Первая мысль по поводу предложения Верховного суда декриминализировать побои, угрозы убийством, уклонение от уплаты алиментов была, конечно, про женщин.
Доказано, что типичными жертвами целого ряда преступных действий становятся люди определенного пола, или гендера. Гендерно обусловленным является, в частности, семейное насилие (психологическое, экономическое, сексуальное, физическое). В семейных отношениях насилуют, бьют, проституируют, лишают средств к существованию самых разных женщин, независимо от возраста и общественного положения.
К экономическому насилию относится в числе прочего невыплата алиментов. Российские отцы не платят массово и, я бы даже сказала, демонстративно, подводя под аттракцион фантастической жадности столь же фантастические обоснования. Мол, не желают, чтобы их бывшие на детские деньги покупали норковые шубы и по Мальдивам разъезжали. Это притом что 40 процентов алиментщиков выплачивают менее 300 рублей в месяц на ребенка, а средняя сумма выплат в 2013 году составляла 1700 рублей в месяц. Тенденций к росту не наблюдается. Таким образом, именно женщины платят «репродуктивный оброк», попутно занимаясь жизнеобеспечением, воспитанием и образованием подрастающего поколения. Треть российских семей — женщина и ее дети.
По данным профильного комитета Госдумы, два миллиона российских детей не получают положенные им алименты, число злостных уклонистов в 2013 году превысило 60 тысяч. Надо ли доказывать, что декриминализация окажется на руку неплательщикам? Можно отказывать в содержании собственным детям и оставаться чистеньким перед законом.
По поводу угроз и побоев иллюстративного материала в СМИ более чем достаточно — в разделах криминальной хроники и судебных репортажей.
Сколько бы ни убеждали нас охранители «семейных ценностей» и даже «национальных традиций», будто бы бьет — значит любит, здравый смысл подсказывает иное. Пока я размышляла, писать ли об однобокой гуманизации УК, разыгралась леденящая кровь трагедия в Нижнем Новгороде.
Напомню, житель Нижнего 52-летнй Олег Белов подозревается в убийстве беременной жены, их шестерых несовершеннолетних детей и собственной матери.
Из материалов СМИ известно, что погибшие годами подвергались угрозам и побоям. И женщины, и дети. Это воспринималось окружающими как часть нормального жизненного сценария. Я подчеркиваю — нормального.
Семей, где мужчины измываются над домочадцами, миллионы. По статистике, 40 процентов россиянок подвергаются различным формам насилия в супружеских/партнерских отношениях. Это только те, кто готов о насилии сообщить. Зачастую женщины его скрывают, отрицают. Им стыдно. Под влиянием партнеров-манипуляторов они обвиняют себя в том, что спровоцировали агрессию. Насильники добиваются именно этого, уверенные в своем праве и что никто жертве не поможет.
Помочь действительно мало кто пытается. Тому есть масса причин, в основе которых лежит система угнетения женщин мужчинами — патриархат.
Любое угнетение — это комплекс насильственных практик, закрепленных законодательно или в форме традиций (обычаев). Гендерно обусловленное насилие является орудием контроля женщин мужчинами. Мужчины осуществляют контроль, насилуя, избивая, запугивая, лишая доступа к ресурсам. Насильственное поведение мужчин преподносится как норма. Будто бы агрессия — это у них от природы. Женщинам же надо к «природе» приспосабливаться.
Женщины живут в постоянном страхе, который либо не осознают, либо нормализуют. Исследования показывают, что в отличие от мужчин женщины значительно больше уделяют внимания безопасности: не входят в лифт с незнакомцами, в два раза чаще заранее достают ключи от квартиры и машины, переходят на другую сторону улицы, если видят странных или кажущихся опасными людей. Больше всего женщины боятся изнасилований.
Чтобы не быть битыми и изнасилованными, женщин научают скромно одеваться, вести себя тихо, не привлекать внимания. Якобы таким образом можно избежать агрессии в свой адрес.
