Отец Мефодий прожил очень короткую (всего-то 60 лет), но очень яркую и совершенно необычную жизнь. Венко Петров (светское имя будущего валаамского архимандрита) родился в 1961 году во входившей тогда в состав Югославии Македонии. В детстве и юношестве он не собирался делать церковную карьеру, а получил профессию инженера-строителя, планировал жениться и уехать жить в Италию. Все изменила смерть его дедушки Петра. Вот как сам отец Мефодий рассказал в интервью в 2017 году об этом поворотном моменте в своей жизни.
«Мой дедушка Петр построил два храма в Македонии. У него было восемь детей, я был самым младшим внуком от его старшей дочери. С детства дедушка водил меня на службы. Он был не священником, а простым чтецом в маленьком сельском храме, в котором проработал 70 лет.
Мой дедушка удостоился заранее узнать о своей грядущей смерти. Зная, что он умрет завтра в 9 утра, дедушка призвал моего старшего брата, и спросил: «Ты завтра будешь дома в 9 утра?»
«Буду, дедушка», ответил брат.
«Я тебя второй раз спрашиваю, будешь завтра в 9 утра?». «Буду, дедушка», - повторно ответил брат. «В третий раз спрашиваю тебя, точно будешь?»… «Буду», ответил брат.
А брат мой гитарист, на всю ночь он с друзьями уехал в гости, и всё-таки не пришёл домой.
Дедушка, умирая: «Где старший брат?» «Нет его»…«Зовите тогда маленького», то есть меня. Я зашел, поцеловал ему руку, по его просьбе подстриг, побрил его. Это считается одним из проявлений любви к старшим, у нас так в Македонии принято. Я до сих пор помню его любящие глаза. Он положил свою руку мне на сердце, стал благословлять и начал пророчествовать, что со мной будет, рассказал все о моем будущем... Я тогда понял, что на моих руках умер настоящий молитвенник, и что кто-то должен продолжить его путь».
В нескольких километрах от родного села отца Мефодия находится монастырь великомученика Никиты, в котором перед Второй мировой войной жили несколько десятков валаамских старцев. Сейчас это выглядит как явное предзнаменование. Но сам будущий отец Мефодий сначала решил отправиться на Афон и даже получил благословение от соответствующих церковных властей.
Но на его пути встала женщина — монахиня, отвечавшая в Салониках за выдачу разрешений на путешествие на Афон: «Не очень благообразная сестра брала мой паспорт и швыряла мне обратно в лицо со словами: «Тебе нельзя на Афон». Иеромонах П. возмутился: «Что вы делаете! Архимандрит Георгий его благословил». А любой игумен со Святой Горы Афон имеет статус министра Греции, является непререкаемым авторитетом. И мне говорит - завтра попробуем. На следующий день мы опять идем. Опять она видят мой паспорт славянина из Македонии, и опять швыряет мне в лицо».
А вот когда будущий отец Мефодий решил смириться со своей судьбой и вместо Афона отправиться в Россию, у него все стало получаться как по маслу. Приехав в Болгарию, он застал на вокзале проводы в Москву видного иерарха Русской Православной Церкви и попросил его о помощи: «Он посмотрел на меня внимательно, задал пару вопросов, взял какого-то мужчину из провожающих и сказал ему: «Помогите ему». Оказалось, что он доверил меня послу России в Болгарии, который сделал мне визу и 21 августа я приехал в Москву».
Хорошо будущего отца Мефодия встретили и в Троице-Сергиевой Лавре: «Когда мы приехали в Лавру, иеромонах Лонгин говорит: «Пойдем к старцу, если он благословит, останешься в Лавре, если нет, не обижайся, ищи себе другое место. У нас никто в Лавру не поступает без благословения отца Кирилла (архимандрит Павлов)».
Я очень волновался, что же скажет мне старец. Я еще не успел зайти к нему в келью, а он из-за двери сразу сказал: «Пусть этот македонец остается в Лавре».
Среди тех, с кем будущий отец Мефодий подружился в Сергиевом Посаде был тогдашний эконом Лавры отец Панкратий, получивший в январе 1993 года назначение на должность наместника возрождаемого монастыря на Валааме: «Он сразу предложил мне поехать на остров, я тогда о Валааме не знал вообще ничего. Мы пошли к отцу Кириллу за благословением, а он и говорит: «Пусть македонец уезжает на Валаам».
О разрухе, которую два друга застали на Валааме, епископ Панкратий впоследствии рассказывал так: «В первые годы на Валааме для того, чтобы позвонить Патриарху, доложить о важном, приходилось забираться на колокольню. Она вся была в черных сгнивших лесах. Честно говоря, и забираться по ним было страшновато.
Единственный телефон в монастыре — такой огромный черный ящик с антенной. О настраивался какой-то рацией, это была старая военная система, которая постоянно сбивалась. Так я забирался на колокольню и оттуда кричал: «Ваше Святейшество, благословите! Это с Валаама Вас беспокоят!» А братья невольно слушали, о чем Игумен с Патриархом говорят». В общем, с этим ящиком-телефоном я почти не расставался».
Современный возрожденный Валаам — одно из самых ухоженных и самых прекрасных мест, которые я посетил в ходе многочисленных путешествий по всему миру. В моей памяти Валаам остался как остров, пронизанный очень сильным внутренним светом.
Не буду пытаться выстроить «иерархию источников» этого света. Но среди них точно был отец Мефодий.
Вот еще один фрагмент его рассказа о своем дедушке: «Дедушка Петр очень любил кошек, в нашем дворе их могло быть до 40 одновременно. Бабушка кошек не выносила. Она была очень педантичной, чистоплотной и в доме их не держала, брала кошек носовым платочком и выкидывала через окно. Кошки падали в огромный виноградник, площадью более двухсот метров, и потом опять заходили в дом.
Помню, что после службы дедушка приводил с собой по 30-40 гостей и просил всех напоить чаем и угостить. Он очень любил людей. У него была безграничная общительность. Мне кажется, по его молитвам я и унаследовал часть его любви к людям».
Вам это не казалось, отец Мефодий! Вам это точно не казалось! Как профессиональный политический журналист, я, как правило, умею определять, у кого любовь к людям является напускной, а кого реальной. С такой любовью к людям, как у отца Мефодия, я до знакомства с ним не сталкивался никогда.
Иногда, кстати, это искреннее и глубокое чувство человека, родившегося в другой стране, но ставшего нашим с вами соотечественником, совершенно неправильно понимали. Например, в 2012 году отец Мефодий стал героем «скандальной политической хроники», прилюдно поцеловав руку Владимира Путина. Тем, кто знает отца Мефодия, не надо объяснять, что в этом жесте не было ни грамма низкопоклонства перед президентом или чего-то еще плохого. Тем, кто не встречался с отцом Мефодием, объяснить это в принципе невозможно. А еще я не могу объяснить свою абсолютную уверенность: в духовном плане знакомство с отцом Мефодием было одной из главных удач, которые выпали на мою долю в жизни.
Прощаясь в прошлом году с отцом Мефодием, я рассказал ему о сне, который раньше снился мне с регулярностью раз в несколько месяцев. Раннее солнечное утро. Я на теплоходе, который подплывает к острову, на котором расположен ослепительно красивый православный монастырь. Хочу узнать название этого острова, но не могу: каждый раз я просыпался, так и не узнав ответа. После моего визита на Валаам и знакомства с отцом Мефодием этот сон мне сниться перестал. Видимо, я нашел свой заветный остров. Нашел - и практически сразу потерял.
