Этот воистину народный праздник – День дурака, отмечают в России уже на протяжении нескольких столетий. Однако творческий потенциал наших соотечественников столь велик, что ограничиваться бескорыстным «обдуриванием» своих близких и знакомых лишь в течение одного дня в году попросту невозможно. Поэтому самые талантливые на сей счет граждане категорически не согласны с фразеологизмом «Шутки в сторону!» и готовы эти самые шутки шутить не только 1 апреля, но и в другое врем я – при всяком удобном случае.
Как «надули» Петра I
Начнем все-таки с первоапрельских розыгрышей. Из исторических хроник известно, что в праздновании Дня дураков участвовал даже царь Петр Великий. Однажды, в ночь на 1 апреля 1719 года, жители Петербурга вдруг увидели зарево над садом императорского дворца. Ударил набат, забили тревогу барабанщики в полках. Весь город всколыхнулся, и тысячная толпа устремилась к царской резиденции тушить пожар. Однако, у ворот сада петербуржцев встретили гвардейцы, заявившие: «Государь велел всем сказать, что сегодня – 1 апреля!» Оказывается, «пожаром» были потешные огни – фейерверк, который жгли по приказу царя в саду. Петр Алексеевич в это время глядел на всеобщую суматоху из окон дворца и от души веселился.
А несколько лет спустя нашелся смельчак, рискнувший разыграть самого царя. В столице были расклеены афиши, приглашающие увидеть выступление «мужа чудного, коего Самсоном нарецают». Публике обещали, что этот силач одной рукой поднимет чугунную пушку, удержит на канатах трех лошадей... Хотя цену за такое зрелище назначили немалую, в назначенное время собралась масса зрителей. В отдельной ложе сидел государь Петр I с приближенными вельможами. Заиграла музыка, поднялся занавес, и все увидели белое полотно с надписью «Нынче 1 апреля». Император расхохотался и громко сказал: «Сия вольность комедианта не столько обидна, сколько смешна и забавна и для сего обманного дня ловко придумана». Зато через год, когда уже другой заезжий фокусник попробовал устроить подобный же розыгрыш, Петр Алексеевич распорядился все деньги, собранные со зрителей, им вернуть, а самого затейника немедля выдворить из России.
Экспромт для силачей
Состоятельные господа позволяли себе порой весьма масштабные розыгрыши. Причем зачастую – экспромтом. Известен случай, когда некий барин во время бала в своей усадьбе вызвал дворовых мужиков и велел им затащить карету одного из гостей на крышу дворницкой! Задание, прямо скажем, не из простых. Служанки увели кучера на кухню и там подпоили, а в это время несколько здоровых парней из числа дворни выпрягли лошадей и взгромоздили-таки экипаж на крышу. По окончании бала владелец поместья, вдоволь насмеявшись при виде растерянной физиономии увидевшего необычную картину хозяина кареты, потом смилостивился, и тем же мужикам-силачам пришлось надсаживаться опять, спуская тяжелый экипаж на землю.
Обидный шифр стиха
Бывало, в царской России устраивали даже весьма высокохудожественные публичные розыгрыши. Однажды редактор газеты «Русское Слово», приват-доцент университета А. Александров получил письмо, автор которого предлагал для публикации якобы случайно найденное им неизвестное стихотворение знаменитого поэта А. Кольцова. Обрадованный Александров поспешил напечатать стихи на первой полосе газеты, снабдив его комментарием, где сообщал, что он, как знаток поэзии Кольцова, удостоверяет подлинность этого произведения выдающегося мастера русской поэзии. Газетный номер, к восторгу редактора, раскупили мгновенно... Однако, по совсем другой причине. Внимательные читатели обнаружили, что письмо-то прислал некий шутник-графоман, стилизовавший «под Кольцова» собственный акростих. Из начальных букв в строчках этого стиха складывалось весьма нелестное высказывание об уме и сообразительности самого Александрова!
