«Учу курсантов дружить с водой»
Униформа Татьяны Головиной — гидрокостюм мокрого типа, шлем, боты и ласты.
Татьяна вместе с мужем Андреем Головиным много лет отдали службе в ВДВ и уже седьмой год в Рязанском десантном училище преподают водолазную подготовку.
Вдоль бортика бассейна лежат жилеты — компенсаторы плавучести, баллоны с запасом воздуха. Совсем скоро начнутся занятия. А пока курсанты переодеваются, Татьяна рассказывает о специфике своей работы:
— Наша задача — адаптировать ребят под водой, чтобы они, находясь на глубине, не допускали паники, — говорит преподаватель. — Вода — это стихия. Ее не нужно покорять — с ней нужно научиться взаимодействовать.
Курс водолазной подготовки проходят все курсанты вне зависимости от специализации. Первое погружение под воду они помнят так же, как первый прыжок с парашютом.
Из группы в 30 человек примерно пятеро курсантов, погружаясь с легочным аппаратом, сначала попросту не могут дышать под водой. Но этот страх проходит.
— Многие пребывают в постоянном напряжении, а в воде надо расслабиться, — объясняет преподаватель.
Все действия будущие офицеры отрабатывают до автоматизма еще на суше. Татьяна еще раз дает подопечным четкие пошаговые инструкции. Напоминает, как правильно распределить свои силы. И, сделав широкий шаг, они уходят под воду.
Татьяна Алексеевна для курсантов — непререкаемый авторитет. У нее за плечами — 40 лет подводного стажа. А начинала осваивать водолазное дело она еще во времена существования Советского Союза, в ДОСААФ. Ей пришлось погружаться во многих морях и океанах, в том числе и под лед, при низких температурах. Не обошлось и без экстремальных ситуаций. Однажды при погружении на 30 метров один из неопытных дайверов в панике попытался сорвать с инструктора маску и вырвать регулятор (приспособление, которое дает возможность дышать под водой воздухом, сжатым в баллоне). Татьяне удалось его успокоить и медленно вывести на поверхность. Было дело, на Кубе, при ночном погружении, Татьяне пришлось всплывать к спидботу в окружении акул. Действовала не торопясь, хладнокровно. Благо хищники не усмотрели в хрупкой фигуре в гидрокостюме объект охоты.
Теперь до каждого курсанта она старается донести: воду надо уважать.
— В воде насаждается избыточное давление. Если неправильно погружаться — можно получить баротравму среднего уха, если неправильно всплывать — есть риск баротравмы легких, — говорит инструктор.
Курсантам специально создают нештатные ситуации. Учат пользоваться легочным аппаратом товарища, действовать скрытно.
Под руководством Татьяны Головиной будущие офицеры отрабатывают на глубине элементы рукопашного боя. Чтобы нейтрализовать противника, достаточно вырвать у него регулятор изо рта или сорвать с него маску.
По мнению инструктора, сложнее всего курсантам бывает привыкнуть к тому, что на глубине нет привычной опоры.
— Если определенным образом двигаться, опорой может стать вода. И помогают нам в этом ласты. Мы учим курсантов «ходить» под водой.
Это особенно важно при отработке под водой стрельбы из боевого оружия. Для этого в бассейне есть специальный подводный тир.
Современный учебно-тренировочный комплекс поражает своим размахом. В огромном бассейне есть водолазная башня глубиной 21 метр, это высота 7-этажного дома. Курсанты уходят практически в гидрокосмос. А под сводами бассейна укреплен настоящий корпус вертолета Ми-8. С этого тренажера курсанты отрабатывают беспарашютное десантирование. Прыгают с 10-метровой высоты в воду. Или в полном обмундировании, с грузами и легочным аппаратом, скользят в бассейн по веревке — спусковому концу. Также отрабатывается эвакуация группы с воды с помощью вертолетной грузовой лебедки.
