий. С некоторыми его новациями мы и сейчас буквально ежедневно сталкиваемся в быту.
По инициативе Александра Сергеевича в 1925 году в Белокаменной – впервые в мире! – появилась «неотложка»: Служба неотложной медицинской помощи на дому.
Именно Пучков предложил рассредотачивать дежурные выездные бригады, устроив несколько подстанций «скорой помощи» в разных районах огромного города. (Первая такая подстанция была открыта в 1930-м при 1-й Градской больнице, а до начала войны в городе появилось еще шесть подстанций.)
За диссертацию об организации Службы скорой медицинской помощи в Москве Пучкову было присвоено звание не кандидата, а сразу доктора наук, – случай в научных кругах редчайший. Однако, не взирая на полученные титулы, Александр Сергеевич всегда и всюду считал себя прежде всего врачом. Даже в своем завещании Пучков распорядился, чтобы его похоронили обязательно в белом медицинском халате!
Слово «врач» было для него всеобъемлющим. И потому руководитель городской службы «быстрого медицинского реагирования» занимался порой проблемами, относящимися вроде бы к компетенции совсем иных специалистов.
Пучков, например, принял самое непосредственное участие в разработке санитарных машин для «скорой» на базе легковых лимузинов ЗИС-101 и ЗИС-110. (Причем «санитарка», получившаяся из «сто десятого», вызвала удивление даже у американцев, известных своими достижениями в автомобилестроении: такой «навороченной» медицинской машины у них тогда еще не было.)
Кроме того Александр Сергеевич не избегал вникать во всякие «мелочи быта», которые могли представлять хоть какую-то опасность для людей, живущих в городе. Как заправский инженер-изобретатель, он предлагал различные усовершенствования, снижающие риск несчастных случаев в обыденной жизни москвичей.
Ну какое, скажите, отношение к работе начальника, возглавляющего службу «Скорой помощи», имеет форма бутылок, в которые расфасовывают на фабрике уксусную эссенцию? А вот Пучков видел здесь самую прямую связь и настоял на внедрении своего рационализаторского предложения: эссенцию стали укупоривать в бутылки необычной – треугольной формы: так труднее спутать в домашнем хозяйстве эту опасную «субстанцию» с другими, безобидными жидкостями. (В результате количество людей, угодивших в больницу после того, как по ошибке глотнули дома уксусной эссенции, резко снизилось.)
В суровом 1941 году Пучков, находясь по прежнему во главе Московской Станции скорой помощи и неоднократно выезжая на места происшествий, обратил внимание на участившиеся случаи голодных обмороков среди жителей. Проанализировав ситуацию, он выяснил: многие из пострадавших дошли до такого состояния потому, что лишились своих месячных продовольственных карточек, которые были потеряны или украдены. Если такая беда приключилась с человеком в начале месяца, ему приходилось голодать потом долгие дни! Чем можно помочь? – И Пучков предложил выдавать карточки не по месяцам, а по декадам. Вроде бы простое нововведение, а спасло оно немало людей.
Александр Сергеевич добился от городских властей установки защитных решеток над нишами всех подвальных окон, – теперь провалиться в такие ямы-ловушки стало невозможно даже очень рассеянному или пьяному человеку.
Еще один пример из той же области: металлические «гребенки» в обоих концах эскалатора метро и ребристые ступеньки этих подъемных устройств. Они появились взамен прежних ровных порожков-пластин и гладких ступенек тоже по предложению Пучкова, – чтобы ноги зазевавшихся пассажиров не затягивало в узкий зазор между полом и движущимися элементами «лестницы-чудесницы».
И московские трамваи не избежали модернизации «от Пучкова». Долгие годы привычной картиной для горожан были «гроздья» людей, висящих на подножках дверей переполненных вагонов. Случалось встречные трамваи, разъезжаясь на крутых поворотах, цепляли таких «подвесных ездоков» и сбрасывали их прямо под колеса. Александр Сергеевич предложил изменить форму подножек на вагонах, закрыв их снаружи специальными щитками. А двери трамвайных вагонов, которые прежде открывались простым нажатием руки пассажира (зачастую прямо на ходу), не без настойчивых просьб начальника «скорой», были снабжены, наконец, специальным пневмоприводом, включаемым вагоновожатым только на остановках.
Вот такую «вещественную» память о себе оставил Александр Сергеевич Пучков , чье имя сейчас носит столичная Станция скорой помощи.
