Это в Испании, отдавая дань традиции, вас могут с добрыми намерениями облить вином. В Дании за примитивный тост пожелают «семь лет плохого секса». А в Китае все по-взрослому. Алкоголь в Поднебесной — это даже не допинг, а часть культуры.
Отказываться от рисовой водки и вина, причитая, как Шурик в «Кавказской пленнице», «я совершенно не пью, понимаете, не имею физической возможности», бессмысленно. В Китае вас просто не поймут. По мнению местных жителей, то же ферментированное желтое вино, мицзю, обладает целебными свойствами. И рюмка-другая только укрепит здоровье.
Мы на себе испытали традицию народности мяо «встреча добрых гостей» — лан мэн чжо, в дословном переводе — «задержать за дверью с помощью вина».
В этническую деревню мы поднимались по крутым ступеням, на каждой из которых стояли нарядные женщины с рогами буйвола и чашами, наполненными вином. И из каждого сосуда нужно было отпить... И если у подножия мы еще старательно выговаривали по слогам «нихао!» (здравствуйте), «ванг шанг хао!» (добрый вечер), «сесе!» (спасибо), то наверху перешли уже на чистый русский...
Деревни мяо — это сплошные лабиринты: идешь, и уже не понимаешь, то ли ты стоишь еще на улице или уже в чьем-то дворе? На домах развешены гирлянды кукурузы, на лавках сушится перец чили. Под ногами суетятся куры. С высокой террасы видим, как внизу, в ущелье, парит беркут. Да-да, мяо на полет хищников смотрят сверху вниз. Долгое время свободолюбивый народ жил достаточно изолированно. Где бы ни селились мяо, их деревни всегда оказывались выше всех остальных.
Провинция Гуйчжоу, расположенная на юго-западе республики, даже для Китая — другая планета. В краю карстовых пещер, термальных источников, сотен рек и водопадов проживает 49 из 56 национальностей. Это народности буи, дунь, туцзя, гэлао, шуи... А мяо — самое многочисленное из меньшинств. В Южном Китае их около 9 миллионов. Еще 3 миллиона живут в северном Вьетнаме, Лаосе, Таиланде, в Мьянме и США.
Говорят мяо на своем диалекте. И порой китайцы из других провинций с трудом понимают, о чем идет речь. На английском здесь вообще не говорят. Мы попали в самый аутентичный Китай.
Пока разглядываем собак с колокольчиками на ошейниках, нам кричат «хуаньин!», зовут на торжественный обед в честь Нового года, который приходится на десятый лунный месяц. Отмечают праздник мяо всем селом на деревенской площади. За низкими столами собрались 600 жителей деревни и многочисленные гости. В котлах дымится похлебка.
«Для приготовления обеда использовали 200 килограммов свинины, 300 килограммов овощей», — объясняет одна из местных жительниц.
Считается, что в высокогорье разводят самых плодовитых свиней, которых называют черными, а еще — «пятиногими». Выловив поварешкой кусок жирного мяса из котла, живо представляем, что может оказаться пятой ногой... Но все оказалось прозаичнее. У черных поросят, когда они подрастают, сильно вытягивается пятачок. И издалека, когда свинка что-то ищет хрюкалкой в траве, создается впечатление, что у нее впереди еще одно копытце.
Рисо-рыбно-утиные поля
Праздники у этой народности проходят шумно и весело, а обыденная жизнь течет неспешно. Мяо говорят: «То, что случается, случается вовремя». Вот чему стоит позавидовать, так это оптимизму этого малого народа. Мы не раз встречали на улицах небольших городков женщин, идущих с рынка, нагруженных товарами. Но в корзинах у них играл радиоприемник, они шли домой, подпевая и приплясывая. Даже поливальная машина работала с музыкальным сопровождением! Переводчица Чжэн Цяотянь, ставшая для нас просто Таней, не раз переводила слова местных жителей, которые цитировали Конфуция: «если ты ненавидишь, значит, тебя победили», «если тебе плюют в спину, значит, ты впереди».
В Китае сейчас много делается для консолидации населения. Ныне к высокогорным поселениям мяо ведут отличные дороги. По глубоким речным долинам проложены скоростные автострады. Хайвеи бегут по вантовым мостам, то и дело ныряя в тоннели. Провинция Гуйчжоу переживает бум экономического развития. Всюду идет стройка. Стоят многоэтажки, а рядом — буквально инопланетные пейзажи: каменный лес, туманные реки, водопады, мандариновые плантации и заливные рисовые террасы, напоминающие зеркальные осколки.
