Арестованных в Москве иностранцев из ближнего зарубежья отправляют обычно в СИЗО №3 «Пресненская пересылка» (на сегодняшний день там их аж 282 человека), а из дальнего – в СИЗО №5 «Водник» (всего 10 таких арестантов).
Вообще из-за коронавируса резко сократилось число заключенных из Европы и дальних стран. И в основном в СИЗО – те, кто проживал в России еще до начала пандемии. Среди них есть поистине уникальные персонажи – такие, как гражданин Ирака, 40-летний Сенан, умудрившийся стать в России кандидатом филологических наук (специальность – русский язык).
– Я сын бывшего атташе Ирака в СССР по культуре, – говорит без акцента Сенан. – В России, в Воронежском университете, получил степень кандидата наук. Занимался привлечением иностранных студентов (в основном из арабских стран) для обучения в России. Взаимодействовал с 48 вузами. Выступал на заседании Госдумы с докладом. А потом меня обвинили в организации незаконной миграции. У меня была туристическая фирма, которая помогала в оформлении приглашений, деловых виз. Следствие пришло к выводу, что некоторые иностранцы приезжали не с деловыми целями, а с частным визитом (например, в гости к родственникам или на могилу близких). Но это не я же визу выдавал! В любом случае никакого ущерба никому не было причинено.
Президент Ирака написал обращение на имя президента России. Он просил, чтобы меня до суда отпустили под залог. Но оно не дошло до адресата, затерялось между посольствами... В итоге я в СИЗО провел почти 2,5 года. Ни следователь, ни судья Басманного суда не дали разрешения позвонить близким. В декабре 2020 года признали меня виновным и приговорили к 4 годам. Подал апелляцию, жду решения.
Сенан надеется, что его оправдают, потому что не хочет уезжать из России в Ирак. Здесь у него жена и маленький ребенок...
Гражданин Ирана Сайер говорит по-русски с акцентом, но зато в совершенстве изучил «феню». Вообще, чем больше времени заморский гость в изоляции, тем богаче его тюремный словарный запас. Те же, кто провел здесь не один год, приобретают «привычки бывалых». Так вот, Сайер (в прошлом преподаватель университета в Тегеране) их приобрел.
– Я приехал в Россию в первый раз 15 лет назад, – рассказывает он. – Тогда языка не знал. И вот через месяц меня посадили в тюрьму за иранские обезболивающие таблетки. Как такое могло быть? Я без языка, преподаватель по образованию! Но никто не поверил, что это просто обезболивающие, а не наркотики. Делюгу «сшили». Когда я вышел на волю через четыре года – я стал развивать в России бизнес. А потом меня задержали за то, что я якобы вымогал деньги у своего рабочего. Новая делюга...
Слово «делюга» очень популярно среди иностранцев: они так называют уголовное дело. На вопросы про условия содержания гражданин Ирана с волнением отвечает: «Тюрьма – что хорошего? Телефона нету, ничего нету»...
Гражданин Кубы Рарра – в СИЗО три месяца, был задержан по подозрению в перевозке наркотиков. Из русских слов кроме уже упомянутой «делюги» знает еще два: «хата» (камера») и «книга».
– Every day say: «Книга!» – кубинец показывает жестами, что когда открывается «окошко» в двери камеры – он просит книгу. И эта процедура происходит каждый день. Читать он может только по-испански. (Мы с «гражданином начальником» выяснили, что в библиотеке осталось три книги на этом языке – со времен чемпионата мира по футболу, когда в СИЗО попали несколько десятков испаноязычных арестантов.)
Гражданин Камеруна 45-летний Джомар, по его словам, приехал в Россию из любви к русской культуре. Зарабатывал на жизнь здесь тем, что продавал в подземных переходах Москвы духи. Задержан был за мошенничество. По-русски он почти не говорит, но смог объяснить жестами, что нуждается в медицинской помощи и вещах (футболке и шортах).
– А хата хороший... – сказал он про условия в камере.
