Аттестат для Иры
«Выдайте аттестат тяжелобольному ребенку» — за семь месяцев эта петиция собрала больше 350 тысяч подписей. Ее составила Галина Тарасова, мама 16-летней Иры Тарасовой. Мать с дочерью верят, что именно подписи неравнодушных пользователей помогут им достучаться до чиновников. Ведь все другие способы повлиять на ситуацию результатов не принесли.
С первого по девятый класс Ира была круглой отличницей, пробные экзамены, которые пишут перед обязательными, она сдала лучше всех из потока. Поэтому сомнений в том, что 9-классница сдаст ОГЭ и получит аттестат, не было ни у кого. Но за две недели до экзаменов у девушки прямо в школе произошло кровоизлияние в мозг. Как выяснили потом врачи, у школьницы была врожденная аномалия сосудистой системы.
Прямо с уроков Иру увезли в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии. Вечером у нее случается второе кровоизлияние, девушка впадает в кому. Отек мозга, трепанация черепа, 2,5 недели в реанимации... Пока врачи боролись за жизнь Иры, в школе ее одноклассники сдавали экзамены. Когда ребята получали «корочки» из рук директора школы, Иру привезли домой из больницы. «В квартиру дочь занесли на носилках — она даже сидеть не могла, училась жить заново», — вспоминает мама девочки.
До кровоизлияния Ира распланировала свою жизнь чуть ли не по дням: сперва обучение в колледже туризма, потом работа в авиакомпании — девушка мечтала стать бортпроводницей. Родители надеялись, что документ девушке выдадут по результатам пробных экзаменов и текущим отметкам. Но им отказали. «Ответ был один: выздоровеет, сдаст экзамены и получит аттестат», — вспоминает мама.
— После того как отек мозга спал, Ире сделали вторую операцию — закрыли ту часть черепа, где все предыдущие пять месяцев не было кости. В конце 2015 года была проведена радиохирургическая операция. Но после нее риск повторного кровоизлияния сохраняется еще на протяжении трех лет. Причем вызвать его могут психоэмоциональные нагрузки. А дочь все принимает близко к сердцу, переживает буквально из-за каждой мелочи. Поэтому врачи запрещают ей любые нагрузки, в том числе связанные с учебой и экзаменами, — объясняет мама девушки. — Кроме того, у Иры обнаружился очаг эпилепсии.
Только на декабрь 2018 года у Иры назначено повторное исследование сосудов головного мозга, после которого врачи смогут исключить риск рецидива кровоизлияния. Но после трех лет на больничном девушке, скорее всего, придется снова осваивать школьную программу.
Галина Тарасова вспоминает, что она даже писала в приемную президента, просила об исключении для дочери. Но ее запрос направляли в Минобрнауки, оттуда отфутболивали в Московскую область, потом — в район. Где снова и снова объясняли, что сперва экзамены, потом — аттестат.
— Я понимаю, что аттестат выдается после успешной сдачи экзаменов. Таков порядок. Но ведь человек девять лет учился. Получается, что все это было бесполезно? — переживает женщина.
Еще сильнее расстроена Ира.
— Больше всего ей обидно из-за того, что даже у тех из ее одноклассников, кто учился на «двойки» и «тройки», есть аттестат. А она ходит в неучах, — передает слова дочери ее мама.
Петицию Галина Тарасова составила как последнюю надежду. Письмо — теперь уже подписанное не только Галиной, но и еще 350 тысячами человек, опять отправили в Министерство образования. Но чуда не случилось.
А ведь это не частный случай одной девятиклассницы. Таких детей много.
— Только я знаю о двух таких случаях, — говорит мама Иры. — Причем один произошел в нашей же школе. У девочки была онкология, экзамены за 11-й класс она сдала, а потом слегла в больницу с обострением состояния. Получается, этот аттестат ценою жизни и здоровья?
