Четверть века назад, 14 декабря 1989 года, ушел из жизни академик Андрей Дмитриевич Сахаров, обладатель высоких наград и премий. Но главное — он был диссидентом. Потому и вооружил нашу страну самым мощным в истории оружием, что сделало Советский Союз супердержавой.
Вот ведь судьба! Великий ученый, один из тех, кто определил историю страны, человек, чьим наследством мы живем и по сей день, был зачислен во враги государства, стал жертвой преследований, оскорблений и измывательств. А многие и ныне уверены, что он — враг и наказан справедливо.
Говорят: были два Сахарова. Один — ученый, его государство оценило по достоинству. А второй — диссидент, не принимавший политику власти. Как еще к нему относиться?
Но расщепить Сахарова, как он расщеплял атом, невозможно.
Диссидентом он прежде всего был в науке — в отличие от многих других физиков. Они-то мыслили, как положено, как принято, как привычно. А он — иначе! Инакомыслие помогло ему понять и увидеть то, что оставалось недоступным для остальных.
Открытие теории относительности и квантовой механики изменило физику. Ученые разделились на тех, кто понимал современную науку и смог работать в атомном проекте, и на тех, кто оказался профнепригодным. А это всё, как на подбор, были правильные товарищи — не сомневавшиеся в линии партии и правительства. В итоге они едва не лишили страну ядерного оружия.
«Партийные физики», которые называли себя патриотами и нравились начальству, не осилили теорию относительности Альберта Эйнштейна и квантовую механику. Писали статьи «против реакционного эйнштейнианства в физике». Квантовую механику называли «идеалистической». А под свое невежество подвели идеологическую базу. Обвинили сторонников теории относительности в отсутствии патриотизма. Требовали изгнать их из науки. Доказывали, что «для советской физики особое значение имеет борьба с низкопоклонством перед Западом, воспитание чувства национальной гордости». Открылась чудесная возможность избавиться от талантливых конкурентов!
Министр высшего образования Сергей Кафтанов обратился в правительство:
«Необходимо решительно разоблачать враждебные марксизму-ленинизму течения, проникающие через физику в высшие учебные заведения... В учебниках совершенно недостаточно показана роль русских и советских ученых в развитии физики; книги пестрят именами иностранных ученых».
Агитпроп ЦК сигнализировал вождям: президент Академии наук СССР Сергей Вавилов требует изучать иностранную научную литературу, отказывается от классической физики, «говорит о неприменимости понятий обыденной жизни в атомной физике, и получается, что в новой физике должны быть отброшены и такие неотъемлемые атрибуты материи, как пространство и время».
Началась подготовка к Всесоюзной конференции физиков. Она должна была провести такую же большую чистку, которую «народный академик» Трофим Лысенко устроил в биологической науке. Уже заготовили резолюцию:
«Для советской физики особое значение имеет борьба с низкопоклонством и раболепием перед Западом, воспитание чувства национальной гордости, веры в неисчерпаемые силы советского народа».
Но от «правильных» физиков — толку никакого. Новое оружие способны создать только инакомыслящие. Руководитель атомного проекта профессор Игорь Курчатов обратился за помощью к члену политбюро и заместителю главы правительства Берии. Лаврентий Павлович спросил:
— Правда, что квантовая механика и теория относительности — идеалистические теории?
Курчатов ответил просто:
— Если их запретят, то и атомной бомбы не будет.
Многие годы шел спор: кому мы обязаны термоядерным оружием? Андрею Дмитриевичу Сахарову? Или все же разведке, которая годами похищала американские атомные секреты?
Первым о возможности создания термоядерного оружия еще в 1942 году заговорил бежавший из фашистской Италии в Америку нобелевский лауреат Энрико Ферми. Своей идеей он поделился с американцем Эдвардом Теллером. А в научной группе Теллера работал немецкий физик-коммунист Клаус Фукс, агент советской разведки. Однако предложенная Теллером конструкция водородной бомбы не работала: не удавалось создать такую температуру и так сжать изотопы водорода, чтобы началась самопроизвольная реакция синтеза.
Но тут в ядерный центр Арзамас-16 прислали молодого физика Андрея Сахарова. Он и решил эту задачу. Такие озарения случаются только у гениев. Сахаров с помощью еще одного будущего академика Виталия Гинзбурга создал конструкцию водородной бомбы, которая вошла в историю науки как «сферическая слойка». У Сахарова изотоп водорода располагался не отдельно, а слоями внутри плутониевого заряда. Поэтому ядерный взрыв позволял достичь и температуры, и давления, необходимых для того, чтобы началась термоядерная реакция. Водородную бомбу испытали в августе 1953 года.
