14 марта 2013 года в «МК» и 15 января 2014 года в «МК» были опубликованы судебные очерки «Охота на Льва» и «Охота на Льва-2». Речь в них шла о необычном уголовном деле по обвинению бывшего майора московской полиции Льва Глухова в превышении должностных полномочий и мошенничестве в особо крупном размере.
Напомним суть дела.
9 июля 2009 года большая группа сотрудников УБЭП (Управления по борьбе с экономическими преступлениями) приехала на склад, где, по оперативной информации, хранилась некачественная продукция (китайские сантехнические краны и фурнитура к ним). Одним из сотрудников этой группы был Лев Глухов.
Представитель фирмы Бу Лиша стала настойчиво предлагать сотрудникам полиции деньги за прекращение проверки. Несколько часов Бу Лиша ходила за проверяющими и упорно, не обращая внимания на отказы, предлагала «взять доляры».
Остановить ее было невозможно. И когда она в очередной раз предприняла попытку передать деньги, Глухов записал весь разговор на диктофон. Был составлен акт оперативного мероприятия. Бу Лиша осталась на складе, а Глухов вернулся в управление для оформления документов по взятке.
После того как он уехал, сотрудники УБЭП изъяли всю продукцию и перевезли на другой склад для ответственного хранения.
Проверка информации об обороте некачественной сантехнической продукции была поручена оперативнику Андрею Лявыкину. Он провел административное расследование, но завершить его не успел, потому что уходил в отпуск. Вот почему руководство отдела передало материалы административного дела Глухову. Ему поручили закончить расследование и направить дело в суд.
Глухов вынес постановление о проведении экспертизы изъятого товара. Экспертное заключение, в котором говорилось о том, что продукция некачественная и опасна для потребителя, Глухов получил от руководства с указанием о приобщении к материалам дела.
В конце августа 2009 года дело было направлено в суд.
По решению суда изъятый товар подлежал уничтожению.
А в октябре 2012 года Лев Глухов был взят под стражу по обвинению в хищении изъятой на складе продукции.
Согласно обвинению, после вынесения решения суда товар не уничтожили, а продали. Кто продал — неизвестно, кому продали — тоже неизвестно.
■ ■ ■
Тогда за что же арестовали Глухова?
Как следует из показаний свидетеля В.Олещука, Глухов присутствовал на встрече во время передачи Лявыкину 50 тысяч долларов США. Со слов Олещука, он лично передал Лявыкину деньги, вырученные от незаконной продажи изъятого товара, но почему-то так и остался свидетелем.
Дело о хищении продукции вел следователь Замоскворецкого СО СК Егор Буренин. И он весьма своеобразно распределил роли людей, имевших отношение к проверке китайской фирмы. Тех, кто непосредственно производил изъятие и перемещение продукции, он назначил свидетелями. Олещука, который рассказал, что собственноручно передавал сотрудникам полиции деньги, он также назначил свидетелем. А Глухова, который не имел никакого отношения к изъятию этой продукции, он почему-то признал обвиняемым и подписал постановление о взятии его под стражу.
Так вот: обвинение Глухова было построено на показаниях одного-единственного человека, В.Олещука, который спустя три года неожиданно его вспомнил.
Олещук работал на складе, где хранилась изъятая продукция.
В первый раз он давал показания в «Матросской Тишине», где находился под стражей как обвиняемый по другому уголовному делу о мошенничестве. И тогда он никакого Глухова вспомнить не смог.
А вот во второй раз, уже в кабинете следователя, он наконец вспомнил, что якобы при передаче денег за незаконно проданную продукцию присутствовали три человека и одного из них звали Лев.
Потом провели опознание Глухова.
Вслед за этим была очная ставка и проверка показаний на месте.
Причем на опознании Олещук был еще под конвоем и в наручниках, а на очную ставку приехал своим ходом и с мобильным телефоном в руке. И, судя по всему, опознание Глухова и последовавшее за ним внезапное освобождение Олещука из-под стражи как-то связаны.
Однако, судя по всему, даже руководители Буренина отдавали себе отчет в том, что доказательств вины Глухова они так и не нашли. И летом 2013 года они отправили в Китай сотрудника УСБ (Управления собственной безопасности) ГУВД Москвы. В российском посольстве в Пекине наш полицейский допросил китайского предпринимателя У Чэншаня, который якобы был владельцем изъятой продукции. Такое действие является грубым нарушением правил международно-правового сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства: на территории государства допрашивать своих граждан имеют право исключительно национальные власти.
