- Владимир, обыск действительно выглядел, как штурм?
- Примерно в 7.30 я нечаянно увидел на экране домофона, что перед дверью квартиры ходят люди в масках. И не просто ходят, а занимают позиции, прячась, как будто для штурма. С учетом того, что в моем доме нет ни преступников, ни наркотиков, ни оружия и мне нечего боятся, я сам вышел к ним. Улыбнулся, сказал: «Ребят, зачем тут маскарад устраиваете? Я даже дверь не запираю на ночь никогда. Спокойно проходите.»
Зашла оперативная группа, состоящая из сотрудников УЭБиПК по Москва в сопровождении пяти спецназовцев. Остальные бойцы спецназа выставились на лестничной клетки. Я так и не понял, зачем это было делать? Никакого основания для применения спецназа не было.
-У вас же двое совсем маленьких детей, если не ошибаюсь?
-Да, дети испугать и заплакали. Потом их вместе с женой закрыли на кухне на несколько часов. Мне было не понятно, почему вообще люди в масках явились ко мне. Я сам довольно регулярно «навещаю» правоохранительные органы, куда подал больше 1000 заявлений о коррупции.
-Какой официальный повод я обыска?
-Поставление следователя СК по ЮЗАО Кондратенко. Он ведет уголовное дело в отношении юриста Дениса Солдатова. А у меня в квартире, по мнению Кондратенко, может быть информация, которая имеет значение.
-Вы как-то причастны к этому делу?
- Заявление на Солдатова написала дочь арестованного Олега Малинина (бывший заместитель префекта Южного округа, обвиняемый в мошенничестве — прим.автора). Она обвиняет юриста в том, что он взял деньги с целью оказания помощи в освобождении отца, но не сделал этого. А началось все с того, что Натаья Малинина пришла на нашу рабочую группу ГосДумы по защите прав заключенных и рассказала про ситуацию с отцом. Есть видеозапись этого заседания. Там она говорит, что генерал ГУЭБиПК Борис Колесников (был арестован и выбросился из окна здания СК — прим.автора) вымогал с Малинина миллион долларов за освобождение. Там же она благодарит членов ОНК, всех правозащитников за бескорыстную помощь и поддержку. Запись эту я, кстати, выложил на ютуб.
На совещания рабочей группы несколько раз приходил Денис Солдатов. В самом начале создания соц сети «Гулагу. Нет» он переставлялся директором юридического бюро «Свобода», приводил несколько своих адвокатов, которые бесплатно оказывали помощь заключенным. И когда Малинина спросила еще и про юридическую помощь, я ей посоветовал обратится к Солдатову.
Спустя какое-то время она пришла ко мне и пожаловалась. Сказала, что Солдатов дал ей четырех адвокатов, которые переругались между собой из-за гонорара (никак не могли его поделить) и ничего не делают. Малинина сделала вывод, что Солдатов ее обманул. Хотела, чтобы он вернул деньги, которые она заплатила. Но я не мог ей помочь - Солдатов не мой подчиненный, он не работает в «ГУЛАГУ.Нет». Этот разговор с Малининой был записан на аудиопленку, которую я передал потом в СК (все обращения на «ГУЛАГУ.Нет» мы фиксируем таким образом). А потом Малинина пошла и написала заявление в Полиция на Солдатова. Было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества, где я почему-то прохожу как свидетель. Я все объяснял это следователю много раз. Но стали происходить странности.
- Какие?
- Из «Ютуба» видео с выступлением Малининой после возбуждения уголовного дела было удалено. По нашему запросу нам пришел ответ от администрации ресурса, что это было сделано по требованию правоохранительных органов. Хорошо еще, что оно сохранилось на резервных носителях, и я успел его разослать колегам. Я предполагаю, что есть некий заказ по дискредитации меня, и дело Малининой единственное, что смогли ко мне хоть как-то привязать.
-Какие есть тому объективные доказательства?
