Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова представила Владимиру Путину отчет за прошлый год, который оказался беспрецедентным по числу обращений. Аппарат омбудсмена получил почти 60 тыс. жалоб от граждан, считающих, что их права были нарушены. «Это беспрецедентно большое количество», — подчеркнула она. Однако нынешний год в связи с военной спецоперацией на Украине и ее последствиями обещает быть еще более «урожайным». Только за минувшие три месяца поступило более 3 тыс. обращений в защиту прав гражданских лиц и военнослужащих, нарушенных украинскими властями. «Также мы работаем с эвакуированными в пунктах временного размещения», — сообщала Москалькова. «Вы имеете в виду беженцев?» — уточнил президент. По словам Москальковой, «эвакуированные почему-то не любят называть себя беженцами». Вместо этого статуса они, как правило, хотят оформить временное пребывание, которое дает возможность трудоустраиваться. «Большое спасибо от этих людей за то, что обеспечили безопасность, предоставили все необходимое, чтобы сохранить их жизни», — сказала Путину омбудсмен.
Однако в Госдуме, куда Москалькова пришла после обеда, выяснилось, что у эвакуированных есть не только слова благодарности, но также многочисленные вопросы к российским властям. С 24 февраля от них поступило более 500 обращений, самые главные из которых: что с нами будет дальше? Сколько времени мы будем находиться в России? Когда и как мы вернемся? «Наверное, над ними кто-то работает, но люди этого не знают, и я не знаю», — призналась Москалькова. Она рассказала депутатам, что не все беженцы с Донбасса получили матпомощь в размере 10 тыс. руб., а те, кто получил, уже давно ее потратили. Ведь решение о выплате было принято Владимиром Путиным еще до начала спецоперации, когда людей превентивно эвакуировали в РФ. Сейчас даже те, кто хочет оформить российское гражданство, не могут найти деньги на пошлину. Средства на их банковских картах заморожены Украиной. А из налички на рубли ЦБ разрешил поменять только 8 тыс. гривен (у кого они есть).
По словам Москальковой, нужно решать вопросы с трудоустройством беженцев и материальной поддержкой отдельных категорий, например многодетных матерей. В идеале — свести в один документ и довести до каждой «группы населения», что их ждет впереди. Омбудсмен подчеркнула, среди проблем, требующих решения, — вопросы статуса и прилагающегося к нему соцпакета, а также медицины и образования через увеличение квот для выходцев из ДНР и ЛНР в российских вузах. «Я встречалась с ребятами — замечательные наши славяне, которые хотят у нас учиться, и им нужно помочь», — сказала Москалькова. Вместе с тем она признала, что россияне переживают из-за ущемления прав «коренного населения» в связи с квотированием бюджетных мест для беженцев. «Но этот вопрос продуман», — обнадежила она.
Помимо беженцев в поле зрения омбудсмена находятся раненые и военнопленные. Владимиру Путину Москалькова рассказала, что украинские солдаты в Севастополе обеспечены всем необходимым: у них есть постельное белье, питание, медицинское обслуживание. А вот о содержании российских военнослужащих достоверных данных от Киева и международных организаций не поступает. В разговоре с депутатами Москалькова сообщила, что Красный Крест, по ее мнению, по-разному относится к российским и украинским пленным. Не удалось даже выяснить, где именно находятся россияне, если в местах лишения свободы их принимать отказались. Омбудсмен уточнила, что поскольку войны нет, слово «пленные» является не совсем корректным: лучше употреблять «лица, удерживаемые на территории Украины» или «выпавшие из военных действий». Однако президент и Минобороны пользуются привычной терминологией, уточнила она. «Все, что связано со специальной военной операцией, вызывает много вопросов», — подчеркнула Москалькова.
О защите прав просят также родственники тех военнослужащих, против которых ведется уголовный процесс на Украине. Однако пока ситуация с такими судами (а Россия в свою очередь возбудила уголовные дела «против нацистов, совершавших преступления против человечества») непонятная. По мнению Москальковой, Россия и Украина должны или с участием международного сообщества, или на двусторонней основе договориться о том, как решать такие вопросы.
