Опека строго режима: чиновники не дают бабушке воспитывать внуков

Пинали, как паршивую собаку

В 2002 году Татьяна Дурнева приехала в Москву из Курской области. Дома Татьяна, мать-одиночка, работала на почте и получала копейки. А ее единственный сын, Кирилл Дурнев, в три года был признан инвалидом (последствия ДЦП) и нуждался в постоянном лечении. Каждые три месяца она ложилась с ним в больницу. И так как зарплата была мизерная, она решила перебраться в Москву.

Там можно было помочь сыну.

Пинали, как паршивую собаку
Татьяна Алексеевна с внучкой.

Уже в Москве выяснилось, что в обычной школе Кирилл учиться не может, и его перевели в коррекционную школу. После школы он поступил в строительный колледж и там познакомился с Надей Леоновой, которая тоже окончила коррекционную школу. В 2014 году Кирилл и Надежда поженились, и в этом же году у них родилась дочь Настя. Жили Дурневы в двухкомнатной квартире жены. А мать Кирилла, Татьяна, сняла комнату и работала в типографии оператором печати.

В сентябре 2014 года Татьяне Алексеевне Дурневой пришлось переехать к сыну с невесткой, поскольку выяснилось, что родители не в состоянии сами ухаживать за ребенком. Татьяне пришлось не только работать, но и взять на себя большую часть обязанностей по уходу за внучкой. Надежда гуляла с ребенком, ходила в поликлинику, а все остальное легло на плечи Татьяны.

В 2016 году Настя начала посещать группу кратковременного пребывания в детском саду №1357, а в мае 2017 года ее перевели в группу с 12-часовым режимом пребывания с 7 часов утра до 19 часов вечера. Бабушка приводила Настю в восьмом часу утра и в семь вечера забирала. Как следует из характеристики ребенка, подписанной тремя воспитателями и педагогом-психологом в январе 2018 года, мать всего несколько раз приводила и забирала девочку, а с ее отцом воспитатели вообще оказались не знакомы. Ребенок часто болеет, развитие соответствует возрасту. «Воспитатели отмечают активность бабушки Дурневой Татьяны Алексеевны в воспитании Насти и ее участие в жизни — регулярное посещение детских праздников, участие в мероприятиях группы».

Запомните эту фразу: воспитатели отмечают, что главное действующее лицо в жизни Насти — бабушка.

Весной 2017 года у Надежды и Кирилла Дурневых родился сын Алексей. Причем во время беременности Надежда вела себя странно, пока было возможно, скрывала свое состояние, упорно отрицала беременность, и только один раз, по настоянию Татьяны Алексеевны, была в женской поликлинике.

20 мая в пятом часу утра Надежда попросила свекровь вызвать «скорую помощь», потому что у нее началось кровотечение. В то время как Татьяна Алексеевна звонила, из туалета раздался крик ребенка. Татьяна Алексеевна подошла к туалету, но в дверях, широко раскинув руки, стояла Надя и не давала заглянуть внутрь. Татьяна Алексеевна бросилась к соседке Людмиле. Соседка прибежала к Дурневым, оттолкнула Надю — и выяснилось, что только что появившийся на свет ребенок лежит в унитазе.

Бабушке стало плохо. Людмила уложила Надежду на диван и с трудом заставила поместить ребенка на грудь, чтобы он хоть чуть-чуть согрелся. Вскоре появились две бригады «скорой помощи». Соседка слышала, как врачи сказали Надежде, что она преступница и ее нужно судить.

Ребенка и мать увезли в больницу №68.

Мальчика сразу поместили в реанимационное отделение, потому что у него обнаружилась пневмония. Мать вскоре выписали, а ребенок три недели оставался в больнице.

Надежда Дурнева с дочерью.

* * *

Татьяна Дурнева обратилась в инспекцию по делам несовершеннолетних района Марьино и рассказала о том, что новорожденный оказался в унитазе. Сотрудники инспекции связались с отделом соцзащиты, и в июне был заключен договор о социальном патронате сроком на один год. Согласно этому договору, отдел соцзащиты должен был прикрепить сотрудника для работы с семьей и детьми, «признанными нуждающимися в помощи государства, не реже 2 раз в неделю посещать семью с детьми… оказывать психолого-медико-педагогическую, социальную помощь детям и иные виды помощи».

По словам Татьяны Алексеевны, сотрудников прикрепили, и раз за разом повторялась одна и та же сцена: они приходили домой, несколько минут стояли на пороге, спрашивали, как дела, и уходили.