На это обратил внимание прокурор Москвы. Он вынес постановление, в котором среди прочего говорилось об этом грубейшем нарушении. Поэтому заместителю руководителя СО Егору Буренину пришлось выполнить требование УПК и направить в Китай международное поручение через Генеральную прокуратуру России. У Чэншаня допросил следователь по борьбе с коррупцией Народной прокуратуры уезда Юйхуань.
Почувствуйте разницу.
Протокол допроса У Чэншаня, который составил российский полицейский, написан на русском языке и подписан человеком, не владеющим русским языком. Там говорится, что он прекрасно помнит Льва Глухова и его настойчивые попытки получить огромную взятку во время проверки. А известно ему это со слов его сотрудницы Бу Лиши.
А в протоколе, составленном китайским прокурором на родном для У Чэншаня китайском языке, говорится: У Чэншань не только не вспомнил фамилию Глухова, но и не опознал его по фотографиям, присланным из России.
Кроме того, следствие даже не смогло установить, кому принадлежала изъятая продукция.
Однако это не остановило СК: следствие по-прежнему настаивало на направлении дела в суд.
Вот, собственно, и все.
Видимо, Егор Буренин решил, что на этом история майора полиции Льва Глухова закончена.
А на самом деле она только начиналась.
■ ■ ■
Надо сказать, что как только человек оказывается в тюрьме, у него возникает ощущение, что «закрыли и забыли». Дело в том, что после ареста следственные действия с арестованными практически не проводятся. Следователи и судьи перестают их слышать. То есть к человеку относятся так, будто судьба его давно решена и он уже отбывает срок. Он может только наблюдать за тем, что происходит, а принять в происходящем участие уже не может. Как будто его специально вымораживают, чтобы он утратил желание сопротивляться. А высшая милость, на которую только и можно надеяться, — то, что отпустят «за отсиженным».
Лев Глухов провел в Бутырском изоляторе 13 месяцев и 9 дней.
За все это время следователь не был у него ни разу — он появился только для того, чтобы предъявить Глухову материалы оконченного уголовного дела.
Вначале Глухов искренне верил в то, что его вот-вот отпустят. Он считал, что за два месяца следствие во всем разберется и его освободят. А когда в декабре 2012 года суд в первый раз продлил срок содержания под стражей, он прозрел. И вместе с родственниками и адвокатом Робертом Зиновьевым начал бороться за то, чтобы привлечь внимание к своему необоснованному преследованию и добиться беспристрастного изучения обстоятельств дела.
Первой откликнулась Генеральная прокуратура.
И уже спустя три месяца после его ареста, то есть в начале 2013 года, прокуратура усомнилась в обоснованности ареста и предъявленного обвинения. Об этом говорилось в письме, направленном в Замоскворецкий СО СК.
Вначале следователь Буренин отвечал, что работа не окончена и есть некие «железобетонные доказательства» вины Глухова.
Осенью 2013 года следствие окончилось. Лев Глухов и его защитник изучили все представленные материалы. И выяснилось, что никаких доказательств нет и не было, а обвинение полностью выдумано.
Направили письмо замоскворецкому межрайонному прокурору.
Он признал доводы защиты Глухова обоснованными и направил дело на дополнительное расследование. К этому времени предельные сроки содержания под стражей истекли, и 26 ноября 2013 года Глухова освободили.
Следователь Буренин, семь раз продлевая срок его содержания под стражей, заявлял в суде, что Глухов знаком с тактикой проведения следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, поэтому чрезвычайно опасен для расследования.
Однако после освобождения об этом опасном преступнике долго никто не вспоминал, и лишь спустя пять месяцев ему была избрана мера пресечения — подписка о невыезде.
Вначале Буренин всеми силами пытался обжаловать решение замоскворецкого прокурора, дошел до прокурора Москвы, но тот ответил, что в таком виде дело в суд направлено быть не может.
Тогда Буренин изобразил видимость дополнительного расследования и осенью 2015 года попытался вновь направить дело в суд. Но так как по сути ничего не изменилось, районная прокуратура вновь возвратила дело на доследование.