В этой петиции счет идет даже не на дни — на часы. Ее составила жительница Сочи Ольга Яншина, последние несколько недель находящаяся на лечении в онкологической больнице города Краснодара. Из клиники мать двоих детей домой может не вернуться. В петиции она так и написала: «дочек везут ко мне прощаться». Единственное, о чем просит Ольга, — дать возможность мужу, которого депортировали из России, быть рядом с ней и дочерьми в последние минуты ее жизни.
«Моего мужа и отца девочек депортировали в Армению за нарушение порядка пребывания в РФ сроком на пять лет. Краевой суд оставил без изменения решение Лазаревского районного суда, несмотря на то, что были приложены все документы о моей болезни. Прошу вас, помогите мне вернуть мужа, чтобы он был рядом в эти последние дни и чтобы дети не остались одни...»
С супругом, приехавшим из Армении, они не были расписаны, жили в гражданском браке.
«Но в свидетельстве о рождении девочек стоит его фамилия. Все это время он нам очень помогал, содержал материально и с девочками сидел, — объясняет Ольга. — Нам без него очень плохо, после того как его депортировали, мы еле сводим концы с концами».
В России муж Ольги жил по временной регистрации, которую в 2016 году просрочил. Всего на 12 дней. Примерно тогда же ей поставили диагноз — рак шейки матки, последняя стадия.
— Я не знаю, к кому еще обращаться. В суде нас не слышат. Поэтому и решила составить эту петицию.
Обращение будет направлено по двум адресам — уполномоченному по правам человека в РФ и в Главное управление по вопросам миграции. Но лишь в том случае, если под ним будет много подписей.
Пока же их всего двести. А время идет.
«Ведение петиции — это работа...»
Половина петиций рассматривают частные случаи. Но отклик больше вызывают те, которые касаются или могут коснуться каждого. Неудивительно, что обращение Ольги Рыбковской из Омска, призывающей разрешить посещение близкими пациентов реанимаций, собрало более 360 тысяч подписей. Ведь в итоге Ольге и группе активистов удалось открыть двери палат интенсивной терапии.
Под обращением сотни комментариев от тех, кто его поддержал. Читать эти воспоминания невыносимо.
«Мой четырехлетний сын умирал в реанимации 33 дня. Нас пускали в день на 10–15 минут. А потом эта жуткая железная дверь и неизвестность. И проходящие мимо врачи прячут глаза...»
Татьяна Иуси, Варьеган:
«Два года подряд я была в такой ситуации. Первый раз мой папа попал в реанимацию с внутренним кровотечением (отпал желудок). Врачи давали 1% из 100, что он выживет. Я ругалась и угрожала всеми возможными органами власти, но добилась своего. Нас с мамой пропустили. После нашего посещения папа пришел в сознание после двух недель комы. Ровно через год он опять попадает в этот ад с инфарктом. Опять операция, инсульт и кома. Но на этот раз ругаться не пришлось, нас пропустили «попрощаться». И опять чудо, на следующий день папа начал приходить в сознание...»
Дмитрий Авдеенко, Санкт-Петербург:
«Сам лежал в реанимации четверо суток год назад с инфарктом. Голый, привязанный к кровати, в сознании, без вещей, без телефона, даже крестик сняли. И мысли были не о себе, а о близких, что не могу с ними поговорить, успокоить. Слышал голоса родственников за железной дверью, слышал, как их не пускали врачи и что-то объясняли. И от этого было только хуже...»
Как и многие подписавшиеся под ее петицией, Ольга Рыбковская когда-то и сама пережила этот ад. 15 лет назад она в неведении стояла у дверей реанимационного отделения, куда перевели в тяжелом состоянии ее 11-летнего сына.
— У него была сложная операция, в реанимации он находился 8 дней. Нас, естественно, к нему не пускали. Причем врачи даже не объяснили ребенку, почему родители не приходят. Сын думал, что мы его бросили, что просто не хотим его навещать.
Единственное, что на тот момент могла сделать копирайтер из Омска, — это написать обращение и вывесить его на специальном сайте петиций.
— Рассчитывали, что ваша петиция наберет столько голосов?
