Наши российские демократы либерального прозападного толка тоже недовольны выбранным Россией силовым способом защиты русских христианских национальных ценностей на территории Украины, требуя как минимум переговоров и дискуссий с современной украинской властью. Это извечное лицо демократий либерального толка: «Это вечно и бесконечно «дискутирующий класс», который переносит всю свою политическую активность в говорение, прессу, парламент, вечно пытается вместо борьбы навязать дискуссию. Его религия — это свобода слова и печати, его сущность — это переговоры…» (Х.Д.Кортес. Спб. «Очерк о католицизме, либерализме и социализме», 2006).
Применительно к переговорам непонятно — с кем и о чем, это несчастливая судьба дипломатов, и оставим это для них. Лучше посмотрим, может ли классический фиговый листок демократии в Украине пострадать от современного поведения России, или история болезни демократий пишется ими самими.
Демократия, как известно, в виде одной из форм государственно-общественного устройства появилась вместе с самим юридически оформленным государством и как некое «народоправие» была противопоставлена якобы тоталитарным монархиям. Гражданские ценности демократии озвучены и оформлены на практике еще в ХVIII веке документами французских революций и перенесены в конституции многих стран мира, в том числе России, поэтому нет смысла их перечислять, нам о них напоминал Президент РФ недавно — 27 апреля, в так называемый день Российского парламентаризма. У демократий привлекательный фасад: «единственный источник власти — народ», референдум, выборы, свободы и свободы с продекларированными юридическими гарантиями. Но реальная жизнь в демократических государствах выявляет явную ущербность формальных демократических ценностей и средств гарантий их достижения.
Авторы действующей в России Конституции — демократы 90-х — жалуются (кому?) и скорбят: «Мы демократы первой волны — носители демократического идеализма и романтизма. Реалии жизни быстро рассеивают иллюзии, и на смену идеализму приходит голый расчет, «выражающийся в циничном отношении ко всему, включая мораль» (А.Собчак. «Дюжина ножей в спину», М., 1999, с. 165). Другой автор Конституции, В.Шейнис, увидел только в двухтысячные, что все демократические права и свободы граждан утекают сквозь решето законов, и «как бы красиво и многообещающе они ни были сформулированы в конституции, сами по себе никакой гарантией против подавления граждан государством они быть не могут» (В.Шейнис. «Власть и закон», М., 2014, в соавторстве с фондом «Либеральная миссия»). А.Собчак констатирует, что к власти пришли «временщики», но ведь и сама республиканская власть, и ее свободные демократические институты предусматривают, что «недоверие к главе государства прямо узаконено избирательностью президента и срочностью его полномочий… и республиканский глава государства есть кандидат на законное свержение» (И.А.Ильин, 30-е годы прошлого века). А либеральная власть предполагает власть «серых и будничных личностей» и неформальную духовную свободу личности понимает как произвол, но всегда оправдывает внеморальный индивидуальный эгоизм (С.А.Левицкий. «Свобода и ответственность», тоже прошлый век). Демократы первой волны не изучили тему абстрактного содержания ценностей демократии: в СССР философов-эмигрантов и иностранцев читать активно мешали, а когда стало возможно, они уже вовсю воплощали иллюзии в жизнь, сделав из демократии нечто вроде новой светской религии, в которой председатель Конституционного суда РФ В.Д.Зорькин видит даже некое светлое будущее России, так как «новый человек» якобы весь устремлен к рациональности и цивилизации, он уже «западник» («Конституционно-правовое развитие России»). Эта светская религия явно не задалась и, слава богу, не принесет нам новых штампов типа уже пережитого за 70 лет «социалистического реализма», но будет нам еще и еще навязываться, пока мы не прозреем и не убедимся, что живем «в стране, имевшей несчастье получить свою религию не от Бога» (Монтескье. «О духе законов», начало ХVIII века).
А сейчас прозападной технической модели демократии со стороны России ничего не угрожает, поскольку наша власть следует законам демократического жанра и в 2014 году предложила Украине вполне демократический формат известных Минских соглашений с выборами, особым юридическим статусом и даже «нормандскими гарантами»; и сейчас есть тема неких переговоров с Украиной — и опять статусы, и опять гаранты… Но будем надеяться, что это мудрый дипломатический прием, как и Минские соглашения.