Рис для мяо, как и для всех китайцев, не только отец-кормилец, но и древнейший элемент культуры. Мы говорим: «завтрак», «обед» и «ужин», — а китайцы: «ранний рис», «рис в полдень», «поздний рис».
«Это довольно неприхотливый злак, который в отличие от пшеницы не требует севооборота и на одном месте может расти бесконечно долго, только делая почву более плодородной», — говорит наш гид, китаевед Сергей Мстиславский.
Для риса главное, чтобы была влага.
«Сажаем рис в начале апреля, собираем, когда листья становятся желтыми, а семена — белыми, в октябре, — объясняет нам жительница деревни Синь Цяуцун. — Уборка занимает неделю. Наша семья собирает около 400 мешков. Часть урожая оставляем себе, остальной рис обмениваем на ярмарке на другие продукты».
Малый народ мяо достаточно предприимчивый. «Если на полях с рисом есть вода, почему бы туда не пустить неприхотливого карпа?» — говорит один из фермеров. Рыба поедает водоросли — конкурента риса за минеральные ресурсы. Когда мальки подрастут, на рисовые чеки пускают уток, которые уничтожают сорняки и вредителей. Еще и удобряют посевы. Фермеры, таким образом, имеют и рис, и белковую пищу.
Еще в Китае вам непременно расскажут, что каменные блоки, из которых выстроена Великая Китайская стена, скреплялись межу собой раствором на основе извести и отваренного риса.
«Драконовое озеро»
Рисовые поля в Гуйчжоу могут подниматься террасами от подножия горы до самой вершины. Не уступают им по площадям и плантации чая.
Китайцы издавна считали, что ежедневно нужно потреблять семь вещей: включая дрова, это рис, масло, соль, соевый соус, уксус и чай.
Мы побывали в одном из самых крупных чайных садов Гуйчжоу — Лун Тан, что означает «драконовое озеро». Плантации чая здесь чередуются с посадками плодовых деревьев. Сад занимает площадь 10 тысяч гектаров. На 15 чайных фабриках здесь производится несколько тысяч килограммов чая в год.
«Местные гуйчжоуские сорта чая отличаются долгим сладким послевкусием, — говорит дочь известного чаевода, технолог Му Мусяонин. — Этот чай был высажен не черенками, а семенами. Его корни залегают достаточно глубоко, что, несомненно, отражается на вкусе чая. Сбор чая идет вручную с марта по сентябрь».
В Лун Тане не используется никакая «химия», только органическая технология. Для контроля над производством на плантациях рядом с солнечными батареями установлены видеокамеры. Вся информация стекается в специализированный центр.
«Ворсистые лезвия из Дуюня», «Воробьиные язычки», «Изумрудные пики гор буддийской чистоты», «Чай владыки птиц»… От одних названий местных сортов чая захватывает дух.
Для малой народности мяо чай не просто напиток, а лекарство. Считается, что он удерживает в рамках гормоны стресса и депрессии, способствует здоровому сну.
В деревне Янван, на родине зеленого сорта юньу — «туманное облако», мы узнали, что чайная заварка может быть… многоразовой!
«Надо дать кипятку остыть до 80 градусов. Ополоснуть листья и тут же слить настой. Лучший чай — это второй чай», — наставлял нас на чайной церемонии местный мастер Ян Гуонэн.
Но главное, заварку можно использовать до пяти раз и больше. Но оставлять настой чая долго нельзя, как только заварится, тут же нужно разлить его по чашкам. А влажные листья через некоторое время можно вновь использовать как заварку. В общежитии института мы, помнится, именно так и поступали, у нас это называлось «взять вторую, третью, четвертую производную…» Но тут есть свои тонкости: как только день сменится ночью, использованные листья следует выбросить.
«Зимний червь — летняя трава»
Малая народность мяо не только хорошие фермеры, но и отличные ремесленники. В деревнях до сих пор, как в эпоху правления династии Цинь, вручную красят ткани и по-особому их расписывают.
«Сначала на ткань наносим узор, используя растопленный воск и специальные палочки с бронзовыми наконечниками, — рассказывает миловидная девушка Тон. — Расписанную ткань опускаем в краситель синего цвета. Его готовят из забродивших листьев растения вайда. Когда ткань высохнет, она отправляется «купаться» в горячую воду. Воск в кипятке растворяется, и на том месте, где были узоры, остаются белые, непрокрашенные следы».