В 2016 году районный прокурор снова возвратил дело на доследование. Но в 2016 и 2017 годах никакие следственные действия вообще не проводились.
И получилось вот что. Ни районная, ни окружная, ни городская, ни Генеральная прокуратура не смогли добиться выполнения своих требований об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных при расследовании уголовного дела.
То есть районный следователь СК успешно торпедировал указания прокуратуры. Вначале следователь объяснял, почему он не согласен с мнением прокуратуры, а потом обошлись и без этого.
Прокуратура, которая по закону является органом, осуществляющим надзор за законностью, оказалась абсолютно бессильна против следователя СК.
Выходит, что следствие не нуждается в надзоре и, значит, может делать все, что считает нужным?
■ ■ ■
Но с делом по обвинению Льва Глухова произошло нечто из ряда вон выходящее.
27 июля 2017 года Генеральный прокурор Российской Федерации Юрий Чайка вынес уникальное постановление. Он воспользовался правом, предоставленным исключительно Генеральному прокурору согласно части 6 статьи 37 Уголовно-процессуального кодекса России.
Там говорится: «В случае несогласия председателя СК РФ… с требованиями прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия, прокурор вправе обратиться к Генеральному прокурору РФ, решение которого является окончательным».
Вот что написано в постановлении Юрия Чайки:
«Глухову Л.В. 22.09.2016 предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных частью 4 статьи 159, пунктом «в» части 3 статьи 286 УК РФ. По мнению следствия, его причастность к инкриминируемым преступлениям подтверждается показаниями представителя ООО «Аквалик» гражданки КНР Лиши Бу об участии Глухова Л.В. в обследовании склада и изъятии сантехнических изделий, поручением производства экспертизы на соответствие изделий ГОСТу специалистам ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии г. Москвы», с которыми он находился в сговоре, а также незаконным уничтожением изъятого имущества.
Такая позиция следствия противоречит материалам дела.
Согласно показаниям Глухова Л.В., его непосредственных руководителей и иных лиц, административное производство в отношении ООО «Аквалик» им не возбуждалось, постановление о назначении упомянутой экспертизы, сопроводительное письмо и образцы сантехнических изделий в экспертное учреждение не направлялись.
Административный материал по факту изъятия на складе ООО «Аквалик» товара, имеющего признаки контрабанды, передан ему в производство решением заместителя начальника 11-го отдела УБЭП ГУВД по г. Москве Черных В.Б. в связи с уходом в отпуск оперативного уполномоченного Лявыкина А.П. По поступлении экспертного заключения о ненадлежащем качестве товара Глухов Л.В. лишь ознакомил с ним юриста ООО «Аквалик», разъяснив право и порядок обжалования. Уничтожение сантехнических изделий произведено на основании вступившего на тот период в законную силу решения Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 02.02.2010.
В материалах дела отсутствуют данные, свидетельствующие о сговоре Глухова Л.В. с экспертами ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии г. Москвы», и оснований не доверять заключению экспертизы от 27.07.2009 о несоответствии сантехнических изделий требованиям безопасности не имеется.
Положенные в основу обвинения показания Лиши Бу не могут быть признаны объективными, поскольку она ранее привлекалась к уголовной ответственности по заявлению Глухова Л.В. о покушении на дачу ему взятки за прекращение административного производства в отношении ООО «Аквалик» и осуждена приговором Преображенского суда г. Москвы от 22.10.2009 к лишению свободы.
Критически следует отнестись и к показаниям ранее судимого свидетеля Олещука В.С., заявившего о передаче денежных средств Лявыкину А.П. в присутствии Глухова Л.В., поскольку они не подтверждаются материалами следствия и результатами оперативно-розыскной деятельности.
Кроме того, в ходе расследования по данному уголовному делу следователем грубо нарушены требования статей 6.1 и 73 УПК РФ.
На протяжении всего расследования не доказано наличие у ООО «Аквалик» права собственности на изъятые сантехнические изделия. Таможенные, бухгалтерские, складские и иные финансово-хозяйственные документы, подтверждающие их ввоз на территорию Российской Федерации, а также образцы самих изделий утрачены.