— Нет, конечно. Даже предположить не могла.
— Но вы каким-то образом ее продвигали?
— Соцсети действуют по принципу вирусного маркетинга. Ты публикуешь информацию, твои друзья «расшаривают» ее. Это абсолютно неконтролируемый процесс. Просто тема допуска в реанимацию оказалась больной для многих. Меньше недели прошло, как у петиции уже было сто тысяч подписчиков.
Потом некоторые из этих активистов объединились в инициативную группу, разработали пакет документов. Итогом кампании стало информационно-методическое письмо Минздрава, регламентирующее правила посещения родственниками пациентов в реанимациях.
— Не могу сказать, что я полностью довольна результатами нашей кампании, — делится Ольга. — Если по посещению родителями детей есть конкретные документы, то по взрослым есть только памятка, которая, по сути, не имеет юридического статуса. Поэтому работу нужно продолжать.
У Ольги есть и другая петиция. В ней речь идет о повышении пособий для многодетных семей. Вот только ажиотажа она не вызвала — подписались всего-то 600 человек. Почему?
— Видимо, тексту второй петиции не хватает конкретики, он размыт. А петиция, чтобы она была успешной, должна быть узконаправленной. Например, не просто детские пособия, а выплаты одиноким матерям. Возможно, в ближайшее время я за нее возьмусь.
Петиция о потерянном времени
Жительница Балакова Анастасия Алонзова с помощью петиции решила повернуть время вспять. Не во всей России, а в родной Саратовской области. Девушка недовольна тем, что тогда как большинство регионов страны замерли в зимнем времени, Саратовская область в декабре 2016 года опять сделала временной скачок и перевела стрелки на час вперед.
Теперь, жалуется Анастасия, просыпаться по утрам стало невыносимо. Ведь те, кто привык вставать в шесть, вынуждены подниматься в пять.
— Знаете, какой вопрос задала моя дочь в первое же утро после перевода стрелок? «Мама, почему мы идем в школу ночью?» — делится Анастасия.
Проблема еще и в том, что последние без малого тридцать лет (с 1988 года) Саратов жил в одном часовом ритме с Москвой. Теперь же саратовское время опережает московское на час.
Сложности возникли с общественным транспортом. Ведь поезда прибывают на вокзал по московскому времени. По нему же ходят и электрички. В то время как расписание автобусов и самолетов составлено по местному.
По словам автора петиции, вслед за Саратовской областью перевести стрелки на час вперед намеревались и несколько соседних. Теперь же передумали.
— К примеру, в Пензе за переход на летнее время ратовали много человек, но, изучив наш негативный опыт, там передумали. Волгоград решил притормозить, Киров...
К слову, на стороне Анастасии даже география. Ведь координаты крайних точек Саратовской области 42° и 51° восточной долготы, что соответствует часовому поясу UTC+3. Поэтому в успехе своей петиции автор не сомневается.
Принято считать, что общественные компании проводят те, кому нечем заняться, у кого много свободного времени. Но Анастасии 32 года, она специалист по социальной работе, замужем, воспитывает двух дочерей. И тем не менее находит время на общественную нагрузку.
— В первые дни после перевода часов петиция набрала четыре тысячи голосов. Сейчас же уже больше 13 тысяч подписантов. Кстати, предыдущий перевод стрелок тоже совершили после опроса. В нем участвовали 16 тысяч человек. И перевода желали 65–79% из них. То есть уже сейчас мою петицию с требованием вернуться к московскому времени поддержало больше людей.
«Мою петицию прорекламировали сами футболисты...»
Эта петиция стала абсолютным рекордсменом по количеству подписавшихся — ее поддержал почти миллион человек. Что вполне понятно, ведь житель Тюмени Артем Хасанов оформил в виде требования то, о чем во время прошлогоднего чемпионата Европы по футболу подумывал каждый болельщик. Он просил распустить нашу сборную как не оправдавшую надежд.
Самое любопытное, что к спорту 32-летний начальник службы информационной безопасности имеет очень опосредованное отношение.