Китайский батик с белыми узорами на синем фоне в свое время доставляли по Великому шелковому пути в Европу и в другие регионы. И сейчас изделия мастериц из Гуйчжоу пользуются большим спросом в Китае и за его пределами.
В деревне нам говорили: «Выберите себе работу по душе, и вам не придется работать ни одного дня в своей жизни», — и охотно показали мастерские, где пахло растопленным пчелиным воском. Мастерицы сидели за длинными столами, нанося на ткани геометрические фигуры, различные спирали и завитки — изображение бурлящей воды в водоворотах, а также порхающих птиц, цветы грушевого дерева…
В соседнем помещении стояли чаны с синей краской. Тут же лежали тюки с высушенными листьями вайды.
Заглянув в дома местных жителей, мы заметили, что шторы, подушки, скатерти, покрывала, сумки и даже мягкие игрушки у них расписаны в традиционной технике батика мяо. А за деревней, на склоне горы, располагалась целая плантация «красильных» растений.
Малые народности, живущие в горах, каждой траве, кустарнику и дереву находят свое применение. Например, местные жители издавна собирают в лесу кордицепс, который загадочно именуют «зимний червь — летняя трава». На самом деле это самый необычный гриб на планете, споры которого попадают на тело насекомого и прорастают в его теле. Личинка бабочки, или гусеница, гибнет, а гриб продолжает расти, выпуская корни. Кордицепс — и пищевая добавка, и ценнейшее лекарство, и афродизиак. Не стоит удивляться, если в деревне вас накормят супом с добавлением этого насекомого-гриба.
В ходу у мяо и мягкий луб, внутренняя кора дерева бруссонетия, из которой здесь делают лучшие сорта бумаги. В Гуйчжоу целые деревни занимаются этим древним ремеслом, известным еще в первом веке нашей эры. Нам удалось побывать в одной из них — Ши Цяо.
«Кору дерева в течение недели непрерывно варим в больших чанах с добавлением негашеной извести, — рассказывает Пэнь Юймэй. — Полученную смесь промываем в реке, измельчаем, сушим. Так получается целлюлоза. Потом ее замачиваем, добавляя для клейкости определенные коренья, и отсаживаем «бумажное тесто» на твердую основу — в бамбуковые садки».
Мы сами с местными жителями «отцедили» несколько метровых листов древней бумаги. Выделанная вручную бумага очень ценится в Китае. Она тонкая, но при этом очень прочная. В городах есть специальные лавки, где продаются альбомы, тетради, ежедневники, конверты и открытки из этой бумаги. И в них всегда многолюдно.
Модернизация в Китае идет «на всех парусах», но при этом власти многое делают, чтобы сохранить культуру и традиции малых народностей.
Плетение клеток для птиц — еще одно древнее ремесло. В Поднебесной издавна было принято держать дома пернатых. Клетки с певчими птицами подвешены на многих балконах. И только иностранцы удивляются, когда ранним утром видят в парках местных жителей с клетками в руках, которые выгуливают своих голосистых пернатых.
Спрос рождает предложение. В Гуйчжоу есть целые деревни, жители которых днями напролет плетут из бамбука клетки для птиц. Это дело весьма прибыльное.
«Основание клетки и бортики выполнены из прочного «золотого» бамбука. Донышко клетки обычно делают мужчины, а «стены» уже плетут женщины, — говорит Ян Чженмин. — Мы с мужем вдвоем за день можем сделать пять-шесть небольших клеток, в которых обычно сажают соек. Или две больших клетки, в которых содержат дроздов. Есть и гигантские клетки, до 2 метров в высоту. Это своеобразный «спортзал» для птиц, чтобы им было где размяться, расправить крылья. Такую клетку можно делать несколько недель».
Приданое — 15 килограммов серебра
Погружение в древность продолжается. Мы едем в деревню ювелиров. Народность мяо очень трепетно относится к серебру, которое в их понятии символизирует чистый свет, способный отогнать злых духов.
Как только в семье рождается девочка, родители начинают собирать для нее приданое из набора серебряных украшений. Это высокая «корона», ожерелье, пояс, нагрудник-оберег, а еще серьги, кольца, браслеты, шпильки, булавки. Наряд тянет на 15–20 килограммов!