- Я дал весной подробные показания следователю Кондратенко (предоставил видео и аудио). После этого прошло 5 месяцев до момента обыска, хотя в таких случаях его проводят незамедлительно. Ведь если бы я был преступником, то мог все скрыть все улики сто раз. А тут получилось, что ждали удобного момента. Неделю назад меня предупредили люди из органов власти, что будут неприятности, если я не перестанут «раскачивать» определенные темы. Просили перестать посылать по ним запросы во всех органы и агитировать других правозащитников делать то же самое. Я не послушал, разумеется.
-Сотрудники ГУЭБиПК, которые были у вас во время обыска, что-то говорили по этому поводу?
-Нет, но они «припомнили» мне дело бывших руководителей ГУЭБиПК Сугробова и Колесникова. Я ведь много раз выступал в СМИ, рассказывая об их преступной деятельности. Офицеры, которые были у меня при обыске, говорили, что я не прав, что дело против Сугробова и Колесникова заказное. Моя позиция обратная, и они с этим не согласны принципиально.
-Что изъяли в итоге?
-Все электронные носители, включая наше домашнее видео (где жена, дети). В доме теперь нет ни одного телефона и компьютера. Забрали даже бумаги супруги — ее записи для телеканала, где она работает комментатором. Но главное — изъяты все папки с законотворческими инициативами, направленными на гуманизацию тюремной системы и на реформирование следственных органов. Один из последних наших законопроектов - введении уголовной ответственности для непосредственно прокуроров и следователей, которые принимают заведомо незаконные решение. Не поверите, там ша речь в том числе об обысках!
Я подготовил заявление в суд, чтобы обжаловать действия СК и признать обыск незаконным и необоснованным.
- СК ставит вам в вину тот факт, что вы принимал активное участие в деятельности Общественной наблюдательной комиссии, несмотря на то, что в 2013 году имели непогашенную судимость и не мог являться официальным членом этой организации.
- Я никогда и не являлся членом ОНК! Печально, что Следственный комитет этого не знает. Не могу комментировать абсурдные заявления представителя СК. Вообще же если на «горячую линию» поступают жалобу от родных заключенных, то мы отправляем эти обращения к членам ОНК, потому что именно они могут посетить человека и оказать ему содействие. Но никогда ни с кого из обратившихся мы не брали за это денег.
-Владимир, но на некоторых интернет-ресурсах вам ставят в укор то, что вы занимаетесь страхованием заключенных и наживаетесь на этом.
-Страхование заключенных - это законный вид деятельности, которая лицензируется. И страхует не «ГУЛАГУ. Нет» и не Владимир Осечкин, а страховые компании. А мы бесплатно ведем Реестр застрахованных заключенных. Мы знаем массу примеров, когда людей за решеткой избивали, превращая в инвалидов, заражали ВИЧ, убивали. При этом родные прокалеченного или убитого не могли привлечь виновных. В случае, если человек застрахован, это сделает страховая компания. Она подаст иск в суд, чтобы получить с администрации учреждения и регионального УФСИН средства, которые выплатила по страховке в качестве компенсации. Чем дороже будет стоит жизнь заключенных, чем больше их будет страховаться, тем меньше будет пыток за решеткой.
Возвращаясь к страхованию - я ничего от этого не получаю. Весь ресурс «ГУЛАГУ. Нет» я содержу на свои деньги, которые заработал, будучи много лет топ-менеджером крупнейшей компании. Ни грантов, ни какой-то помощи ни со стороны запада, ни со стороны Кремля я не получаю.
От себя добавлю, что методы наших правоохранительных органов в последнее время вызывают все больше вопросов. На собственной шкуре пришлось испытать то, что пережил Владимир Осечкин: после публикации в «МК» отчета о посещении задержанных по делу об убийстве Бориса Немцова ко мне ночью нагрянули в гости следователи СК. Но тогда хотя бы обошлось без спецназа... На любого правозащитника при желании можно собрать (или придумать) компромат. Ведь с кем они общаются? Кто к ним обращается за помощью? По большей степени люди, преступившие закон. Что им стоит под давлением следователя или после его обещаний смягчить их участь оговорить правозащитника, на которого тот укажет пальцем?
Да ничего.