— Разве что по выходным могу на коньках покататься. В футбол не играю и не играл. Любимых клубов у меня нет. Но когда выступает наша сборная, смотрю всегда, — рассказывает Артем. — Игру же с Уэльсом едва досмотрел.
А после на эмоциях сел писать текст обращения. Помимо расформирования сборной в нынешнем составе Артем потребовал убрать лимит легионеров и ограничить бюджет клубов.
Как вспоминает Артем, первые несколько дней особого ажиотажа вокруг петиции не было — всего несколько тысяч подписантов. Но никто не сделал для рекламы этого коллективного обращения больше, чем сами футболисты, «отметив» провал на чемпионате шампанским на 250 тысяч евро.
— После того как наши спортсмены погуляли, мою петицию подписывали десятки тысяч людей каждую минуту. Я был шокирован. Ведь до этого я пробовал привлечь внимание к своему требованию через сайты болельщиков. Но эффекта почти не было.
— Вас люди благодарили?
— До сих пор благодарят. На улице подходят, в соцсетях присылают сообщение, мол, молодец, выразил мнение народа.
— А угроз не было?
— Пару сообщений в соцсетях прислали. Видно было по тексту, что школьники, ярые болельщики того или иного игрока, негодовали.
Петиция вызвала такой ажиотаж, что власти просто не могли хотя бы не сделать вид, что они на нее отреагировали. Так и поступили. Спустя несколько недель после опубликования требования министр спорта Виталий Мутко заявил, что «сборной нет, она распущена». Потом Артема Хасанова даже пригласили в Москву на встречу с руководством РФС. Обсуждали, конечно же, стратегию развития футбола в стране.
Впрочем, несмотря на все эти реверансы, Артем не считает институт петиций серьезным инструментом для решения проблем.
— То, что с нами встретился министр, это скорее исключение из правил. А вообще у нас народ очень пассивный. Все говорят «надо менять ситуацию», но брать на себя ответственность первого слова никто не хочет.
«Мост на картах есть, а в реальности нет...»
Житель Уфы Андрей Павлов потребовал построить мост в селе Караидель. «Люди тонут, переходя по льду», — написал автор петиции. Как итог — 117 тысяч подписей и обещание в ближайшее время возвести капитальную переправу.
Река в этом месте неширокая — если пешком идти по льду, потратишь минут 8. По одну сторону райцентр Караидель с дорогами, больницами, магазинами. По другую — несколько десятков отрезанных от цивилизации деревень. Летом есть понтонный мост, который осенью убирают. Пока лед не встал, людей с одного берега на другой перевозит катер. А вот машинам нужно ждать морозов.
— Представьте, что лед уже встал, но еще недостаточно толстый, чтобы по нему могла проехать «скорая». И вот врачи берут носилки и пешочком переносят больного с одного берега на другой. Картина, что называется, маслом, — описывает Артем.
Но самое любопытное, что за проезд по льду нужно заплатить 40–50 рублей в одну сторону. «Там, где машины проезжают, стоит маленькая будочка с билетершей. И шлагбаум. Но непонятно, почему я вообще должен платить? А потом с риском для жизни ехать по льду?» — удивляется автор петиции.
По словам Андрея, эпопея со строительством моста продолжается уже 15 лет. Якобы в начале нулевых деньги на капитальную переправу были выделены. Впрочем, хватило их только на понтонную. К слову, на старых картах, уверяет Андрей, мост отмечен. И вполне себе капитальный.
Парень говорит, что к продвижению петиции в соцсетях он отнесся ответственно.
— Записывал видеоролики, старался их выложить во все паблики. Но мне кажется, больше всего помогли сообщества в соцсетях, посвященные жизни района. А еще важен броский заголовок. Ну и чтобы во время прочтения у человека вырисовывалась картинка. Тогда должно выстрелить.
