Вчера этот Дом стал непохожим на себя, принадлежал совсем не журналистам. Внутри и вокруг хозяйничали оцепившие все проходы бодрые молодые люди в портупеях и камуфляжах (бойцы Росгвардии, что ли?).
За всю столетнюю историю существования этого особняка не набралось бы столько военизированной охраны, как в один этот день, святой для нас День прощания с легендой российской правозащиты. Всех пришедших пропускали через ворота с металлоискателями, у каждого проверяли паспорт. Представляю, как рассмеялась бы Людмила Михайловна, узнай она, что в последний путь ее будет провожать такой «почетный эскорт». Она умела своим светлым юмором нейтрализовать дикости, вытворяемые нашей властью.
К сожалению, у меня сил на юмор не хватило, ситуация показалась оскорбительным кощунством, продолжением того кощунства, которое продемонстрировал отказ ближайшему сподвижнику Алексеевой, Льву Пономареву, прийти, пусть в наручниках, попрощаться с Людмилой Михайловной. Видимо, отказ был продиктован боязнью, что возникнет стихийный митинг с требованием освободить незаконно арестованного Пономарева? Но неужели никому в голову не пришло, что сотни достойных людей, пришедших проститься с Алексеевой, не позволят разгореться скандалу у ее гроба?
Даже если бы какой-то провокатор попытался неуместно митинговать, мы бы сами его осадили, причем сделали бы это спокойно, незаметно для окружающих. А какого такта можно ожидать от бойцов Росгвардии?
Прощание было назначено на 10 утра. Президент появился в 12.
В те два часа ожидания можно было многое передумать и вспомнить. Я, например, мысленно благодарила Людмилу Михайловну за то, что в самые трудные моменты 22-летней жизни нашего «Форума переселенческих организаций» Московская Хельсинкская группа, лично Алексеева и Пономарев оказывали нам самую действенную поддержку. В апреле 2002 г. именно Людмила Михайловна открывала Всероссийский чрезвычайный съезд в защиту прав мигрантов. Съезд проводил наш «Форум…» в конференц-зале Совета Федерации, требуя от Президента наложить вето на новый Закон о гражданстве РФ, превративший всех наших возвращающихся репатриантов в де-юре «иностранцев».
Это она сказала тогда, что этот закон не только принесет массу страданий переселенцам, но он станет угрозой для будущего России — мигранты перестанут к нам переселяться, устремятся в более доброжелательные страны. Ее предвидение стало быстро сбываться.
Я не раз жаловалась Алексеевой, что самых очевидных вещей наши власти не желают понимать — на нашу свободу слова нам отвечают… «свободой» слуха. Спрашивала: может быть, хватит повторять столько лет одно и то же — бросить журналистику? Она утешала меня своим любимым словечком: «Не дождутся!».
Хочу, чтоб члены «Форума…» знали, что среди груды цветов, принесенных вчера в Домжур, был и наш букет белых роз. Я принесла его как присягу о том, что мы не имеем права уставать, мы обязаны исполнять ее заветы — «не дождутся!».