В нашем обществе принято обвинять жертву, а не преступника, если речь идет об отношениях между мужчиной и женщиной. Реальное массовое насилие над женщинами прикрывается демагогией типа «женщин бить нельзя». Но если эта женщина — жена, сестра, мать, дочь, то почему-то можно. Незнакомых женщин насиловать нельзя, а жену почему-то можно.
По данным МВД, 64 процента преступлений в отношении женщин совершаются дома. За 2013 год от преступных посягательств погибли 9100 женщин, 11 300 женщин получили тяжкий вред здоровью. Никто не считает тех, кто живет в постоянном страхе. Большая часть этих преступлений совершена в семье.
Я подчеркиваю: женщины погибают не от рук таинственных незнакомцев, а от рук мужей (сожителей, любовников).
В Россия нет закона, защищающего женщин и детей от домашнего насилия. В качестве инструмента защиты предлагаются статьи Уголовного кодекса о побоях, умышленном нанесении телесных повреждений, которые теперь предлагают декриминализовать. Верховный суд предлагает перевести преступления по ч. 1 ст. 116 (побои), ч. 1 ст. 119 («Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью»), ч. 1, 2 ст. 157 («Уклонение от уплаты алиментов») в разряд административных правонарушений.
Справедливости ради надо признать: сейчас эти статьи крайне трудно использовать для защиты потерпевших от семейного насилия, поскольку это все — дела частного обвинения. Учитывая, что преступник и жертва, как правило, вместе живут, имеют общих детей и семейный бюджет, нетрудно представить, почему только пять процентов дел доходят до суда.
Без заявления потерпевшей дело не заведут. Потерпевшей надо самостоятельно доказывать вину ответчика в суде. Закон о домашнем/семейном насилии предполагает профилактику тяжких форм преступлений на ранних стадиях. Когда дебошира выселят из общего жилья, запретят приближаться к жертве. Когда дело заведут полицейские, и доказательства будут собирать тоже они.
Всякий раз, когда становится известно об очередной семейной трагедии, многие задают вопрос: «Почему они не уходят»? Психологи утверждают: сначала жертвы пытаются подстроиться под насильника, потом боятся. Доказано, что риски возрастают, когда женщина пытается уйти, подать на развод или даже на алименты.
Беременная Юлия Белова и шестеро ее детей были убиты, когда она подала иск в суд о лишении мужа родительских прав. Уверена, жестокость преступления и сам его факт начнут объяснять психическим заболеванием подозреваемого («…ну сумасшедший, что возьмешь?»). Уже ведется «разбор полетов» жертвы: зачем жила с таким, зачем рожала? И по всему выходит, не в том дело, что нет управы на домашних насильников, кто мордует жен и детей, а в том, что жертва неправильного выбрала мужа.
Если б все было так просто.
В СИЗО и на зонах находятся тысячи женщин, получивших приговоры за умышленное убийство мужей (сожителей). Дело в том, что ни суды, ни следствие домашнего насилия не замечают. Его для юриспруденции не существует. Женщин судят за умышленное убийство, а не за превышение необходимой самообороны. Как убийц, а не как потерпевших.
Татьяне Кулаковой дали четыре года за убийство мужа, Михаила Абросимова. Ныне покойный трижды судимый Абросимов пил, употреблял наркотики, бил жену, создавал опасность для двоих детей, которые проживали вместе с ними. Из-за систематических побоев и угроз Кулакова решила развестись. Расправа не заставила себя долго ждать: супруг вломился к ней в дом пьяный, начал душить, бить головой о стену, угрожать убийством. Под руку Татьяне попался нож, которым она смертельно ранила нападавшего.
Лишь благодаря вмешательству правозащитниц дело получило огласку, решение суда первой инстанции было пересмотрено. Татьяна получила 11 месяцев колонии-поселения и была освобождена досрочно по амнистии.
А вообще нож под руку мог попасть ее трижды судимому мужу-наркоману — и было бы больше покойников (дети были с матерью). Но в топах СМИ эта новость долго бы не продержалась. Трупов несовершеннолетних маловато…