Правда, пока строительство не началось — лишь на сайте госзакупок появилась заявка на закупку стройматериалов для моста. А вот жителям сел Макарьевского района Ярославской области, отрезанных от «большой земли» из-за поломки парома, повезло больше — им мост возвели, причем в рекордные сроки, за два месяца. «4 тысячи человек оказались в положении блокадников» — так начиналась их петиция, набравшая больше 80 тысяч голосов.
Отпечаток пальца вместо подписи
Ивану Бакаидову 18 лет. Несмотря на ДЦП и дизартрию (расстройство речи), молодой человек ведет активную жизнь: он разработал несколько программ, помогающих инвалидам с нарушениями речи общаться с миром. Он посещает общеобразовательную школу, занимается паралимпийским видом спорта бочча — гибридом боулинга и петанга, колесит по Питеру на устойчивом велосипеде — трайке. Но придя, например, в банк, чтобы открыть счет, он слышит одну и ту же фразу: «вы недееспособны». «Это мне говорят потому, что из-за гиперкинезов (самопроизвольных сокращений мышц) я не могу поставить подпись в документах».
Пока единственный выход — это оформление доверенности на родственников. «На почте, чтобы получить пенсию, мама каждый раз писала объяснительную, что она ставит подпись за больного сына-инвалида».
После очередного похода на почту Ивану это надоело. Петицию о том, чтобы инвалидам разрешили подписываться отпечатком пальцев, он составил в ноябре прошлого года. За три месяца она набрала 263 тысячи подписей.
В своем послании он не просто просит помочь, а предлагает решение проблемы.
Первое — разрешить подписываться отпечатком пальца. Этот способ используется в западных странах, например, именитым физиком Стивеном Хокингом. Либо использовать штамп с подписью, как было в советские времена. Есть еще и третий вариант — сделать оформление доверенности для людей с такими проблемами, как у Ивана, бесплатным.
Иван говорит, что прежде чем составить петицию, он писал в Администрацию Президента. «В ответ получал непонятные отписки из комитета труда».
А вот петиция неожиданно получила отклик.
— Пока решения нет, но вопрос сдвинулся с мертвой точки. На петицию откликнулись два человека — депутат от «Единой России» Михаил Терентьев и уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Александр Шишлов. С ними мы ведем разработку проекта поправок, предусматривающих альтернативные варианты подписи для инвалидов.
«Сделать еще один выходной в неделю»
Екатерина Майер из Сочи требует ввести дополнительный акциз на продажу жевательных резинок. И дело вовсе не в том, что жевать жвачку вредно для пломб или не совсем прилично в общественных местах. Таким образом девушка решила бороться за чистоту в своем городе.
«Только в Сочи за год на асфальт и тротуары выбрасывают, по самым скромным подсчетам, 17,1 тонны жвачки! Если на устранение одной жвачки с помощью специального оборудования требуется 15 секунд, то это значит, что на устранение 35 тонн необходимо около 104 166 часов, то есть 12 лет и 1 месяц! И это круглосуточной работы без остановки! С учетом идеальных условий, которые предполагают, что в Сочи больше не упадет ни одной жвачки на землю, необходимо 183 миллиона, чтобы вычистить весь город от всей той массы жвачки, которая сейчас находится на асфальте», — подсчитала девушка.
Акциз же, считает девушка, будет покрывать затраты на покупку оборудования и химикатов клининговыми компаниями. Непонятно, рассчитывает ли она сделать свободным от жвачки только один город? Или Сочи станет «пилотным». Но под петицией уже поставили подписи больше 4 тысяч человек.
Москвич Виктор Сарычев потребовал превратить рабочие дни депутатов в реалити-шоу. Мужчина предложил обязать народных избранников по аналогии с работниками ГИБДД производить видео- и аудиофиксацию «процесса своего законотворчества и прочих мероприятий», причем с обязательным указанием геолокации. Доступ к реалити-шоу, считает автор петиции, должен быть у всех граждан РФ. Но, видимо, народ и так утомлен тем, что им приходится лицезреть депутатов на телеэкранах. Пока требование не набрало и сотни голосов.