Фактов из истории всех разновидностей демократий можно было бы привести в сто крат больше, но из приведенных жалоб «пациентов от демократии» явствует, что она сама постоянно недомогает и инфицирует и ее сторонников, и противников, и просто присутствующих в ее атмосфере. В ней присутствует все население той или иной страны проживания, где демократия обозначена государственной властью в качестве некой основы общественно-политического устройства; и даже где не обозначена, есть органы, имитирующие народоправие (например, в официально мусульманских республиках или Королевстве Иордания). Принципиально важно, на какую совокупность людей ориентируется модель демократии. В конституционно-светских государствах это т.н. «гражданское общество». Об этом написано много и знаменитыми философами, и богословами-теологами. Вспомним одного из них, творившего на стыке бурных конца ХIХ и ХХ веков, — К.Барта (Германия). Адресатом демократии он, как и известные русские философы (Соловьев, Бердяев, Ильин, Левицкий и т.д.), называет «гражданскую общину». Но в светских государствах непременно присутствует христианская Церковь (за исключением принципиально атеистических), и ее адресатом является уже «христианская община», которая начинается с домашней церкви-семьи. За нее сейчас идет бой с политикой т.н. «гендерного равенства», идущей от западных демократий. В России государство услышало голос Церкви и ее детей — малой церкви, семьи; и семья обозначена как союз мужчины и женщины поправками в Конституцию, невзирая на демократическую, якобы универсальную формулу равенства, которую активно поддержал папа римский Франциск, благословляя однополые браки, уравнивая ценности Евангелия, где жестоко осуждены содомский грех и светские демократические ценности. В этом процессе сама демократия попирает свой же основной постулат определения истины большинством голосов членов гражданской общины. Так, например, во Франции при голосовании об узаконении однополых браков подавляющее число граждан высказалось против, но это не помешало их узаконить. Гражданская и христианская общины вынуждены сосуществовать рядом, и всегда важно понимать, какая из них и как оказывает влияние друг на друга и вместе на государственную власть. Вот мнение упомянутого К.Барта: «Решающий вклад христианской общины в построение гражданской общины состоит в том, что она теоретически и практически формирует свое собственное существование, свое устройство и порядок в соответствии с тем, что она прямо и сознательно, собравшись вокруг общего центра, должна представлять внутреннюю сферу («Оправдание и право», М., 2006, с.111). Четкой границы между общинами сейчас нет, а фиксация членства возможна через членство в политических партиях, движениях или узаконенных государством общественных палатах и т.п. На Западе давно сделана попытка создания неких христианских политических партий: это Швейцария («Евангельская народная партия»), Франция, Германия («Христианско-демократический союз» — ХДС). Но это, во-первых, модель «сограждан-римокатоликов», а во-вторых, «партии — спорные явления политической жизни: они отнюдь не основополагающие ее элементы, скорее нездоровые и в любом случае вторичные явления» (К.Барт). КПСС в СССР точно подтверждает эту версию, мы помним, как она легко развалилась, потащив за собой огромную страну и уничтожив созданную гражданскую общину — советский народ. За счет чего христианская община прибавила и в количестве, и в качестве. Наше светское государство печется и о той, и о другой общине. Христианская замечает гражданскую, когда ее отдельные осатаневшие члены оскорбляют религиозные чувства верующих; и тогда государство этих «гражданских» останавливает угрозой уголовного наказания — ст. 148 УК РФ. Обратим внимание, что состав преступления предусматривает «явное неуважение к обществу», т.е. адресован и к гражданской общине. В модели формально-технической европейской и американской демократии заключается много угроз: тот же парламент от имени народа казнил своих королей: Карл I (Англия), Людовик ХVI с супругой (король, имевший неосторожность созвать сословный съезд — Генеральные штаты). Наш парламент в 1993 г. чуть было не организовал полномасштабную гражданскую войну, и партии играли в этом не последнюю роль. Демократы любой волны не утруждают себя признанием, что «в самом зарождении демократии допускается ложь и в основе демократии лежит духовная ложь» (Н.Бердяев. «Философия неравенства», с.188). В связи с санкциями против России любой не слепой член гражданского общества видит, как политики и партии демократий всех континентов откровенно лгут всем, включая членов своих гражданских и религиозных общин и мирового сообщества, чтобы дать прагматичным американцам, для которых демократия не больше чем метафора, заработать на войне. Напомним, что лидеры европейского фашизма Гитлер и Муссолини пришли к власти на основании вполне демократических выборов.
Теоретики «солидаризма», процветавшего в Европе в середине прошлого века, вполне готовы ужиться с рядом ценностных устоев демократий, но для этого им надо обрести якобы утраченные духовные основы и отречься от вторичных догм, иначе «многие демократии являются пародиями на самих себя». Но духовные основы иррациональны, это для христианских общин, присутствующих на демократической трагикомедии, и это понимают «солидаристы» и поэтому предвидят реальность прогноза левого интеллигента и социалиста Б.Шоу, что «демократия победит только с сильной прививкой тоталитаризма» (С.А.Левицкий. «Свобода и ответственность»), что мы сейчас и наблюдаем. Здесь важно подчеркнуть еще одну сторону демократии — она политическое оружие диктатуры денег… Сейчас очевидно, что диктатура денег (доллар, евро и т.п.) терпит поражение… «после долгого торжества экономики мировых столиц и меч одерживает победу над деньгами, воля господствовать снова подчиняет волю к добыче… Появление цезаризма сокрушает диктатуру денег» (О.Шпенглер. «Закат западного мира»). Цезари мировых столиц уже проявляют себя, и победит тот, кто поведет за собой религиозные общины как наиболее идейно сплоченные.