После рождения сына поведение Надежды изменилось. Она и раньше вела себя агрессивно, но редко. Теперь же по любому самому незначительному поводу она стала устраивать истерики и каждый раз угрожала выбросить сына с балкона. Причем приступы агрессии и истерики случались не только дома, но и на лестничной клетке, и около дома, и на детской площадке.

В ноябре 2017 года в квартиру Дурневых пришла инспектор полиции по делам несовершеннолетних, потому что из-за истории с родами в туалете Надежду поставили на учет. Надежда устроила очередную истерику, сказала, что это ее ребенок и она может делать с ним все что хочет. Инспектор Екатерина Ведешкина вызвала психиатрическую «неотложку» и соцработников, которые осуществляли патронат.

Врачи сказали, что Надежду нужно госпитализировать. Соцработники хотели забрать и детей, но врачи «скорой помощи» сказали, что у детей есть бабушка и незачем их трогать.

Они целых полчаса стояли возле дома, чтобы в случае необходимости не дать забрать малышей.

Татьяна Алексеевна оформила больничный лист по уходу за внучкой и две недели находилась дома с детьми.

Кирилл Дурнев с дочерью.

Через две недели Надежда вернулась домой. Ее состояние улучшилось, но ненадолго. Вскоре скандалы между супругами Дурневыми возобновились. 14 декабря, во время очередного выяснения отношений, Татьяна Алексеевна вынуждена была вызвать полицию. К моменту приезда полиции скандал утих, потому что Кирилл ушел, и Надежда успокоилась. Однако 15 декабря в квартиру Дурневых пришла Екатерина Викторовна Ведешкина. Татьяна Алексеевна утром отвела внучку в садик и ушла на работу, поэтому она не знает, что случилось и почему невестку снова отправили в психиатрическую больницу №13. Известно только, что в 9 часов утра Ведешкина позвонила Татьяне Алексеевне на мобильный и сообщила, что невестку отправляют в психбольницу, а 7-месячного Алешу, который находился с матерью, изымают. А куда его повезут, не сказала. С бабушкой оставить ребенка не могут, потому что она не является законным представителем детей. Однако спустя час-полтора Татьяне Алексеевне позвонила социальный работник Надежда Игоревна и сказала: у меня к вам только один вопрос, вы можете отводить и приводить из детского сада внучку Настю?

Татьяна Алексеевна ответила: я и так это делаю каждый день. А что с внуком?

Ответ был: потом, потом…

* * *

18 декабря 2017 года в квартиру Надежды Дурневой приехали сотрудники отдела соцзащиты. В это время Татьяна Алексеевна была на работе. Когда она вернулась домой, сотрудники отдела соцзащиты ждали ее возле квартиры.

Татьяна Алексеевна стала выяснять, где внук. Ей ответили, что не знают. А пришли, чтобы провести очередное обследование квартиры, в которой проживает 3-летняя Настя Дурнева.

Вошли в квартиру. Отца детей дома тоже не было. На все просьбы о том, чтобы оформить опеку над детьми или оформить отпуск по уходу за внуком, ей ответили, что это невозможно. В квартиру, как всегда, заходить не стали, обозревали с порога. А потом сказали: приходите с сыном к нам в отдел для решения вопроса об Алеше.

21 декабря они с сыном пошли в отдел соцзащиты района Марьино. Разрешения забрать Алешу из больницы ни Кириллу, ни Татьяне Алексеевне не дали: отец не работает и является инвалидом II группы, он не справится, а бабушка — никто. Что же касается внучки, Татьяну Алексеевну попросили написать заявление о том, что внук находится в больнице, но она готова осуществлять уход за внучкой и отвечать за ее жизнь и здоровье.

Татьяна Алексеевна написала такое заявление и отдала начальнику отдела опеки Ольге Ивановне Скучаевой.

Как только заявление попало в руки Скучаевой, она, по словам Татьяны Алексеевны, сказала ей: ну вот, а вы боялись. Забирайте сына и внучку и уезжайте в Курск.

Когда Татьяна Алексеевна вернулась домой, она стала ругать себя за то, что в заявлении не написала о том, что готова ухаживать и за внуком Алешей, который пока находится в больнице. Вот почему 27 декабря Татьяна Дурнева написала в отдел соцзащиты дополнительное заявление, где указала, что готова ухаживать и за Алешей.

В больнице №4, где с 15 декабря находился Алеша, он подхватил корь, и его перевели в инфекционной бокс больницы №9 в Шмитовском проезде.

Настенька и Алеша.

Через 21 день 7-месячного ребенка перевели в больницу №6 на Большой Академической улице. Дурнева много раз обращалась к заведующей отделением Евгении Павловой с просьбой навестить внука, но ей наотрез отказали, так как не было разрешения отдела опеки. О состоянии ребенка бабушка узнавала от медсестры, с которой познакомилась в больнице.