Взрыв получился куда сильнее атомного. Впечатление было страшным, разрушения — чудовищными. Но «слойка» оказалась ограниченной по мощности. Поэтому вскоре Сахаров придумал новую бомбу. Он вооружил нашу страну самым разрушительным в человеческой истории оружием. Сахаров был избран в Академию наук. Получил три золотые звезды Героя Социалистического Труда, Сталинскую и Ленинскую премии — по закрытому списку, разумеется. Дважды герою полагалось ставить памятник на родине, трижды герою — еще и в Москве, но само его имя было секретом.
Он работал над созданием водородного оружия до тех пор, пока видел в этой сфере задачи для физика его уровня. Когда эти задачи были решены, и осталась работа технологического уровня, его гениальный мозг занялся другими проблемами. Он первым заговорил о том, какую опасность представляет созданное им оружие. Одни только испытания термоядерного оружия наносят непоправимый ущерб человечеству.
Военным руководителем испытаний в 1953 году первой водородной бомбы, вспоминал Сахаров, был заместитель министра обороны маршал Василевский. Встал вопрос о том, что по соображениям безопасности надо эвакуировать десятки тысяч людей из опасной зоны. Маршал успокоил ученых:
— Напрасно вы так мучаетесь. Каждые армейские маневры сопровождаются человеческими жертвами, погибает двадцать-тридцать человек. Это неизбежно. Ваши испытания гораздо важнее для страны, для ее оборонной мощи.
В чем состояло политическое диссидентство Сахарова? В том же, в чем и научное! Он задумался над неустроенностью и несправедливостью окружающего мира. Он не был безразличным человеком и не захотел мириться с тем, что устраивало других. Как настоящий патриот жаждал исправления недостатков нашей жизни. А натолкнулся на стену непонимания. Понял, что не может стоять в стороне, если истеблишмент цинично и равнодушно относится к собственному народу, а те, кто осмеливается протестовать, оказываются в тюрьме или в психиатрической клинике. И тогда его назвали врагом государства — того самого, о благе которого он заботился всю свою жизнь.
Целые подразделения КГБ отрядили сражаться с академиком. Они следили за каждым его шагом, окружили осведомителями, записывали его разговоры и крали рукописи. Сахаров писал письмо Брежневу, сдавал его в приемную президиума Верховного Совета, а КГБ докладывал в ЦК, что перехвачен опасный документ.
Сахарова отправили в ссылку в закрытый для иностранцев город Горький (теперь — Нижний Новгород), подальше от чужих глаз. Многие были бы рады, если бы он вообще оттуда не вернулся. В Горьком над ним просто измывались. А на Запад, чтобы показать, что о заслуженном академике заботятся, переправили тайно снятые кадры раздевшегося перед врачом Сахарова, что было верхом неприличия.
В России легче встретить святого, чем безупречно порядочного человека, шутил когда-то философ Константин Леонтьев. Столкновение с безупречно порядочным человеком обескураживает и даже злит. Крайне неприятно, когда кто-то рядом продолжает говорить правду, а ты-то уже врешь, потому что это стало выгодно, а за вранье вознаграждают — и щедро! И так хочется, чтобы те, кто еще сопротивляется, как можно скорее замолчали, а еще лучше — присоединились к общему хору. Этим объясняется то, что коллеги-академики, люди, которые могли бы держать себя независимо, в большинстве своем не поддержали Андрея Дмитриевича. Вот этого холопского трепета в нем не было никогда.
Сахаров, в отличие от тех, кто его преследовал, всегда оставался патриотом и думал об интересах отчизны. Однажды в его квартире зашел разговор об атомных делах, вспоминал его коллега-физик Лев Альтшулер. Когда-то они вместе работали над созданием ядерного оружия.
— Давайте отойдем от этой темы, — сказал Сахаров. — Я имею допуск к секретной информации. Вы тоже. Но те, кто нас сейчас подслушивает, не имеют. Будем говорить о другом.
Так кто же настоящий государственник?
Трижды Герой Социалистического Труда, создатель водородной бомбы Андрей Дмитриевич Сахаров сделал для страны больше, чем вся армия чиновников, преследовавшая его многие годы и укоротившая ему жизнь. Что они дали России? А Сахаров, ушедший из жизни четверть века назад, оставил оружие, которое еще долго будет гарантией безопасности страны. И в назидание потомкам — личный пример бескорыстного служения Родине.