«Чернильная лужица»
Для любителей розыгрышей на рубеже ХХ века в Петербурге и Москве появились специализированные магазины под названием «Фокусы и шутки». Среди предлагаемого здесь ассортимента был, например, такой оригинальный набор: несколько медных пластинок, нанизанных на кольцо, и специальный мыльный карандашик. Оказавшись в гостях, надо было подойти к самому большому зеркалу, незаметно для других провести по нему спец-карандашом несколько расходящихся линий, напоминающих трещины, и затем с силой бросить об пол звонкие медные пластинки. Для полноты эффекта шутнику рекомендовалось еще поднять крик, досадуя на свою неловкость и сожалея по поводу разбитого зеркала... А вот другой комплект для розыгрыша хозяев богато обставленной квартиры: маленькая бутылочка из черного стекла и блестящая «чернильная лужица», сделанная из жести, покрытой черным лаком. Покупаешь все это «хозяйство», берешь с собой, отправляясь на званый ужин. А там, улучив подходящий момент, украдкой выкладываешь «лужицу» на белоснежную скатерть или на шелковую обивку дивана, и помещаешь рядом как бы невзначай опрокинутую бутылочку «из-под чернил».
Почем фунт поросячьего визга?
Некоторые из розыгрышей были возведены в ранг своеобразных профессиональных традиций. Они повторялись неоднократно на протяжении многих лет. Вот, скажем, заурядная портновская мастерская позапрошлого века. Привел хозяин нового ученика – деревенского парнишку. В первые же дни кто-то из мастеров обязательно дает новичку поручение: «Возьми у меня две копейки, беги в мясную лавку и купи на них поросячьего визга!» Мальчишка мчится за покупкой, а там молодцы-лавочники, уже знающие, что к чему, в ответ на просьбу «дать поросячьего визга» начинают трепать пацана за волосы на затылке. Бедняга визжит от боли и, вырвавшись наконец, возвращается в мастерскую, вытирая слезы. Старики-портные довольны: «подкузьмили» новенького, традиция соблюдена.
Носитель китайского языка
Тему традиционных профессиональных шуток продолжает рассказ бывшего сотрудника КГБ, полковника в отставке Дмитрия Ковалёва.
«В далеком уже 1972 году я учился в Высшей краснознаменной школе КГБ по специальности «юрист-правовед со знанием китайского языка». Ко второму курсу мы худо-бедно освоили некоторое количество фраз. Теперь нужно было оттачивать навык разговорного общения, но с этим возникла проблема: где для такого общения найти «носителя языка» – настоящего китайца, с которым можно было бы бы поболтать? Раньше с этим сложностей не возникало: китайцев в Москве можно было встретить довольно часто: кто-то здесь учился, кто-то работал... Но потом ситуация резко изменилась. В конце 1960-х произошел вооруженный конфликт с КНР в районе острова Даманский, отношения с дальневосточным соседом у СССР обострились, и китайцы из Москвы куда-то разбежались.
Высшая школа КГБ располагалась на Ленинградском проспекте, неподалеку от Белорусского вокзала. Как-то в перерыве между занятиями во внутреннем дворе к нам – молодым слушателям, подходят ребята, учившиеся курсом старше: «Ну что, салаги? Хотите поговорить с настоящим китайцем?» «А то! Конечно хотим!» «Тогда дуйте в ресторан «Пекин» на площади Маяковского. Там работает шеф-поваром настоящий китаец. Товарищ Дун.»
Из всех второкурсников я оказался самым проворным. В тот день у меня как раз планировалась встреча с «куратором» с Лубянки, и по такому случаю я был одет в «гражданское». Пользуясь столь благоприятным случаем уже в обед быстро доехал до «Маяковки».
Вот и заветная высотка, ресторан «Пекин». Я немного волновался: разрешат ли мне войти в такое элитное заведение, да еще в служебные его помещения? Однако к просьбе скромно одетого молодого человека пропустить его к шеф-повару – товарищу Дуну, сперва охранник, а потом и метрдотель отнеслись весьма лояльно. И указали, как пройти на кухню – святая святых любого ресторана. Увиденный мною там повар был, действительно, ГЛАВНЫЙ! – Здоровенный дядька ростом под два метра, лысый, но с волосатой грудью. Надев фартук прямо на голое тело, он в этот момент разделывал огромным ножом тушку утки. Я, как нас учили в Школе, приложил руку к груди, слегка нагнулся в традиционном приветствии и выдал по-китайски, автоматом специально заготовленные фразы. Товарищ Дун выслушал меня очень внимательно… А потом улыбнулся такой неотразимой улыбкой и выдал... по-украински: «Хлопцы! Так вы з разведки? С Ленинградки? Вы ж сюда ко мне каждый год приходите!»
Стоявшие сзади охранник и метрдотель хохотали от души. Оказывается, это была традиция «старших товарищей» из ВКШ – разыгрывать таким образом молодых слушателей, будущих контрразведчиков.»