26 января 2018 года Алешу Дурнева перевели в центр содействия семейному воспитанию на Вешняковской улице, 27а. Только тогда бабушке наконец выдали разрешение на посещение внука.

А 7 февраля 2018 года прямо из детского сада №1357 перед тихим часом забрали и Настю Дурневу.

Вот выписка из медицинской карты стационарного больного №80332 детской городской клинической больницы №9 имени Г.Н.Сперанского, филиал №2: «диагноз клинический — острая респираторно-вирусная инфекция, острый ринофарингит, невротические реакции. Доставлена в 17 часов 20 минут 7 февраля 2018 года из ОМВД по району Марьино выездной бригадой ДГКБ №9 филиал 2 как безнадзорная несовершеннолетняя, оказавшаяся в трудной жизненной ситуации, без насильственных телесных повреждений».

Татьяна Алексеевна узнала об этом случайно, от мамы ребенка, с которой она познакомилась на детской площадке напротив детского сада, в котором была Настя. Эта женщина по имени Лена позвонила Татьяне Алексеевне и рассказала о том, что видела, как Настю увезли из детского сада.

Дурнева полетела в отдел соцзащиты на Братиславской, 21. Там собрался целый консилиум во главе с начальником отдела И.А.Гороховой. Дурнева спросила, почему забрали внучку. Ей ответили, что ребенок признан нуждающимся в помощи государства. А по закону передать девочку бабушке никакой возможности нет.

13 февраля Настю перевезли из больницы в центр содействия семейному воспитанию «Красносельский».

Она немедленно поехала в отдел соцзащиты Марьино, но заявление на посещение внучки у нее не приняли: сказали, что не знают, где она.

14 февраля Дурнева отправила туда телеграмму с просьбой разрешить посещение внучки.

15 февраля ей прислали СМС-сообщение о том, что разрешение на посещение ребенка готово.

С этого дня она ежедневно посещает сначала внука (с 12 до 15 часов) — в Вешняках, а потом Настю (с 16 до 18 часов) — на Красносельской. Несчастный ребенок каждый день спрашивает, когда она ее заберет и сколько документов ей еще осталось собрать.

* * *

Знаете такое выражение: человек тает на глазах.

Вот впервые в жизни я увидела человека, у которого каждую минуту уходят силы и он на самом деле как будто исчезает. Татьяна Алексеевна Дурнева, вместе с которой мы провели почти весь день, не в состоянии проглотить ни грамма пищи. Она только пьет чай, и глаза ее налиты кипящими слезами, которым она не разрешает выходить наружу. А когда она начала рассказывать, как Настя бросается к ней, обнимает колени, плачет и спрашивает, когда же она, наконец, ее заберет домой, мне показалось, что я вдруг оглохла. Слушать это просто невозможно.

История старая как мир.

Молодая девушка родила ребенка, отец которого навсегда исчез из ее жизни. Помыкавшись в маленьком городке, она отважно, без всякой надежды на постороннюю помощь, переехала в Москву, сняла угол и устроилась на работу. И тут выяснилось, что у сына серьезные отклонения в психике, в обычной школе он учиться не может.

Надя, с которой он познакомился в строительном колледже, тоже психически больной человек. Но ни документов, ни группы инвалидности у нее нет, потому что выросла она в детском доме. И заниматься медицинскими бумажками было некому. Единственный близкий человек, бабушка, умерла в 2014 году. Вот почему больной человек, опасный для окружающих, официально такой же, как все.

Татьяна Алексеевна показала мне свадебные фотографии сына. Все чин по чину, невеста в белом платье с фатой, жених — в парадном костюме и белом жилете. Но это Татьяне Алексеевне очень хотелось, чтобы у сына все было как у людей, и уж раз они решили пожениться, то пусть будет и свадьба, и фата. Это она на свои копейки все купила и все устроила. На самом же деле на фотографиях хорошо видно, что Надежда психически больна. И с рождением первого ребенка все ее проблемы только усугубились. Какое-то время Кирилл работал, но Надежда запретила ему ходить на работу. Почему? Боялась, что он познакомится с другой барышней и бросит ее. Вот Кирилл и стал жить на диване. Чем плохо? Мать переехала к ним, покупает продукты, подбрасывает деньги…

Вот такая у нас красавица, Настя Дурнева.

И возникает естественный вопрос: почему осенью 2014 года, когда выяснилось, что Кирилл и Надежда Дурневы не в состоянии ухаживать за ребенком, никто не стал разбираться в ситуации, и Дурневых не ограничили в родительских правах?