Гражданин Нидерландов по имени Далер совершил поистине удивительное путешествие по тюремной России. За два месяца успел побывать в семи (!) СИЗО в разных регионах. Как сам шутит, изучал культуру и быт российских городов – правда, из окон автозака и «столыпинского» вагона.
Далер в начале 2000-х открыл в России бизнес по продаже голландских цветов – в основном всеми любимых тюльпанов. Но в 2009-м против него возбудили уголовное дело по «наркотической» 228-й статье УК РФ (нашли гашиш). Видимо, чтобы не оказаться за решеткой, Далер ретировался восвояси и с тех пор жил то в Голландии, то в Бельгии. А Россия о нем помнила – десять лет требовала его экстрадиции для свершения правосудия. Наконец Нидерланды его выдали – в 2019-м.
– Я сам приехал, думал, меня суд оправдает, – говорит он свою версию.
Как бы то ни было, суд приговорил его в конце прошлого года к 8 годам колонии.
– Сначала я попал в СИЗО №7 в Капотне, потом посидел на «Красной Пресне», оттуда поехал по городам. Был в Ярославле, Перми, Кирове. Потом развернули обратно в Москву. Снова Капотня – и наконец попал сюда, в СИЗО №5. СИЗО все примерно одинаковые. Хуже всего было в Перми: там мы мерзли сильно (на улице было минус 50). Все это время я не видел телевизора!
И снова мы просим «гражданина начальника» – на этот раз о телевизоре. Он обещает перевести голландца в камеру, где будет «голубой экран».
Гражданин США Тревор Рид, попавший за решетку за пьяный дебош (по версии следствия, порвал куртку полицейскому, который его доставлял в околоток), готовится к еще одной психиатрической экспертизе. Просит, чтобы его не вывозили в Центр им. Сербского транзитом через психбольницу «Бутырки».
– Я не хочу туда снова попадать, – говорит Рид.
В прошлый раз он пробыл там больше недели, все это время родные не смогли его найти. Волнуется он и за экспертизу:
– В прошлый раз мне устно сказали, что она показала: я был невменяем (сильно пьян) в момент, когда якобы произошло нападение на полицейских. Но потом куда-то звонили и сказали, что в Америке вообще могли застрелить меня за нападение. Но ведь я не нападал – я был такой пьяный, что не мог шевелиться. И уровень алкоголя в крови это показал. Но они говорят: «А может быть, вы алкоголик, и тогда уровень спирта не играет роли». И вот меня повезут на новую экспертизу, чтобы ответить на вопрос – алкоголик ли я. Не алкоголик!
...Ничуть не покривлю душой, если скажу, что иностранцам за решеткой у нас хуже, чем россиянам. Так же, как и российским гражданам тяжелее в неволе на чужбине. И дело не только в языковых препятствиях – хотя это, пожалуй, основное: зачастую иностранцы не могут понять Правила внутреннего распорядка. Мы выступили с инициативой: перевести ПВР на несколько языков и раздавать их всем иностранным заключенным.
Про питание они говорят обычно: «So-so» – что значит «терпимо», «пойдет». Но не понимают, почему не предоставляется никакой альтернативы. Например, если на обед перловый суп, а у человека – аллергия на перловку, то он остается голодным.
Просят иностранцы больше книг на их родном языке, а главное – возможность отправлять домой письма. Обычно сами они писать могут только на своем языке – но такие послания не проходят цензуру, поскольку сотрудники языками не владеют. Мы попросили руководство СИЗО хотя бы в качестве эксперимента попробовать переводить письма в «Гугл-переводчике» и, если там нет запрещенного содержания, отправлять адресату.
Сотрудники переживают, как бы им потом не влетело от следствия и прокуроров, ссылаются на то, что нужно изменения в законодательство внести. По поручению министра юстиции готовится проект новых ПВР – так что передадим наши инициативы ведомству.
Услышат ли нас во власти? Надеюсь, да. Задержания российских граждан в иностранных государствах стали не редкостью. У нас будет больше морального права просить, чтобы их условия содержания были более гуманными, если мы у себя создадим такие же – для их граждан.
