Марш его памяти разрешили проводить в центре — причем согласовали очень быстро, за полдня, без всяких проволочек. А перед днем прощания в Сахаровском центре даже прислали туда дорожных рабочих — залатать на площадке перед центром асфальт.
При жизни гнобили, а когда умер, оказывают уважение. Чем это объяснить?
Некоторые объясняют тем, что Немцов долгое время сам был во власти. По неписаному кодексу правителей он, как бывший вице-премьер, заслуживает почтительного отношения — по крайней мере до тех пор, пока не будет похоронен.
Другие видят причину в том, что власть и сама ошарашена его гибелью. Вероятность того, что его убили в продолжение «Антимайдана» какие-то отморозки, превалирует в либеральных кругах, но и не либеральные круги не могут ее категорически отрицать, и, возможно, приняв это во внимание, власть решила снижать градус ненависти к «пятой колонне» или хотя бы не разжигать его еще сильнее.
Оба эти объяснения — чудесные и романтичные.
Они основываются на «добром» взгляде на вещи, свойственном простодушным, хорошим людям, и в определенном смысле лестны для власти. Но, скорее всего, ни одно из них не правильно.
Несмотря на долгие годы совместной работы со многими людьми, которые сейчас остаются в провластной элите, к Немцову там вовсе не относятся как к бывшему своему, который «был с нами, но, к сожалению, оступился». Для власти это всего лишь маргинал с микроскопическим рейтингом, как заметил Дмитрий Песков.
Ошарашенность тоже вряд ли имеет место. Немцов — фигура не той величины, чтоб из-за нее ошарашиваться. Да и обстоятельства его гибели немыслимо далеки от сильных мира сего. Ведь сами они никогда не гуляют с девушками без охраны. Смерть Кристофа де Маржери, главы Totale, шокировала их куда сильнее убийства Немцова, поскольку авиакатастрофу правители с трудом, но могут примерить на себя. А вот Большой Москворецкий мост в полночь — никак, ни при каких обстоятельствах. Это просто нарываться в их понимании, и ничего удивительного, что так оно и закончилось.
Сдержанное уважение, оказываемое Немцову властями после смерти, скорее всего, объясняется сложившимися ритуалами, которым следуют сообщества, связанные общими жизненными интересами. Мафия, например. Железное правило: если враг умер, его не пинают. Претензии к нему как бы снимаются, а друзьям и соратникам позволяется похоронить его «по-человечески». Такой порядок. Хороший тон, который принято соблюдать.
Именно из-за этого ритуала разборки между кланами крайне редко продолжаются во время похорон. Хотя там, казалось бы, очень удобно одним махом прихлопнуть всех врагов — они же все сюда придут. Но так не делают. Даже взрыв на Котляковском кладбище, когда один клан бывших воинов-интернационалистов мстил другому клану, произошел на могиле убитого лидера не в день его похорон, а двумя годами позже, когда друзья приехали его помянуть. Через два года — еще как-то можно. Сразу — нельзя.
В этом смысле участие в Марше памяти Немцова было совершенно безопасным мероприятием для его участников, которые отмечали непривычную вежливость полиции и даже отсутствие защитных шлемов на омоновцах, что совсем уж невероятно для оппозиционных акций.
На самом же деле ничего невероятного нет, а есть просто ритуальное поведение.
Никаких выводов из него делать не следует, поскольку оно не несет в себе никакой идейной позиции.
Ритуал — он и есть ритуал.