Пока мы беседуем, один из курсантов отрабатывает спуск в универсальном водолазном снаряжении СВУ-5 к затопленному объекту. Татьяна Алексеевна смотрит на часы. Инструктор знает: время под водой бежит по-другому. Кажется, что прошло 15 минут, а на самом деле — час.
Больше всего занятий в бассейне — у будущих инженеров-десантников. Кроме фортификации — возведения различных укреплений и заслонов, инженерной разведки, минирования и разминирования местности — им предстоит заниматься организацией переправ через различные водоемы. Безопасность переправам и обеспечивают водолазные специалисты.
Занятия Татьяны Головиной курсанты стараются не пропускать. Когда на эти часы выпадает наряд, будущие офицеры подменяют друг друга.
Будущие офицеры обучаются как в бассейне, так и на открытой воде.
— Каждый год мы с командой чистим водоем около плотины, где потом погружаются курсанты, — рассказывает Татьяна. — Доходит до того, что весь участок с четырех сторон бывает перегорожен сетями. Вырезаем все и выбрасываем.
Татьяна Головина — настоящий «универсальный солдат». Она водит машину и мотоцикл, занимается конным спортом, летает на параплане, а еще у нее за плечами — серьезная парашютная подготовка.
— Я начала прыгать с парашютом, когда еще училась в Рязанском радиотехническом институте, — рассказывает инструктор. — Всего на счету — 214 прыжков. А самый экстремальный прыжок случился в Азербайджане, когда мы с мужем служили в 104-й воздушно-десантной дивизии, которая дислоцировалась в Кировабаде (ныне — Гянджа). Внизу были кошары, которые охраняли собаки волкодавы. Мы знали, что они нападали на солдат, которые возвращались со стрельбищ, бросались даже на машины. Я была самой легкой, вышла из самолета последней. И меня понесло как раз на один из таких загонов для овец. Признаюсь, было по-настоящему страшно. Парашют Д-6 ведь частично управляемый, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не угодить прямиком в кошару…
Близится 8 Марта. По сложившейся традиции поздравлять инструктора будущие офицеры будут под водой. Курсанты собираются вручить Татьяне Алексеевне цветы на дне бассейна.
«Когда в фильме звучит морзянка, автоматически начинаю принимать текст»
— Я не знаю, когда больше получаю поздравлений — 23 февраля или 8 Марта, — признается майор ВДВ Виктория Алешина.
Она — и кадровый офицер, которая продолжает десантную династию, и очаровательная женщина. В Рязанском десантном училище служит уже 15 лет. На кафедре радио-, радиорелейной, тропосферной, спутниковой и проводной связи считается одним из лучших преподавателей.
— Вся моя жизнь тесно связана с армией. Папа, Юрий Николаевич Калибернов, окончил Свердловское высшее военно-политическое танковое училище. 32 года служил в Воздушно-десантных войсках, в том числе — три года в Афганистане. Мы часто переезжали. Особо запомнился Кировабад в Азербайджане, где прошло мое детство. Закрываю глаза и вижу: старая гончарная мастерская, могучие чинары, осыпающаяся шелковица… Но потом случились сумгаитские и карабахские события. Начались погромы и резня. По городу ходили националисты с канистрами бензина и самодельными гранатами. Десантники стояли на мосту и сдерживали обезумевшую толпу… В 1989 году мы переехали в Рязань. Началась другая жизнь.
Как и сестра, я должна была поступать в Академию права и управления. Но за три месяца до окончания школы стало известно, что в наш рязанский филиал Санкт-Петербургской академии связи набирают женскую группу. Конкурс был огромный, на рассмотрение пришло 500 личных дел. Все претендентки проходили психологическое профтестирование и собеседование. Кроме основных экзаменов сдавали физподготовку.
Я долго не верила, что поступила. Начались занятия. Бегая кроссы, я не раз добрым словом вспомнила отца, который поднимал меня в школьные годы на пробежку в 6 утра. Первые два года в училище были очень сложными. Ребята постоянно над нами насмехались. Мы ходили в военных рубашках с карманами на груди. Нам вслед кричали: «Девчонки, что это у вас в кармашках лежит?..» Были моменты, когда я порывалась забрать документы и уйти из училища. Но тот жизненный стержень, что заложил во мне отец, помог мне выстоять.
