Оказывается, теперь сотрудников Росгвардии на маршрутах патрулирования обязали уделять особое внимание лицам старше 65 лет, поскольку данная возрастная группа находится в зоне повышенного риска. Пожилым раздают специальные памятки с номерами телефонов, по которым можно обратиться к специалистам в случае ухудшения самочувствия.
Все это в дополнение к основным обязанностям, которых никто не отменял. Ведь даже недельный отпуск, о котором президент на днях объявил стране, росгвардейцев не касается — у них служба.
— Отряд ОМОНа на транспорте — это уникальное подразделение, которое работает без привязки к административным единицам, — говорит командир отряда полковник полиции Николай Бравичев. — Например, московский ОМОН работает только на территории города. Дальше — зона ответственности других правоохранителей. А ОМОН на транспорте работает по так называемому «линейному принципу» на транспортных коммуникациях. Обеспечивает безопасность и общественный порядок, участвует в спецоперациях. Мы действуем совместно с уголовным розыском, с управлениями МВД по Центральному федеральному округу.
— И где несут службу ваши бойцы?
— На водных, воздушных и железнодорожных коммуникациях, вокзалах, пристанях, в аэропортах. В Московском регионе это девять железнодорожных вокзалов, четыре аэропорта, включая правительственный «Внуково-2», где мы с Федеральной службой охраны обеспечиваем безопасность первых лиц государства. Нам поручено встречать иностранные делегации в аэропортах и сопровождать их.
В Москве у нас недавно добавилась 31 станция МЦК и Московские центральные диаметры общей длиной 132 км.
И все это в круглосуточном режиме.
— В поездах дальнего следования работаете?
— Наши сотрудники, по двое-трое, сопровождают поезда во время движения. Например, в зоне ответственности линейного отдела на Казанском вокзале маршруты протяженностью более 500 километров, которые проходят по территории нескольких областей. В пути вся ответственность за безопасность — на наших ребятах.
— А что касается антитеррора?
— Действуем в связке с органами внутренних дел и другими структурами. Оперативники разрабатывают инциденты, устанавливают связи между планируемыми организаторами преступления. А мы выступаем в качестве силовой поддержки. Тут важно одновременно и нарушителя задержать, и не навредить его здоровью.
— Это как?
— Одно другого не отменяет. Установка такая, чтобы при задержании, не дай бог, из человека инвалида не сделать. Однако в случае, если преступник вооружен и отказывается идти на переговоры, мы должны быть готовы действовать так, как это предписано законодательством в таких случаях.
Наша цель — не допустить преступления и задержать. С этим часто связано непонимание людьми сущности подразделений ОМОНа. Наша задача не допустить нарушения закона, обеспечить общественный правопорядок.
Например, если собственник вокзала или аэропорта принял решение об эвакуации пассажиров, наша задача — провести ее слаженно и быстро. Затем, если, например, кинологи обнаружат настоящую бомбу, то выезжает наша саперная группа с роботом разминирования.
— Опасные случаи вспомните?
— Как-то вблизи железнодорожных путей обнаружили две противотанковые мины. Потом оказалось, что их откопали бомжи, хотели распилить на металл или что-то выплавить, а потом просто бросили у путей.
Как-то подростки откопали гранату, пытались пронести на вокзал. Их поймали.
В другой раз в электричке ехали подростки, и одна бдительная старушка заметила у них в сумке гранату Ф-1. Она позвонила по номеру 112. Наши наряды были недалеко, так что мы блокировали электричку, вывели ребят. Оказалось, это у них страйкбольные гранаты. Смех смехом, а мы, когда заходим в такой ситуации в вагон, не знаем — боевые там боеприпасы или нет.
Ведь что такое взрыв гранаты в переполненной электричке? Это десятки потенциальных жертв. Поэтому в любом случае надо действовать предельно слаженно и четко.
— А если пассажир обнаружил бомбу? Как действовать?
— Наши коллеги из территориальных органов правопорядка выезжают на сигнал о минировании, оцепляют место, вызывают саперную группу. Представляете, что значит оцепить 20–30-метровую зону вокруг подозрительного предмета на вокзале, в поезде? Многое зависит от четкой работы наших саперов, прежде всего по идентификации опасного предмета. Времени нет, действовать нужно моментально.
— Много старого оружия и боеприпасов обезвреживаете?
— Да, особенно на водных коммуникациях. Несколько тысяч боеприпасов за прошедший год. В основном боеприпасы времен Великой Отечественной и, так сказать, последствия того, что называется сейчас «лихие девяностые».
— Сообщений о минировании много поступает?
— Вообще ложное сообщение — это так называемый телефонный терроризм. В последнее время эти случаи участились. С этой бедой борются наши коллеги.
Наверное, видели недавно видеосюжет, когда подростки-пранкеры изображали приступы вирусной болезни в метро. В чем опасность таких «шалостей»? Возникает паника, давка. 30–40 человек в панике могут заблокировать станцию или вокзал так, что встанет все. Тут могут быть и грабежи, и давка, и что угодно.
— Вандализм изжить не удается?
— К сожалению. Был случай, на Ленинградском направлении срезали кабель — так электрички полдня не ходили. «Башмаки» еще воруют. Камнями кидают в поезда. Люди серьезные травмы получают. Мы, конечно, заточены на борьбу с махровой преступностью, но не обращать на это внимания тоже нельзя.
— А что считается «махровой преступностью»?
— Ну, например, сотрудник полиции в районе Серпухова был убит в электричке, еще один ранен. Ехали двое вооруженных преступников, показались подозрительными патрулю полиции на транспорте. Подошли, представились и тут же получили выстрелы. Мы выезжали на задержание.
Или вот. Организованная преступная группировка грабила контейнеры на Московском железнодорожном кольце. Когда поезд замедлял ход, они вскрывали грузовые контейнеры и скидывали оттуда товары. Группа работала в нескольких областях, мы их ловили около месяца, поймали.
Другая банда сливала дизельное топливо из железнодорожных цистерн. Поймать их в засаде не удавалось, потому что перед тем как самим прибыть на место преступления, они запускали коптер и наблюдали. Если видели подозрительный автомобиль неподалеку, отменяли операцию.
Сначала мы не понимали, как им это удается. То есть преступники используют технические новинки, ведут разведку. Для борьбы с дронами у нас появилась система радиоэлектронной борьбы «Пелена». С ее помощью «приземляем» аппараты. Так что мы тоже совершенствуемся.
— У вас на территории части — заброшенный дом, пятиэтажка. Это тренировочный полигон?
— Да, оттачиваем до автоматизма действия по штурму, задержанию преступников, освобождению заложников. Тренировки практически ежедневные.
— Большой отсев среди кандидатов?
— У нас не менее пяти кандидатов на одно место в отряде. Так что подбираем лучших. У нас служат настоящие фанаты своего дела.
Перед каждым выездом инструктируем бойцов, чтобы они относились к любому заданию как к настоящему боевому, были готовы к любому развитию ситуации.