Лучшим подарком на праздник мяо считают изделие из серебра. Поэтому мастера работают не покладая рук. В высокогорье есть целые деревни ювелиров. Одна из них — Кунбай, где живет 225 семей, и почти все они причастны к серебряному делу.
Ювелиры признаются, что больше всего им приходится делать серебряные чаши. В местной воде много ионов магния и кальция, а серебряная посуда, по мнению местных жителей, помогает ее очищать.
«Серебро — материал сложный, но мне нравится, когда металл оказывает сопротивление», — говорит 42 летний Лун Тайян, показывая нам свою мастерскую.
На стеллажах у ювелира лежат разнокалиберные молоточки для ковки металла, пинцеты, напильники, лопатки… Шумит газовая горелка. Продолжая работать, хозяин объясняет, что работа с огнем и металлом для него сродни магии, по сути медитация.
Приобщаться к ювелирному делу Лун Тайян начал еще с семи лет. В 12 лет отец доверял ему уже самостоятельно делать чаши из серебра. Но, закончив школу, он уехал за лучшей долей в город. Работал на обувной фабрике. Когда мама тяжело заболела, вернулся домой, вновь приобщился к древнему ремеслу.
Правительство предоставляет деревенским мастерам большие льготы. Когда-то жена упрекала Лун Тайяна, что он так беден, что не может купить ей даже бюстгальтер. Став известным мастером, он сделал для любимой жены Ван Хом Мей «верхнюю деталь» из серебра. Чашечки у бюстгальтера были выполнены в виде сердца. Так ювелир еще раз объяснился жене в любви.
Теперь украшения Лун Тайяна носят многие известные люди. Также у мастера есть свой магазин в Париже. Ювелир говорит, что это очень романтичный город, поэтому стиль ювелиров мяо пришелся многим французам по душе.
Малую народность так и хочется назвать «серебряные мяо». Женщины в деревнях ходят в национальных нарядах с блестящей серебряной каймой. А когда случаются праздники, надевают свои радужные платья и богатые аксессуары.
Рога и копыта
Танцы, парады и состязания музыкантов — само собой. Но ни один праздник у мяо не обходится без боя быков!
Посмотреть на битвы рогатых великанов весом по 600–900 килограммов собираются целые стадионы. По сути, это даже не быки, а домашние азиатские буйволы.
Мы стали свидетелями, как на спортивной арене бились два гиганта — быки Железная Броня и Крутой Лоб. Подбадривая рогатых бойцов, на трибунах неистово кричали, свистели и топали. Над ареной стояло облако пыли. Чтобы сфотографировать поединок, мы забрались на борт высокой ограды. В этот момент Железная Броня рванул вперед, и два гиганта с грохотом ударились о наш борт. Где-то совсем близко мелькнула темно-бурая голова и голый хвост, стена завибрировала, и мы едва гроздьями не свалились на арену. Благо специальные команды вовремя растащили рогатых спортсменов.
«Это самые обычные быки, которые работают на полях. Каждая схватка длится шесть минут. Проигравшим считается бык, который встает перед соперником на колени или начинает убегать, — объясняет правила президент ассоциации боя быков Китая Ы Куанкай. — Обычно буйволы не наносят друг другу серьезных повреждений, схватка очень редко бывает кровавой. Если есть угроза травмы, между быками бросают большой пук сухой прессованной травы. Всего баталии длятся около пяти часов. Хозяин быка-победителя получает крупный денежный приз».
Заикаться о насилии здесь неуместно. Для местных жителей бой быков не только национальная забава, но и древняя традиция, часть культуры.
У местных жителей особый взгляд на мир и место человека в нем. Например, ветер для них — это «тишина, которая сердится». В провинцию Гуйчжоу, или Гуй, как сокращенно ее называют китайцы, стоит приехать, чтобы увидеть Поднебесную, сохранившуюся только в преданиях. Чего стоит один только старинный городок Чжэньюань, основанный две тысячи лет назад, где устраиваются гонки лодок-драконов. Также здесь располагается уникальная пещера с рядом храмов и монастырей, где мирно сосуществуют конфуцианство, буддизм и даосизм.
Еще в Гуй приезжают пройти курс лечения у докторов китайской медицины и понежиться в спа-центрах с термальными минеральными и радоновыми источниками, которые уже окрестили «жидким золотом».