23 июня 2001 года у меня был выпуск, а 24 июня я ушла в декрет. Стояла на плацу с голубыми погонами и округлившимся животом, у меня был седьмой месяц беременности. Ребята шутили: «Она уже с запаской стоит». Отец твердил: «Доча, я знаю, что у тебя родится сын, назови его Юрцом. А то в доме даже собака женского рода».
Распределилась я на соседнюю улицу, в Рязанское десантное училище, где служу уже 15 лет. Сейчас преподаю курсантам основы телевидения, системы и средства вещания, направляющие системы, радиооптические связи. Девушек-курсантов обучаю азбуке Морзе и работе на ключе. Всего у меня — шесть взводов, два из них — женские.
Кстати, когда по телевизору показывают фильмы про Великую Отечественную войну и на заднем плане звучит морзянка, Виктория автоматически начинает принимать текст. Но чаще всего в фильмах идет не осмысленный текст, а простой набор букв.
Майор Алешина хорошо стреляет. Особенно четко она поражает движущиеся мишени. При этом шутит: «Я просто не люблю, когда от меня убегают…»
У Виктории — голубые глаза. И ей так идет голубой берет и тельняшка! У ее отца за плечами не одна сотня прыжков с парашютом, у Вики — 54.
— Когда первый раз прыгала с парашютом, вообще не переживала, — делится с нами майор Алешина. — Я выходила крайняя, за мной шел только выпускающий. Корабельная группа ведь строится по весу. Первыми покидают самолет самые тяжелые. Мне казалось, что оттолкнулась и отделилась я хорошо. А на площадке приземления в это время говорили: «Смотри, девятый сейчас уйдет под хвост». Это я. Отсчитала, как положено — 501, 502, 503… (Отсчет начинается с 500, произнесенное вслух число 501 по времени точно соответствует секунде. — Авт.) Купол наполнился воздухом. В лицо бьет струя ветра, в ушах свист — полный восторг. Взлетали мы в Дягилеве, а приземлялись в Житове. И, конечно, не обошлось без посвящения. Муж ударил меня запаской по мягкому месту…
А вот когда прыгала второй раз — было страшно. Старалась смотреть не вниз, а на край двери самолета. Потом уже чувствовала в небе себя уверенно. Все прыжки проходили штатно. Лишь однажды около земли резко поменялся ветер, меня потянуло назад, но удалось развернуться по ветру.
Отец у Виктории — полковник, старшая сестра — полковник в Академии юстиции. А значит, ей есть куда расти.
«Двойной выжим сцепления и перегазовка»
Тяжелый «ЗИЛ-131» аккуратно вписывается в поворот и, сдав назад, встает на стоянку. Из кабины спускается миниатюрная женщина в камуфляже и берцах.
— Начальник аппаратной связи гвардии прапорщик Оксана Макушина! — представляется водитель. Улыбается. На щеках играют ямочки. Ей бы в конкурсах красоты участвовать, а она водит по бездорожью армейский грузовик, в качестве электрика запитывает аппаратуру, которая размещается в кузове.
В армии Оксана Макушина уже 24 года. В роду военных у нее не было.
— Я местная, а в Рязани размещалось три военных училища, — рассказывает прапорщик. — После школы, недобрав в институт один балл, пошла работать машинисткой в отдел кадров Рязанского военного училища связи. А через пять лет в училище был объявлен набор женщин-телефонисток. Я решила заключить контракт. 4 апреля 1994 года началась моя военная судьба. На узле связи я прослужила 16 лет.
В 2009 году в ходе военной реформы училище было расформировано. И в качестве факультета связи вошло в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище.
