Прежде всего авторы подводят читателя к выводу, что человечество в целом, понеся немалые потери, довольно быстро приспособилось к новому качеству бытия (выживания?) в условиях жестких ограничений, массовых болезней и высокой смертности. Я бы к этому добавил: пандемия в очередной раз продемонстрировала, что болезненную страсть к деньгам и синдром шопоголизма не может победить никакой вирус — люди в большинстве своем не изменили ни систему ценностей, ни образ жизни, ни принципы отношений к окружающим и к самим себе. На первом месте для большинства — что до вируса, что во время карантинов — оставались и остаются стандарты экономического эгоизма, конкуренции и фетишизм вещей.
И этот вывод неудивителен: массовое распространение вируса само по себе не может привести к гибели капитализма, как эпидемии оспы и чумы сами по себе не могли привести к гибели феодализма. Шваб и Маллере, конечно же, об этом пишут в иных выражениях и с иной коннотацией, но вывод о высокой адаптивности человечества у них присутствует. Впрочем, они считают, что изменения все же происходят, и рисуют картину некоего цифрового посткапитализма. Здесь авторы занимают позицию наблюдателей, отмечая большую приспособленность к изменяющимся обстоятельствам, но одновременно и эгоизм частных корпораций. Все это дополняется стандартными рекомендациями по развитию социальной ответственности бизнеса.
Это как бы правда и как бы прогрессивно, но только как бы, ибо сии констатации очевидны и банальны. Но это лишь отчасти правда, неполная правда, ибо в рамках существующей социально-экономической системы наиболее приспособленными к выживанию в условиях сильных потрясений действительно являются именно крупные частные капиталистические корпорации.
Транснациональные корпорации в экономике позднего капитализма подобны хищникам, способным к адаптации лучше, чем массивные и не столь гибкие «травоядные». Впрочем, не удержусь от важного уточнения: не все корпорации, а те, что успели огородить пространство информационного, фармацевтического бизнеса, оказавшегося остро востребованным в условиях пандемии. Огородить и нажиться на этом. Механизм решения общих проблем за счет общих усилий, работающий даже у зверей во время лесных пожаров, в капиталистической системе не сработал: здесь каждый сам за себя даже в условиях тотального бедствия. Шваб и его соавтор это, повторю, как бы осуждают, но они не делают из этого принципиальный вывод: надо изменить систему отношений, в которой правят бал корпорации, наживающиеся на общей беде человечества. Надо изменить капитализм. А призывы к волкам резать поменьше баранов… Проблема в ином: превратить людей из послушных баранов в солидарно действующих борцов за новое общественное устройство.
Еще одна полуправда — о мощном тренде становящегося тотальным цифрового контроля корпоративного капитала за человеком и обществом. Этот тренд — реальность. Процессы учета и контроля, а затем и регулирования жизнедеятельности акторов рыночной экономики (потребителей, так называемых фрилансеров, малого бизнеса) были описаны еще в советских учебниках по политической экономии капитализма (их тогда называли «неполной планомерностью»), но в виде технологий big data они обрели для себя адекватную материально-техническую базу. Выражаясь языком марксизма, производительные силы, адекватные для планомерной организации общественного производства в интересах общества в целом, стали использоваться транснациональными корпорациями для подчинения своим интересам экономических пространств, сравнимых со средними государствами.
Как именно осуществляется это подчинение — мы хорошо знаем, и надо отдать должное авторам книги, более или менее подробно указывающим на эти феномены. В самом деле, цифровая форма платежей, информационные потоки в социальных сетях позволяют получить достаточно точную информацию не только о платежеспособном спросе, но и о ценностях, мотивах, особенностях поведения и даже состоянии здоровья (все данные о покупках лекарств и визитах к платным врачам доступны вашему банку) каждого гражданина каждой страны. Но это только учет. Есть и контроль — прежде всего за вашими доходами (они также полностью известны финансовым институтам) и расходами, включая кредитную задолженность. Плюс к этому — манипулирование акторами рынка со стороны корпораций, которые уже давно не приспосабливаются к спросу, а формируют спрос при помощи маркетинга и пиара.
Пожалуй, настоящей сенсацией можно считать то, что не кто-либо из левых интеллектуалов, а лидер Давосского форума формулирует в книге посыл, выглядящий как едва ли не перефразировка знаменитого выражения Маркса об «уничтожении частной собственности» как главном императиве коммунистов. Самое смешное, что авторы книги о «сбросе» при этом даже методологию марксизма заимствуют, хотя, скорее всего, ничего о ней не слышали: они показывают, что развитие производительных сил (всеобщее развитие цифровых технологий) делает частную собственность излишней. Почти полный повтор Маркса, Энгельса и Ленина — только на новом витке развития.
Впрочем, и здесь полуправда: Шваб и Маллере рисуют в качестве перспективы картину цифрового всевластия корпораций, а в качестве альтернативы предлагают как-то так подкорректировать сию систему, чтобы у граждан все же сохранялось приватное пространство, то, что американцы называют «прайвеси». Они даже как бы критикуют неолиберальную политику, но сколько-нибудь глубоких реформ, не говоря уж о качественных изменениях, не предлагают…
Между тем болезнь позднего капитализма зашла слишком далеко, и аспирином здесь уже не обойдешься. Это отчасти подтверждают и сами авторы, когда констатируют, что вирус не сократил, а усугубил социальное неравенство. Впрочем, здесь солгать было практически невозможно: статистика вопиет об этом. Да и едва ли не каждый из нас во время пандемии убедился, что лозунг «Мы все в одной лодке», мягко говоря, неверен. А если сказать жестко, то это попросту ложь. Как заметил один из моих коллег: лодка-то у всех разная: у одного двухсотметровая яхта с кучей слуг и врачей, а у другого — сорокаметровая «двушка» на четверых-пятерых плюс кошка...
О чем же умалчивают Шваб и Маллере? Ответ очевиден: они молчат о том, что вирус лишь усугубил те проблемы, которые вызвала к жизни система отношений позднего капитализма. Практически все то, о чем пишется в этой книге, возникло и было описано задолго до пандемии. Вирус лишь усугубил кризис, обострил и до того хорошо известные противоречия.
В частности, он показал, что некоторая часть крупного корпоративного капитала, монополизировавшая наиболее передовые технологии, способна наращивать прибыли, наживаясь на общей беде, — это, впрочем, капитал демонстрировал не раз, даже во время мировых войн, когда корпорации ВПК наживались на миллионах смертей. Вирус показал, что эта сущность капитала никуда не делась. Но так Шваб и его соавтор написать не могут, и они предлагают полуправду об адаптивности корпораций и скрывают правду о том, что те паразитируют на теле общества буквально, а не фигурально, наживаясь на невозможности коммуникаций вне Интернета, на необходимости миллиардов покупать лекарства, в цене которых большая часть — интеллектуальная рента…
Они не скрывают, что в условиях кризиса увеличились неравенство и бедность, выросла безработица и появляются реальные основания для роста социальных протестов (если не революций!), но они не пишут, что эту проблему необходимо решать за счет радикального изменения тех отношений и институтов, которые даже в условиях общей беды ведут к обострению социальных и экономических противоречий, ограничиваясь вялыми благопожеланиями в духе возврата к социал-либеральной модели…
Впрочем, уточню: Шваб и Маллере чувствуют, что нарастающие глобальные проблемы при помощи старых заклинаний решить не удастся, но сказать об этом прямо боятся. А так нельзя: слишком высокую цену платим все мы (быть может, за исключением завсегдатаев Давоса и тех, кто им прислуживает в науке) за полуправду этих «аналитиков».