Наказание крупой «Геркулес»
Непревзойденным мастером розыгрышей – зачастую весьма сложных в постановке, – был известный советский композитор Никита Богословский. Именно ему некоторые «знатоки предмета» приписывают шутку, которая впоследствии стала важнейшим сюжетным ходом знаменитой кинокомедии Эльдара Рязанова «Ирония судьбы». В реальной ситуации было так:
Некий москвич творческой профессии после очередного посещения бани забежал «на минутку» к своему приятелю. А у того собрались в это время гости на веселое застолье. «Любитель парилки» очень активно включился в процесс и, не рассчитав собственных возможностей, ближе к ночи «выпал в осадок». На его беду в той компании оказался и композитор N (обозначим его так на всякий случай) – «креативный» любитель розыгрышей. Он вместе с еще несколькими коллегами по застолью погрузил крепко спящего «под парами» гостя в такси, отвез его на Ленинградский вокзал. Там «заговорщики» не поленились купить билет, положить товарища из бани на купейную полку в поезде, отправляющемся в Северную столицу. Несколько часов спустя этот бедолага, немного проспавшись и очухавшись, вышел на перрон, не в силах сообразить, куда же его занесло. Лишь оказавшись на привокзальной площади он понял, наконец, что находится в Ленинграде. И что, кроме портфеля с банным веником внутри и нескольких монет в кармане пальто, при нем ничегошеньки больше нет... Подробности эпопеи с возвращением этого путешественника поневоле в Москву не известны. Однако, судя по воспоминаниям некоторых завсегдатаев столичного Дома композиторов тех лет, «любитель парилки» сумел потом отыграться за такое свое фиаско.
Конкретных фамилий при этом названо было несколько, поэтому, чтобы ненароком не наградить кого-то из мэтров незаслуженными лаврами, откажемся от персонификации. Тем более, что суть шутки-сатисфакции от этого не меняется.
Итак, во время званого вечера, устроенного по случаю собственного дня рождения композитором N – тем самым любителем розыгрышей, в дверь его квартиры вдруг позвонили. На пороге – двое мужчин в спецовках: «Вы такой-то? – Вам посылка!» «А-а! Очередной подарок привезли от кого-то! – догадался виновник торжества. – Отнесите, пожалуйста, на кухню!» «Хорошо!» – И мужики начали таскать... большие коробки с пачками «Геркулеса»! Одну, вторую, третью,.. десятую... Все попытки композитора остановить этот конвейер, не давали результата. «У нас заказ оформлен на доставку этого груза в вашу квартиру! – упорствовали грузчики. – Не можем же мы его куда-то в другое место складировать. Потом скандала не оберешься!» В итоге чуть ли не половина кухни оказалась заставлена пачками «Геркулеса» – в общей сложности их привезли несколько сотен (каждая – по 37 копеек, в любом магазине можно было купить). Но кто же расщедрился на столь внушительный по габаритам презент? – В композиторских кулуарах ходили настойчивые слухи, что это тот самый «любитель парилки».
Подземный ход на букву «М»
Мой старый учитель Георгий Михайлович поделился как-то в разговоре своим опытом по розыгрышу «подведомственных» ему учеников 6-го класса. Все получилось экспромтом. Однажды в качестве темы для очередного классного часа Георгий Михайлович решил выбрать историю того московского района, где располагается их школа – территория, прилегающая к Ленинградскому шоссе неподалеку от бывшего завода им. Войкова и Окружной железной дороги. В конце рассказа о прошлом этих мест и происходивших там событиях учитель вдруг как бы вскользь спросил: «А вы знаете, что отсюда к центру города ведет подземный ход?» «Да-а?» – заинтересовались шестиклашки. «Я даже постараюсь вас туда провести! Давайте завтра после уроков...» Идею ребятня приняла на ура, и в условленное время класс был готов отправиться навстречу неведомому. «Некоторые особо предусмотрительные мальчишки даже фонариками запаслись, чтобы лазить по подземелью, – улыбнулся воспоминаниям Георгий Михайлович. – Ну я их и повел. Ребята поначалу не замечали подвоха, и лишь когда мы приблизились к вестибюлю ближайшей станции метрополитена «Войковская», один из учеников недоверчиво так спрашивает: «Так это что, вы в метро нас ведете?! Это и есть ваш подземный ход?» «Да, – говорю, – настоящий подземный ход, который тянется к центру города. Я вам все очень точно обрисовал.» Посмеялись мы с ними и разошлись по домам. Потом мои «первопроходцы» ребятам из других классов тоже со смехом рассказывали о таком розыгрыше.»