Как это — родители не могут ухаживать за ребенком? А почему? Ведь это не вопрос: не хочу — не буду. Это в первую очередь вопрос безопасности малолетнего ребенка. Однако, несмотря на то, что воспитатели детского сада №1357 прекрасно знали о ситуации в семье Дурневых, по крайней мере были осведомлены о том, что главное лицо в жизни Насти Дурневой — ее бабушка, все оставалось на прежних местах. Ну, приводит бабушка ребенка в сад, отводит домой, приходит на праздники — и ладно.

Казалось бы, гром грянул 20 мая 2017 года, когда Надежда Дурнева родила ребенка в унитаз. И фактически только благодаря настойчивости соседки, которая, несмотря на сопротивление Надежды, прорвалась в туалет и выхватила из унитаза младенца, едва успевшего сделать свой первый вздох, дитя уцелело. Бабушке, как мы помним, стало плохо. А вот сотрудники отдела соцзащиты района Марьино находились в сознании. Однако и тут никто не счел нужным обратиться в суд с иском о лишении Дурневых родительских прав. И кто бы мне объяснил: почему?

Как мы помним, лишь в результате обращения сотрудника инспекции по делам несовершеннолетних отдел соцзащиты населения района Марьино в лице и.о. начальника отдела Марины Владимировны Борисовой и территориальный центр социального обслуживания «Марьино» в лице директора этого ТЦСО Виктора Сергеевича Сотскова заключили с Надеждой и Кириллом Дурневыми договор №14/17 о социальном патронате.

Слово «патронат» — ближайший родственник слова «патронаж», которое происходит от французского «patronage» — покровительство, попечительство.

И как же выглядело покровительство отдела соцзащиты Марьина на практике?

По словам Татьяны Алексеевны Дурневой, раз-два в неделю «патроны» приходили в квартиру Дурневых и, стоя на пороге, несколько минут обозревали окрестности.

То есть все это была имитация деятельности, а между тем семья Дурневых медленно шла ко дну. И сколько об этой имитации уже написано, и сколько несчастий от нее уже произошло и еще произойдет — соцзащитники почему-то неуязвимы.

Невозможно объяснить, почему Настю Дурневу забрали из детского сада перед тихим часом, а в сопроводительном документе написали, что она безнадзорная. И почему ее вообще потребовалось забирать? Почему бабушка ничего об этом не знала?

У Насти врожденный порок сердца. Неужели взрослые не осознают, какой удар по психике такого беззащитного птенца они нанесли? И ради чего? И зачем все время нужно врать? Настю «изъяли» из детского сада 7 февраля, а отдел соцзащиты обратился туда за характеристикой ребенка задним числом, 28 декабря…

Следующий вопрос, на который тоже нет ответа: почему дети находятся в разных учреждениях?

Татьяна Алексеевна все время исступленно повторяет: я пришла к ним за защитой, а что они сделали…

Да, она не знала, что, пока живет вместе с невесткой, невозможно будет оформить ни временную, ни постоянную опеку над детьми. Дело в том, что до недавнего времени Татьяна Алексеевна была прописана в Курской области, и получалось, что у нее нет своего жилья, а дети не могут находиться в одной квартире с родителями, лишенными прав.

Но ведь это так просто: подсказать человеку, рвущему сердце от невозможности помочь внукам, куда пойти, что сделать, какой документ оформить. Главная же задача: не лишать детей связи с родными людьми, если они готовы взять на себя опеку!

Вместо этого 44-летнюю бабушку двух малолетних внуков, полную сил и желания спасти малышей, пинали, как паршивую собаку, посылали матом, тайком забрали детей, и сейчас она из последних сил ежедневно навещает их в разных концах города.

А сегодня, когда я пишу эту статью, трехлетняя Настя сказала Татьяне Алексеевне: ты обманываешь меня, сама идешь домой, а меня с собой не берешь... Она позвонила мне, и я поняла, что она уже даже плакать не может.

Да, несколько недель назад Татьяна Дурнева прописалась в квартире невестки и арендовала однокомнатную квартиру. Теперь у нее, казалось бы, есть возможность установить опеку над своими малышами. Но опять не хватает бумажки: у нее нет согласия хозяина квартиры на то, чтобы она проживала там с малолетними детьми. А без этой бумажки — никак…

И только старые детские доктора знают, что травмы, которые получили Алеша и Настя Дурневы во время их так называемого спасения, не пройдут до конца жизни. Настя вряд ли забудет, как она умоляла бабушку забрать ее домой, а бабушка почему-то уходила.

Эх вы, защитники-садисты. Вот от вас спастись нет никакой возможности…

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №27637 от 16 марта 2018

Заголовок в газете: Опека строгого режима

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру