У Сони и Кати много любящих родственников и в Москве, и в Подмосковье. Кроме мамы и папы есть еще бабушки, дедушки, дядя, тети, и все они обожают общительных сестричек. Пять дней в неделю девочки жили с матерью Анастасией Струниной и ее родителями в Москве, а на выходные уезжали к отцу и другим дедушке с бабушкой в Московскую область на дачу.
Так продолжалось вплоть до 21 ноября 2016 года, когда их отец Евгений Струнин вдруг решил, что теперь дочери будут жить с ним в Подмосковье. При этом он поменял не только место жительства детей, но весь их образ жизни. Отныне в его жизни не оказалось места ни для матери девочек, ни для их московских родственников и друзей. Даже в школе, где учились сестры, с тех пор их никто не видел.
От Москвы до подмосковного Фрязина всего 20 километров, но дети как будто в омут канули. Одиннадцать месяцев непрестанных поисков никаких результатов не принесли, телефоны девочек не отвечают, по адресам, которые указывают официальные органы в ответ на десятки писем и запросов матери, место жительства детей ей обнаружить так и не удается.
Суды, адвокаты, заявления в полицию, прокуратуру и даже Следственный комитет РФ с просьбой принять меры и вернуть ей детей или хотя бы помочь увидеться с ними тоже не помогли. Женщина вне себя от горя — она до сих пор не знает, где живут ее дочери, здоровы ли они, кто за ними ухаживает, как учатся в школе. И самое главное — когда она вновь сможет их увидеть?
Внезапно осиротели
Стандартная «двушка» на северо-востоке Москвы: в одной комнате жили Соня и Катя с мамой, в другой — дедушка и бабушка. Наверное, им впятером было тесновато в этой квартире, тем более к сестренкам часто приходили друзья. Зато сейчас здесь гнетущая тишина. На двухъярусной кровати девочек грустят плюшевые звери, около длинного письменного стола — два эргономичных кресла, видно, что мать беспокоилась, чтобы у детей была правильная осанка. Только кто теперь напоминает им, чтобы не стулились за уроками?
По словам Анастасии, ее бывший муж никогда особенно не заморачивался по поводу таких мелочей.
«После развода мы заключили у нотариуса соглашение о том, что дети живут со мной, а выходные проводят с ним. Но иногда бывало так, что дочери в конце недели чувствовали себя плохо, тогда я просила Евгения оставить девочек в Москве, чтобы они окончательно не разболелись. Но он всегда жестко стоял на своем. Раз, говорил, в детский сад и в школу ходили — значит, и ко мне ехать могут».
Пропущенные дни рождения друзей, отложенные визиты к врачам, пропуски занятий в театральной студии — девочкам и их матери приходилось соглашаться на многие неудобства, потому что отец не шел на компромиссы и требовал неукоснительно соблюдать график своих встреч с детьми. Однажды Анастасия попробовала воспротивиться такому жесткому диктату, закрылась с детьми в квартире и не хотела открывать дверь бывшему мужу, но тот чуть было ее не выломал. И только приезд полиции, которую вызвали соседи, его успокоил.
Но как бы родители ни конфликтовали друг с другом, дочери все равно любили их обоих и, конечно, радовались поездкам к папе на дачу. Там можно было поиграть с котенком — в московской квартире животных держать условия не позволяли — и забыть об уроках, рядом с мамой особенно не расслабишься. А еще сестры очень подружились с сыном новой подруги отца. Мальчик на два года старше Сони, почти подросток, и девочки во всем старались ему подражать.
Что же помешало родителям Сони и Кати сохранять хрупкое перемирие, почему спустя три года после развода отец внезапно увез детей в Подмосковье и не позволяет матери даже видеть их?
По версии Евгения, дочери сами так решили, он лишь выполнил их волю. Всему виной, утверждает он, конфликтный характер его бывшей жены. Она, мол, со всеми скандалит и даже руки распускает, на нее родная мать и та жалуется, с девочкам Анастасия тоже была строга. Поэтому ему и пришлось забрать детей к себе жить.
Анастасия все обвинения мужа отрицает и считает, что дочерей Евгений похитил, чтобы отомстить ей за проигранный суд по алиментам. В уже упомянутом нотариальном соглашении был еще один важный пункт, и он касался денег. Евгений должен был ежемесячно давать ей на детей по 40 тыс. рублей, но он этого, по словам Насти, не делал. Когда задолженность составила 600 тыс. рублей, бывшая жена подала иск в суд и выиграла дело. После этого на земельный участок, принадлежащий Евгению, наложили арест, а ему самому запретили выезд за рубеж. Именно после такого унижения, полагает Анастасия, самолюбивый Евгений решил во что бы то ни стало свести счеты с бывшей женой.
