Николая Семеновича Лескова признавали самым русским из русских писателей, который всех глубже знал свой народ. Едва ли в отсутствии патриотизма можно заподозрить и Федора Михайловича Достоевского. Оба никогда не принадлежали к так называемому лагерю западников. Напротив, оба отстаивали русскую самобытность, что не мешало им сохранять трезвость оценок и давать резкую отповедь явной глупости.
Не знаю, знаком ли молекулярный биолог Георгий Георгиев с очерками Лескова. Если нет, предлагаю открыть классический текст. «В одном произведении Достоевского выведен офицерский денщик, который разделял свет на две неравные половины: к одной он причислял себя и своего барина, а к другой — всю остальную сволочь. Несмотря на то что такое разделение смешно и глупо, в нашем обществе никогда не переводились охотники подражать офицерскому денщику, и притом в гораздо более широкой сфере. В последнее время выходки в этом роде стали своего рода манией. В конце сентября 1893 года в заседании Общества содействия русской промышленности и торговле один оратор прямо заговорил о том, что «Россия должна обособиться, забыть существование западноевропейских государств, отделиться от них китайской стеною».
Свой сатирический очерк Н.С.Лесков назвал «Загон». Таким темным загоном представлялось ему «уединенное государство», и он, консерватор, подвергавшийся атакам со стороны либеральных журналов, справедливо полагал, что нам нельзя оставаться при нашей замкнутости, а надо вступать в широкое общение с миром. Примеров обустройства такого рода загонов Лесков приводит предостаточно.
Охочий до инноваций прогрессивный помещик, чьи земли в Нижнем Поволжье представляли собой девственный чернозем, построил для крестьян, приглашенных из Орловской губернии, где земли были выпаханы, каменные дома и сделал попытку вооружить их современными средствами производства: пароконными плужками, кирпичеделательными машинами, первым медным ректификатором Шварца на винном заводе. Крестьяне наотрез отказались жить в каменной деревне, «купили себе самые дешевые деревянные срубы, приткнули их где попало, «на задах», за каменными жильями, и стали в них жить в темноте и копоти, а свои просторные каменные дома определили «ходить до ветру», что и исполняли. Не прошло и одного месяца, как все домики прекрасной постройки были загажены, и новая деревня воняла так, что по ней нельзя было проехать без полного отвращения. Во всех окнах стекла были повыбиты, и оттуда валил смрад».
Очевидно, что роль просвещенного класса — искоренение дикости и постепенное продвижение, как сказали бы сегодня, модернизационного тренда. Воистину ничто не ново под Луной. Денщицкая точка зрения живет и побеждает. Не так давно ожесточенной критике с так называемых патриотических позиций был подвергнут школьный учебник экономики, поскольку в нем отсутствует глава о невероятных преимуществах импортозамещения. За всеми этими баталиями взрослых с иронией наблюдают подростки. И хотя сегодня наивно пытаться загнать их, уставившиеся в продвинутые планшеты, в дешевые срубы « на задах», загонщиков по-прежнему хватает.
Молекулярный академик — лишь один из тех, кто принадлежит к так называемым сливкам общества — элите, что смело берет на себя миссию народоводительства. Напомню: сливки — это такая субстанция, которая всегда всплывает наверх и не тонет при любых обстоятельствах. Впрочем, в толще народной массы она носит иное название.
Ах уж эти классики! Умели они подобрать нужное точное слово, обозначающее суть явления. Загон — это ведь помещение для скота. Вероятно, за него и держат нас, заметим — не архаичных крестьян девятнадцатого века, а современных людей, — радетели народного блага. Пройдут долгие десятилетия кровавого двадцатого века, и свет увидит антиутопия Оруэлла с соответствующим названием «Скотный двор», где будут описаны модель и способы функционирования «уединенного государства», или, говоря новейшим идеологическим языком В.Ю.Суркова, «глубинного государства».
Впрочем, как прозорливо заметил все тот же Николай Семенович Лесков, в отечестве нашем все идет волнами. За уединенность периодически приходилось дорого платить, в том числе человеческими жертвами. Позор Крымской войны (девятнадцатого века) заставил правящую элиту приступить к вынужденной модернизации. В широком спектре — от медицины до судопроизводства. И здесь показательна жизнь и судьба нашего выдающегося соотечественника Николая Ивановича Пирогова. Ему и посвящает целый раздел своего очерка Н.С.Лесков. Это о Пирогове говорили, что «он во время войны резал руки и ноги, а после войны приставляет головы». Выдающийся хирург, организатор полевой медицины и педагог. Благодаря его усилиям было спасено огромное количество русских солдат и офицеров. «Все понимали одно, что Пирогов хотел «воспитать человека» и что нам это всего нужнее, так как мы очень невоспитанны». И что? По возвращении в Петербург Николай Иванович поделился с императором своими соображениями о проблемах и недостатках Русской армии. Александр II разгневался на дерзкого лекаря, и Пирогов впал в немилость. После этого он направил свою деятельность на реформирование системы существующего школьного образования, чем снова вызвал недовольство властей. Его знания и опыт были вновь востребованы во время русско-турецкой военной кампании. Пирогов согласился при условии, что ему не станут мешать и ограничивать свободу действий. (До этого он с успехом работал в клиниках Франции и Германии. В те годы царской деспотии никому не приходило в голову ограничивать его выезд.)
Но здесь любопытна не только судьба высокого профессионала в России, к услугам которого вынуждены прибегать лишь в экстремальных обстоятельствах, когда деваться некуда, но и волнообразные колебания элиты, чутко улавливающей сигналы сверху. Почувствовав благословленный свыше «модернизационный тренд», она горячо демонстрирует свою поддержку. Но, как только ветер начинает дуть в другую сторону, она резко все забывает и меняет свою позицию, о чем читаем все в том же очерке.
«Забыли, какими мы явились в Крым неготовыми во всех отношениях и каким очистительным огнем прошла следовавшая за тем «полоса покаяния»; забыли, ввиду каких соображений император Александр II торопил и побуждал дворян делать «освобождение рабов «сверху»; забыли даже кривосуд старых, закрытых судов, от которых страдали и стенали все. Забыли так скоро и основательно, как никакой другой народ на свете не забывал своего горя, и еще насмеялись над всеми лучшими порядками, назвав их «припадком сумасшествия». Настало здравомыслие, в котором мы ощутили, что нам нужна опять «стена» и внутри ее — загон»!
Ну что тут добавить? Разве что в который раз напомнить, что Николай Семенович Лесков не принадлежал ни к либералам, ни к демократам, ни к какой партии, а просто был трезвым здравомыслящим человеком. А это качество ума никак не связано с партийной принадлежностью.