— Мне пришлось сменить и специальность, и должность. Многих женщин сократили. Требовался только начальник аппаратной связи. Нужно было водить «ЗИЛ-131». А я боялась автомобилей панически. У меня не было даже водительского удостоверения категории «В», не то что «С». Переселила страх. Села за баранку «КамАЗа». Мне попался очень хороший инструктор. Ему самому было очень интересно посмотреть, какой будет результат. Три месяца училась. И с первого раза сдала автодром. Помню, эстакада была настолько высокой, что, когда заехала на нее, у меня буквально захватило дух… Было ощущение, что стою на крыше трехэтажного дома. Но сдала и эстакаду.
Я хорошо запомнила день, когда принимала свою аппаратную на базе «ЗИЛ-131». Это было при минус 25 градусах мороза, в холодном боксе. В кузове автомобиля была сосредоточена техника связи. Машина со всей «начинкой» тянула на 12 тонн.
Начала потихоньку водить. В аппаратной предусмотрен экипаж. Курсанты в классах получают первичные навыки, а потом выезжают с нами на практические занятия. На полевых выходах внутри аппаратной может работать до семи человек. Останавливаемся в лесах, полях, разворачиваем аппаратную, и начинается работа.
А экстремальных ситуаций было предостаточно. Однажды пришлось выезжать по первому снегу. Когда были еще в парке, командир роты спросил: «Может, кого-то другого за руль посадить?» Я говорю: ну кто мою машину знает лучше, чем я? Она 1991 года выпуска. Я знаю, какое у нее сцепление, насколько туго включаются передачи. Помню, после первой длительной поездки у меня плечо несколько дней болело. Потом привыкла. Меня научили двойному выжиму сцепления и перегазовке.
А в тот снежный день обочин дорог не было видно. Стеклоочистители сломались. Со мной в кабине был командир взвода, он мне помогал очищать стекла, руками двигая «дворники».
Позже была ситуация, когда я могла оказаться в кювете. Машина у меня трехмостовая, шесть колес, очень проходимая. Была осень, обочины дорог — влажные. Мы ехали по узкой дороге, я решила пропустить обгоняющую меня машину, коснулась колесом обочины, и меня раскачало… Но смогла удержать руль.
В другой раз во время полевого выхода мы сосредоточили машины в капонирах. Уезжали в темноте, а там кругом окопы. Я не заметила рва и одним колесом заехала в окоп. Кабина накренилась на 45 градусов. Паники не было. Больше испугались те, кто был рядом. Пришли мне на помощь.
За рулем Оксана Макушина уже 6 лет. Может сама и колесо поменять, и сцепление. Прапорщик уже привыкла к повышенному вниманию к собственной персоне на дорогах.
— Выхожу из машины, прохожие неизменно останавливаются, смотрят вслед округлившимися глазами… — говорит, улыбаясь, прапорщик.
Так как Оксана служит в ВДВ, ей хотелось по праву носить и голубой берет, и тельняшку. Готовясь прыгнуть с парашютом, она прошла всю необходимую подготовку.
— Больше за меня волновался муж. Он оканчивал военное училище связи, но десантную роту, и всю жизнь служил в Воздушно-десантных войсках. Помню, он наставлял меня: «Ксюша, при приземлении — две ноги вместе как одна, до боли в коленках…» Перед первым прыжком я потеряла сережку, расстроилась. Но потом поняла, что небо «потребовало жертву», и успокоилась. Прыгали первый раз с высоты 800 метров. В 6 утра приехали на аэродром, а прыгнули только в два часа дня. Чувство полета — ни с чем не сравнимо. На землю смотришь будто через какую-то призму. Воздух преломляется, и цвета все яркие-яркие…
На счету Оксаны Макушиной — 12 прыжков с парашютом.
В завершение беседы она признается: «Мне нравится форму носить, нравятся строевая подготовка, дисциплина и порядок». Через 4 года у Оксаны заканчивается контракт. Будет ровно 28 лет, как она в армии. «Хотелось бы уйти на пенсию старшим прапорщиком», — говорит, улыбаясь, моя собеседница.
8 Марта женщин-военнослужащих буквально заваливают цветами. Девиз десантников: «Никто, кроме нас». Коллеги в праздник говорят: «Никто, кроме вас!»