На сайте общественных петиций можно найти еще с десяток самых экзотических способов заставить депутатов работать. Пожалуй, самый необычный — обязать их носить грехоотвод. Это камень, обладающий способностью брать на себя грехи обладателя. Самое забавное, что амулет действительно продается в Интернете.
Иван Винокуров требует увеличить количество дней в неделе. Действительно, какая разница, сколько их проходит от понедельника до понедельника — 7 или 8? Главное, чтобы народ отдохнуть успел. А для этого Иван требует создать между субботой и воскресеньем еще один выходной день — субскресенье. Но, несмотря на общественную значимость петиции, подписали ее всего 11 человек.
Александр Мансапов из Тулы затрагивает не менее важную проблему — требует легализовать самогоноварение. Как деликатно замечает молодой человек в своей петиции, «в настоящее время участились случаи отравлений некачественным алкоголем, в то время как качество легального алкоголя не вполне отвечает своей стоимости в магазинах».
Для одних петиций это возможность решить глобальные проблемы, для других — способ устроить личную жизнь. Слава Бабкин (судя по фото, молодому человеку максимум лет четырнадцать) в своей петиции написал: «Ольга Валерьевна, разрешите встречаться с Аней». Запрещают якобы молодым людям встречаться, не назвав причину. «Возможно, боятся, что с Аней что-то случится. Но со мной она может чувствовать себя в безопасности...»
Всего 16 голосов хватило Славе, чтобы суровая Ольга Валерьевна сдалась перед изобретательностью кавалера своей дочери. Петицию автор закрыл спустя неделю. А еще через неделю Слава написал: «Бросил Аню!».
Не нужно думать, что тысячи, даже сотни тысяч голосов под петицией — это залог того, что ваша проблема будет решена. А ведь большинство авторов надеются на них как на последний шанс. По сути сайты коллективных обращений — это жалобные книги. На жалобу можно отреагировать, а можно и промолчать. Чаще всего происходит как раз последнее.
СПРАВКА "МК"
В России есть несколько интернет-платформ, где можно составить петицию. Самый популярный сайт — Change.org. Но, как выясняется, российские чиновники вовсе не обязаны реагировать на опубликованные на нем обращения, даже если они набирают сотни тысяч подписей. Основная проблема связана с тем, что, отдавая свой голос, не нужно вбивать паспортные данные. То есть проверить качество и количество подписей невозможно. Впрочем, из-за активного продвижения созданных на этом сайте петиций в соцсетях на них часто обращают внимание. Например, только после шума, поднятого петицией, девочка Эля, родившаяся с патологией развития рук, смогла поехать к приемной маме, а не в дом инвалидов.
А вот на петиции с сайта РОИ («Российская общественная инициатива») власти обязаны реагировать, о чем есть указ президента. Но, к примеру, для инициативы федерального уровня нужно собрать больше 100 тысяч подписей. Отдать свой голос можно только через аккаунт на портале госуслуг, для активации которого необходимы паспортные данные. Да и составить петицию на РОИ в разы сложнее. Разместят обращение на сайте только после экспертизы, которая может занять до двух месяцев. В это время проверяется, соответствует ли предложение Конституции РФ и международным нормам, насколько оно актуально и обоснованно. Именно петициям на РОИ мы обязаны сохранением номера телефона при переходе к другому оператору, а также запрету на увеличение звука во время рекламных роликов.
КАК У НИХ
Наверное, самый курьезный случай, связанный с коллективными обращениями, произошел в США. В 2013 году на портале We the People появилась петиция о строительстве космической станции «Звезда смерти» из «Звездных войн». По правилам этой платформы администрация президента обязана рассмотреть любое обращение, набравшее 25 тысяч голосов. Ответ пришлось держать главе департамента науки и космоса административно-бюджетного управления Белого дома. Пол Шоукросс нашел несколько причин, почему такая просьба американцев несостоятельна. Во-первых, строительство станции обошлось бы в 850 квадриллионов долларов. А кроме того, как сказано в ответе, «администрация президента не поддерживает идею уничтожения планет».