Неспокойное семейство
Могли ли две маленькие девочки вдруг ни с того ни с сего возненавидеть мать? Ведь даже дети алкоголиков, лишенных родительских прав, мечтают вернуться назад к непутевым матерям. Что тогда случилось с Соней и Катей, которые, наоборот, к маме не рвутся.
Недавно Анастасия наконец-то узнала, что девочки пошли в школу — почти весь прошлый учебный год они по прихоти отца провели на домашнем обучении. Ей стоило огромного труда добиться встречи с ними в школе, но, когда к ней вывели дочерей, те не только не обрадовались маме, напротив, как будто испугались ее. Катя даже расплакалась. И отец, который тут же подъехал по сигналу педагогов, истолковал все в свою пользу: вот видите, говорил он позже, я не обманываю — дети не хотят общаться с матерью,
Так что же на самом деле послужило поводом для такой странной реакции дочерей, неужели их отец прав и всему виной вздорный характер его бывшей жены? Чтобы найти ответы на эти вопросы, пришлось провести целое журналистское расследование, поговорить со многими людьми из окружения семьи Струниных. Но зато теперь я точно знаю, кто из родителей друг своим детям, а кто просто притворяется им.
Первыми в моем списке стояли родители Анастасии. Ведь, по словам Евгения, его бывшая жена с ними тоже в ссоре, она поднимала руку даже на свою мать, оттого и девочки сбежали из этого дома, они больше не могли выносить жуткие скандалы между мамой и бабушкой. Но оказалось, что Евгений говорит лишь часть правды.
«Когда Настя переехала после развода к нам с девочками, обстановка в доме была накалена до предела — это правда. И мы действительно часто ссорились, — признается ее мать Ирина Игоревна. — Но виновата в этом не моя дочь, а зять Евгений. Он выгнал их из новой стометровой квартиры в Мытищах, не давал ей денег на детей. Я видела, как Настя выбивается из сил: и на работе надо было успевать, и детьми заниматься, а он лишь ставил ей новые ультиматумы. Тут хоть у кого нервы не выдержат!»
Странно получается, с одной стороны — любящий заботливый отец, с другой — выставил жену с детьми из дома. По словам Анастасии, на тот момент они даже не были еще в разводе. Но спорить с мужем было бесполезно, он привык все вопросы решать по-своему.
«Никогда не забуду, как плакала Катя, когда пришли первые покупатели, дочка никого не хотела пускать в свою комнату, встала в дверях и ни с места. Я тоже чуть не ревела, ведь в эту квартиру столько моих сил и денег было вложено. Я все премии, которые зарабатывала, отдавала мужу в общую копилку и кредит брала. Но отсудить у него ничего не смогла, он квартиру, когда покупал, предусмотрительно на свою мать оформил, а я тогда еще молодая была, глупая, не соображала, чем это может грозить мне в случае развода», — вздыхает Анастасия.
Мамины, папины дочки
Анастасия допускает, что она, возможно, не самая лучшая на свете дочь и жена, но упрек мужа в том, что она плохая мать, женщина категорически отвергает. Но могла ли она излишней строгостью или неуравновешенным характером оттолкнуть от себя детей?
Все, кто знал хорошо сестер Струниных — а это прежде всего педагоги в школе и в детском саду, где занимались девочки, — говорят об обратном. У Насти с дочками были очень нежные отношения.
Старшая Соня — спокойная, усидчивая. Младшая Катя — непоседа, настоящая зажигалка. В детском саду у нее среди друзей были одни мальчишки, вспоминает воспитательница девочки Ольга Петровна. Но как бы сестры ни отличались по характеру друг от друга, маму они любили одинаково сильно и во всем старались ей подражать.
«Девочки всегда были красиво одеты. У Насти — прекрасный вкус, и дочкам она тоже покупала дорогую одежду, стильные аксессуары — поэтому девочки выделялись на фоне сверстниц. Благополучных детей видно сразу», — рассказывает мама мальчика, который с детского сада дружил с Катей Струниной, кроме того, они вместе ходили в театральную студию. Поэтому обеих сестер и их маму Надежда знает хорошо. Она и мысли не допускает, что дочери могли бояться Насти. «Да вы что — это были настоящие мамины дочки, а Катя особенно. Даже подумать страшно, что с ними могло произойти за время разлуки с матерью, если они к ней так переменились!»
