Кошка — это животное!
10-летняя Света Давыдова сидит за партой, на ней школьное коричневое платье и белый накрахмаленный фартук. В классе четыре парты, но три из них пустуют. Напротив Светы за учительским столом — Майя Валерьевна Хажеева. Учитель начальных классов, она же директор школы. В четвертом классе начинается урок русского языка.
— Так, Света, — говорит преподаватель. — Вспомни, какую часть речи мы с тобой изучаем?
— Существительное, — бойко отвечает девочка.
— Правильно. А что оно обозначает?
— М-м-м, — мнется Света. — Действие?
— Приведи пример имени существительного.
— Кошка.
— А кошка — это действие?
— Не-е-ет, кошка — это животное, — смеется Света. — А-а-а, существительное — это предмет!
Урок проходит стремительно. Света постоянно на связи, постоянно включена в процесс, потому что каждый вопрос Майя Валерьевна адресует именно ей.
— Но это нормально, — делится девочка со мной после урока. — Меня никто не отвлекает. Я лучше все понимаю. Если что-то не получается, учитель все объяснит.
Пока не получается со временем. На математике начали проходить часы, минуты и секунды, и эта странная система не укладывается в девчоночью голову. Но Света — сообразительная и умная, так что все получится.
— А не надоедает друг друга видеть каждый день? — допытываюсь я.
— Да мы уже почти как родственники, — смеется Света.
— Наши уроки проходят как обычные уроки во всех остальных школах, — добавляет Майя Валерьевна. — Получается индивидуальная работа. Это хорошо, потому что все проблемы можно выявить и исправить. Но Света одна, и ей сложно все время находиться в поле моего зрения.
Все дошколята — наперечет
Майя Хажеева в Ардасанской начальной школе работает уже 23 года, но вот так, чтобы во всем учебном заведении значилась всего одна ученица, — это на ее памяти впервые. Еще в прошлом году здесь было четверо ребят, а в позапрошлом — целых семь. Кто-то выпустился из «началки» и теперь учится в средней школе в селе Тохой — туда каждое утро ходит школьный автобус. А кто-то вообще уехал из Ардасана вместе с родителями. Навсегда. Местный леспромхоз давно закрылся, больше на работу здесь никуда не устроишься. У Ардасана и его 150 жителей нет никаких перспектив.
Школа располагается в правом крыле здания. Сельский клуб был слева — три года назад его закрыли.
— Если семья покидает Ардасан, то в ней есть, как правило, дети, — вздыхает учительница.
Сейчас в селе девять ребятишек дошкольного возраста, и они все наперечет. Не вру: здесь знают про каждого. Даже про самого маленького, годовалого мальчишку. В Ардасане дети на вес золота. Ведь не будет детей — не будет школы.
— В этом учебном году Света Давыдова выпускается из 4-го класса и переезжает в Улан-Удэ — в среднюю школу она отправится уже там, — рассказывает Майя Хажеева. — Но в следующем к нам придут двое первоклашек. Через год — еще двое. И еще через год — двое. Это означает, что школа будет работать.
Сами понимаете, все-таки одна ученица и два сотрудника заведения (директор и уборщица) — не самое однозначное соотношение. Но в мае этого года глава Бурятии выпустил документ о запрете на закрытие малокомплектных школ — чтобы сохранить в селах жизнь. Может быть, с точки зрения финансово-экономических и прочих показателей содержать здание и штат из двух человек ради одной маленькой девочки глупо и невыгодно. Но есть и другие показатели — человеческие и социальные. В конце концов, если есть дети — должна быть и школа.
«Зимой вместе на лыжах бегаем»
Света учится пять дней в неделю, расписание уроков — обычное. В четверг, когда приезжаю я, по плану — чтение, русский язык, математика, технология.
— А физкультура как у вас проходит? — вдруг интересуюсь я.
— Вдвоем и занимаемся, — говорит Майя Валерьевна. — Зимой вместе на лыжах бегаем. Если очень холодно — в класс заходим, тут упражнения делаем. Летом бегаем во дворе.
— Когда тепло, в теннис и бадминтон еще играем, — добавляет Света.
Ученица и учитель, конечно, сильно связаны друг с другом. Предупреждая мой следующий вопрос, Майя Хажеева начинает рассказывать о социализации Светы и ее общении с другими сверстниками:
— Недавно учеников четырех наших малокомплектных школ вывозили в Новоселенгинский музей декабристов. А до этого мы все вместе были в дацане богини Белой Тары…
Еще девочка с учительницей два раза в неделю ездят в Гусиноозерск — на оригами. Света рассказывает мне о занятиях с большим воодушевлением и хвастается большим бумажным слоном, который сама сделала.
Ее тетя Наташа говорит, что проблем со Светой нет никаких.
— Ее даже поругать не за что, — улыбается она. — Учится, оригами часами занимается, много читает, катается с моей пятилетней дочкой на коньках. Муж второй год подряд в нашем огороде каток заливает.
Наталья Прушенова — второй работник в Ардасанской школе. Она уборщица, но для села это значит намного больше, чем для города: топить печь, следить за дровами, чистить двор от снега…
— Ой, сначала тяжело было, — вспоминает Прушенова. — Потом привыкла. А в прошлом году в школе теплый туалет сделали. Вообще красота теперь. Воду можно в здании набирать, а не идти на водоколонку. Пока ведра обратно несла, половину на себя расплескивала…
Наталья показывает мне и несколько громадных растений в кадках, которые стоят в учительской. Она их поливает, за ними ухаживает. С растениями все хорошо, только вот гигант-лимон чувствует себя не очень.
— Скучает он по хозяйке своей, поэтому и вянет, — вздыхает Наталья. — Женщина несколько лет назад уехала из Ардасана и его школе оставила. Такой он был пышный, лимоны каждый год давал. А как она уехала — желтеть начал и завязь сбрасывает сразу…
Подумав, Прушенова добавляет:
— А все равно к нам в Ардасан некоторые возвращаются. Тянет их на родную землю. Вот недавно пожилая пара приехала обратно. Не можем, говорят, без села-то!
Школа для крошечного поселка — совсем не то, что для крупного города. Я попадаю на собрание инициативных жителей Ардасана, тема обсуждения — предстоящий День матери. После собрания я спрашиваю у ардасанцев: «Зачем вам нужна школа?» Они наперебой мне отвечают, что это не просто место, где учат.
— И праздники здесь проходят, и пенсионерам сюда пенсию привозят, — говорит депутат совета муниципального образования Елена Бритова.
Она тоже когда-то училась в ардасанской школе. До 1989 года заведение было восьмилеткой. В начальных классах вместе с Бритовой учились 16 человек, выпускной в 8-м классе отмечали восемь.
Сейчас сельская школа — единственное общественное место Ардасана. Библиотека закрыта. Клуб закрыт. Фельдшерско-акушерский пункт закрыт. Больше ничего нет. Осталась одна школа.
Это немного жуткое ощущение. Его «ловишь», когда впервые приезжаешь в Ардасан: выходишь из машины, вокруг тебя дома, из труб идет дым, и — полная тишина. Даже собаки не гавкают. Только к школе ведет несколько тропинок следов. Они, как кровеносные сосуды, питают сердце Ардасана. Хочется, чтобы эти тропинки не закончились.