Между тем ФТС России сообщила об отсутствии сведений о таможенном декларировании ООО «Аквалик» сантехнических изделий.
Таким образом, доказательства, изобличающие Глухова Л.В. в совершении инкриминируемых преступлений, отсутствуют.
Вследствие очевидной волокиты при производстве предварительного расследования возможности доказывания по делу исчерпаны».
А в финале постановления говорится: доказательств причастности Л.В.Глухова к инкриминируемым деяниям нет, и вследствие нарушений требований закона Глухов подвергается незаконному уголовному преследованию.
Поэтому Генеральный прокурор России Ю.Чайка постановил: отменить незаконное постановление следователя Замоскворецкого межрайонного СО о привлечении Льва Глухова в качестве обвиняемого и прекратить его уголовное преследование.
«Настоящее постановление направить председателю Следственного комитета РФ Бастрыкину А.И. для исполнения».
■ ■ ■
Заместитель начальника отдела по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий УЭБиПК ГУ МВД Росиии Лев Глухов пять с половиной лет был обвиняемым по делу о мошенничестве.
Спустя две недели после взятия под стражу сотрудники отдела кадров приехали в следственный изолятор «Бутырка», объявили Глухову о том, что он совершил прогул, и по этой причине там же уволили его с работы. Причем приехали они втроем, видимо, опасаясь, что он не захочет расписываться в акте служебной проверки.
После задержания Льва Глухова облили грязью все центральные ТВ-каналы, многочисленные газеты и интернет-СМИ.
Теперь выяснилось, что он ни в чем не виноват.
Как можно пережить такой удар?
Многие сдаются и ломаются.
Он не только не сдался — он решил посвятить свою жизнь защите людей и стал адвокатом.
■ ■ ■
В России человек, находясь под следствием, фактически оказывается один на один с всемогущей репрессивной машиной.
И вот почему.
В 2007 году появился Следственный комитет России, который до этого входил в состав прокуратуры.
До этого времени прокуратура, надзирая за следствием, имела возможность отменять незаконные решения. А сейчас права прокуратуры оказались ограничены: она по-прежнему может вносить требования об устранении нарушений закона, но их исполнение УПК передал на усмотрение СК.
Понимаете? Писать прокуратура может сколько угодно. К примеру: по делу Глухова писали Замоскворецкая прокуратура, прокуратура ЦАО, прокуратура Москвы, прокуратура Центрального федерального округа и Генеральная прокуратура.
И что же? За пять с лишним лет ни одно требование прокуратуры не было исполнено.
Формально — все по закону. Если следствие не согласно с мнением прокуратуры, всю прокурорскую «макулатуру» можно посылать в шредер. Это не ругательство — это название машины, уничтожающей ненужные документы.
Как быть?
Ну как же: ведь суд у нас контролирует предварительное расследование, и туда можно обратиться с жалобой.
Обратиться-то можно, но пока ведется следствие, суд не имеет права вникать в содержание предъявленного обвинения и изучать собранные доказательства.
А борьба с необоснованным преследованием абсолютно невозможна без изучения деталей обвинения. Вот и получается: на предварительном следствии в суде можно защититься только от формальных нарушений процессуального закона. И в таком случае выходит, что власть СК ограничена формально, а по сути возможности преследования человека не ограничены ничем.
И выходит, что единственным должностным лицом, которое имеет реальную возможность повлиять на ход следствия, является руководитель следственного органа, то есть начальник следователя и начальник его начальника. А ведь это люди, которые в самую последнюю очередь заинтересованы в том, чтобы согласиться с критикой в свой адрес.
Можно ли надеяться на то, что, рассматривая жалобу обвиняемого, они признают неправоту следователя?
Практика показывает, что этому не бывать.
И единственным органом, который может сломать эту правовую гильотину, является институт прокуратуры. Когда ее указания по уголовным делам вновь станут обязательными для исполнения, у людей снова появится надежда на защиту. Парадокс состоит в том, что в суде прокурор — обвинитель, а вот до суда — это, по сути, единственный страж закона.
Альберт Швейцер сказал: «Не существует какого-то особого времени для правды. Час истины — сейчас и всегда».
Льву Глухову пришлось ждать часа истины пять лет.
И похоже, ему еще повезло.
А сколько людей никогда не доживет до этого часа, даже подумать страшно.