«Анастасия правильно воспитывала дочерей, любила, но не баловала, — продолжает тему родительских отношений Ольга Петровна. — Девочки понимали, что можно, а чего нельзя делать, и не капризничали, если мать им чего-то не разрешала, а вот папа, чувствуется, привык манипулировать детьми. Вообще он способен расположить к себе людей, надавить на жалость — есть у него такая черта. Помню, придет в детский сад, поговорит с Катей пять минут, наобещает ей всего и уходит. А воспитателям объясняет, что вынужден видеться с дочерью украдкой, потому что жена против. По всей видимости, он такую же политику вел и в школе, где потом учились девочки. Но Анастасия ему с детьми общаться не мешала — со стороны хорошо видно, кто из родителей как себя ведет. Катя, например, к отцу тянулась, но с его стороны я особого усердия не видела — посидит 5–10 минут, и нет его. А мать вкладывала в детей все силы, хотя ей приходилось много работать, но при этом она еще их на дополнительные занятия водила, к репетитору по английскому языку».
Наталья Федосовна, завуч школы, где в прошлом году обучались обе дочери Анастасии, знает их мать очень давно, еще когда та сама училась в этой школе. Преподаватель вспоминает, что Настя была очень способной ученицей, которой все предметы давались легко, но при этом она никогда не зазнавалась.
«Настю любили одноклассники, она была настоящим лидером в школе, и меня ничуть не удивило, что она сделала такую успешную карьеру после института. Много раз видела, как она прощалась с девочками утром в школе, отправляя их на уроки. Было видно, что их связывают очень теплые отношения. Девчонки висли на матери, целовали ее, прежде чем идти в класс», — говорит завуч.
Как-то не вяжутся все эти отзывы об Анастасии как о любящей, заботливой матери с обвинениями ее бывшего мужа в том, что собственные дети боятся с ней жить.
Прояснить ситуацию я попросила самого Евгения. Однако он разговаривать отказался: «У нас закрытый судебный процесс, никакие данные я разглашать не имею право. А то, что Анастасия не видится с детьми, на это есть свои причины».
На самом деле на прошлом судебном заседании в Мособлсуде журналистам разрешили присутствовать в зале, так что Евгений опять не говорит всей правды. В общем, лыко-мочало, начинай с начала...
Семейные университеты
Сейчас многие знакомые Анастасии Струниной искренно недоумевают, как такая красавица и умница могла выйти замуж за Евгения? На ее счету — успешная карьера в солидной компании, специализирующейся на организации международных отраслевых выставок, на его — должность водителя-экспедитора в фирме по установке пластиковых окон с зарплатой в 12 000 рублей в месяц. Если сюда еще добавить тот факт, что Струнин неоднократно попадал в поле зрения правоохранительных органов, в частности в связи с нанесением вреда здоровью средней тяжести и угрозой жизни, то вообще не понятно, как мог судья вынести решение о месте проживания с ним детей? Чему он их научит? А чем будет кормить и во что одевать, если он обязан по исполнительному листу половину зарплаты в размере 12 тысяч перечислять бывшей супруге в счет уплаты долга по алиментам? Расчет может быть прост: забрав детей, Евгений уже не будет обязан платить алименты, напротив, сам сможет требовать их с жены.
С местом фактического проживания детей тоже не все понятно. По одним документам, полученным Анастасией из опеки Щелковского района, они живут вместе с отцом, его гражданской женой и ее сыном на съемной квартире, по другим — на даче, в доме, который находится на арестованном участке земли, кстати, никакой дом там официально не зарегистрирован. Поэтому девочки по-прежнему прописаны с мамой в московской квартире.
«Мы были в этом СНТ, где у Евгения дача — ужасная дыра, вокруг какие-то хибары стоят, в них живут гастарбайтеры. Чуть там колеса не оставили, такое бездорожье, и сплошные ЛЭП, как там можно жить?» — недоумевает Тамара Лукьяненко, начальник отдела, в котором работает Анастасия. Вместе они ездили разыскивать Настиных детей. Но ни сочувствия, ни помощи от местных органов правопорядка города Фрязино не добились.
По словам Тамары, Евгений чувствует круговую поруку в родном городе и ведет себя с бывшей женой нагло. «Я его сама просила, дай Насте повидаться с детьми, она же скоро с ума сойдет от горя, а он лишь ухмыляется в ответ: нет, она их больше не увидит!».
Совсем другим, белым и пушистым, он предстает на заседании Комиссии по делам несовершеннолетних (КДН) Щелковского района, которая специально собиралась в сентябре, чтобы решить, как помочь Анастасии увидеться с детьми. Там он опять заговорил о том, что Настя грубая, агрессивная, что дети не хотят с ней жить, боятся ее. А он не хочет на них давить и так далее, и тому подобное. Речь Евгения звучала так искренно и убедительно, что даже я начала сомневаться, хотя знаю, кажется, уже все про этого человека.
Но его обаяние и мягкость моментально слетели, как только выяснилось, что далеко не все присутствующие расположены ему безоговорочно верить. Некоторые члены КДН посчитали, что отец все-таки злоупотребляет своим положением и препятствует встречам детей с матерью.
Суд города Щелково вынес решение о месте проживания дочерей вместе с Евгением, но в Мособлсуде будет рассматриваться апелляция Анастасии. И если даже судебное решение первой инстанции останется в силе и девочки будут жить с отцом, никто не может лишить права любящую, заботливую мать принимать участие в воспитании своих детей. Однако пока суд да дело, девочки продолжают жить в разлуке с Настей. Нормальной такую ситуацию не назовешь, не мудрено, что у обеих сестер отмечаются серьезные неврологические проблемы, им немедленно нужна помощь врачей. Да и родителям она тоже необходима. Поэтому на заседании КДН было решено — направить всю семью Струниных на консультацию в местный психологический центр, чтобы с ними поработали специалисты.
И вот прошел почти месяц с тех пор. А ничего в жизни Сони и Кати не изменилось. Анастасия по-прежнему не видит своих детей, Евгений наотрез отказывается везти их на встречи с матерью, даже в присутствии психологов.
Как можно еще воздействовать на родителя, узурпировавшего все права на детей? Ведь трагедия сестер Струниных не такая уж большая редкость в нашей стране. Недавно даже на всероссийском форуме специалисты по детско-родительским отношениям всерьез обсуждали, не ввести ли уголовную ответственность за то, что один родитель препятствует другому общаться с детьми. Возможно, когда-нибудь так и будет. Либо мы придем к практике ювенальной юстиции, которая широко применяется в западных странах. Там, если родители не могут поделить ребенка, его на время определяют в приют или приемную семью.
Только будет ли от этого лучше детям, у которых есть родные мама и папа?
Комментарий советника уполномоченного по правам детей при Президенте РФ Гульнары САЛЬНИКОВОЙ:
— Проблемы, касающиеся споров между родителями после расторжения брака, стоят сегодня очень остро. Это показывает и стабильный рост обращений граждан в адрес уполномоченных по правам детей — как федерального, так и региональных.
Главная проблема в том, что отсутствует единообразное толкование, как применять нормы семейного и административного законодательства при урегулировании споров, связанных с правами и обязанностями родителей. Многие бывшие супруги не могут договориться между собой и решают острые вопросы через суд. Еще один немаловажный фактор — практически отсутствует медиация, то есть нет практики досудебного урегулирование таких споров. Это приобретает массовый характер.
Семья Струниных как раз яркий пример всего вышесказанного. Мама несовершеннолетних Софьи и Екатерины обратилась в наш аппарат уже на стадии судебного разбирательства по вопросу дальнейшего места жительства дочек. Решением городского суда от 2 июня 2017 года место жительства детей было определено с отцом. До настоящего времени оно не вступило в законную силу. Как следует из представленных матерью документов, ее права на общение с дочерьми грубо нарушены со стороны отца детей. В связи с этим уполномоченный по правам детей при Президенте РФ Анна Кузнецова направила обращения в профильные ведомства — комиссию по делам несовершеннолетних и опеку города Щелково. После чего было проведено внеочередное заседание со всеми ведомствами. Я на нем присутствовала лично.
Картина пока складывается такая: отец не дает видеться матери с девочками, а он, в свою очередь, ссылается на то, что дети сами не хотят общаться с мамой. Здесь уже буква закона бессильна, разобраться в этой ситуации может только психолог, так как со стороны трудно говорить, действительно ли девочки имеют такую позицию или она сложилась под влиянием отца и других родственников с его стороны. Поэтому мы рекомендовали органам опеки и попечительства оказать всем сторонам конфликта психологическую помощь с целью восстановления детско-родительских отношений и защиты прав несовершеннолетних. В идеале работа должна вестись точечно: отдельно с матерью, отцом и каждой из дочек. Со своей стороны мы будем держать ситуацию в этой семье на контроле.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
