Англичанка Ханне Дебенхэм поделилась с журналистами, что до сих не может оправиться от случившегося. Ее обуревает гнев. Пригласив пожить к себе украинскую беженку Екатерину — учительницу английского языка из Винницкой области, она договорилась с ней, что та будет присматривать за ее сыном несколько дней в неделю. А хозяйка будет платить ей за это 200 фунтов (14 356 рублей) в месяц.
Ханне Дебенхэм призналась, что сначала все шло хорошо. Женщины нашли общий язык, но потом начали ссориться. Хозяйка упрекала украинку в неаккуратности и лени. Мол, та постоянно разводила бардак и не хотела убираться.
После очередной ссоры беженка, отправив дочь в школу, исчезла из дома. Хозяйка отправилась на работу, а через пару часов узнала, что к ней домой пришли полицейские. Украинка обвинила Ханне Дебенхэм «в рабстве», заявив, что хозяйка привлекала ее к принудительному труду, заставляли убирать дом и обеспечивать полный уход за ее детьми. Англичанка призналась, что услышав это, буквально потеряла дар речи. Заявила журналистам: «Мы с мужем всем обеспечивали украинку, а она посмела заявить на меня». (Кстати, за каждого беженца государство платит хозяевам по 300 фунтов в месяц — 21 534 рублей.)
Разбирательства и проверки длились около месяца. Ханне Дебенхэм пришлось беседовать с правоохранителями. Дело за отсутствием доказательств закрыли только спустя два месяца.
Поступок украинки хозяйка объяснила злым умыслом. Мол, бежавшая от военных действий женщина, позавидовала их благосостоянию. Журналистам Ханне Дебенхэм заявила, что больше не хочет быть «доброй», и беженцев в свой дом больше не пустит.
Наша соотечественница, Анастасия Мищенко, когда училась в университете в Лондоне, работала няней в трех семьях. Своим опытом она поделилась с «МК».
— Зарплата няни зависит от обязанностей, условий, количества рабочих часов, а также, в каком районе расположен дом, — рассказывает Анастасия. — Если дорогой район, то и зарплата будет выше. Я была студенткой, могла работать не более 20 часов в неделю. Мне нужно было посещать лекции, поэтому я искала частичную занятость. Рассматривала варианты с проживанием, так как в Лондоне очень дорогая аренда жилья.
Первая семья, где Анастасии довелось работать, была индийская.
— Муж и жена закончили Кембридж, были уже англичанами-англичанами, у них не было никакого акцента. В мои обязанности входило убираться в доме по 2–2, 5 часа в день. Я пылесосила, вытирала пыль, убирала на место разбросанные вещи. Изредка забирала детей из школы. В пятницу вечером, когда родители уходили «в аут», я сидела дома с их детьми. Но это было не каждую неделю. За все это мне платили 120 фунтов в неделю (8 613 рублей). Плюс мне оплачивали продукты. Хозяйка спрашивала, что мне купить на неделю. Потом она уже поняла, какого рациона я придерживаюсь, и покупала то курицу, то рыбу.
Вторая семья, где работала Анастасия, была чисто английской. Это были представители среднего класса. Мама — продюсер на киностудии, папа работал на телевидении, 13-летняя дочь училась в школе.
— В мои обязанности входило гулять с тремя собаками, час — утром и полчаса вечером. В 7 утра я будила девочку-подростка, готовила ей завтрак. В основном она ела яйца — вареные и жареные. Изредка я готовила ей блинчики, в нашем понимании это — оладьи. И сидела с девочкой два часа, когда она возвращалась из школы. Иногда нарезала вечером для всей семьи салат.
К уборке меня не привлекали. У них был приходящий хаузкипер. Получала я 150 фунтов в неделю (10700 рублей). У меня была своя комната на верхнем этаже. Я в этой семье была как старшая сестра. С моим мнением считались. Эта семья была easy to communicate — легкая в общении. Я не чувствовала себя обслугой. На меня хозяйка повысила голос лишь однажды. Я пришла из университета, проголодалась, решила вскипятить чайник и быстро уйти в свою комнату, чтобы никому не мешать. Я не знала, что хозяйка в это время разговаривала по скайпу со своей старшей дочерью, которая училась в Германии. Из-за шума чайника она не могла разобрать, что та говорит. Начала кричать мне, чтобы я не шумела. Больше конфликтных ситуаций у нас не было.
Контракт у нас был заключен на год. С девочкой нужно было сидеть, пока ей не исполнится 14 лет. Одну оставлять ее было нельзя. Англичане не любят нарушать законы. Потом они в моих услугах уже не нуждались. Но мы подружились. Еще в течение пяти лет я продолжала выгуливать их собак. Мне платили за это 10 фунтов в час.
— Какой была третья семья?
— Там был папа с двумя детьми. Жена у него умерла два года назад от рака. Основной моей обязанностью было отвозить детей 10 и 12 лет по утрам в школу, а в 15.00 часов их забирать. Школа находилась достаточно далеко. Нам нужно было ехать 2 остановки на метро, а потом еще 10 остановок на автобусе. На это уходило много времени. Дома после школы я кормила детей. А когда их папа приходил в шесть часов вечера домой, я могла быть свободной.
Также я раз в неделю пылесосила, мыла пол, протирала пыль, меняла постельное белье. Стиральную машину, правда, приходилось запускать каждый день. Одежду встряхивала и тщательно расправляла на вешалке, так как англичане ее практически не гладят. 2 раза в неделю мыла ванну. Мне платили 150 фунтов (10 767 рублей) в неделю, но эту сумму мне пришлось выбивать. До меня все «европейские» няни сбегали из этой семьи через 2 недели. У меня также с хозяином случился скандал.
— Из-за чего поспорили?
— Разругались по поводу обязанностей и ответственности. Не совпадало то, что было заявлено на собеседовании. У нас были разные представления о чистоте, поездках и прочих нагрузках.
Для того, чтобы отвезти детей в школу — нужно было потратить полтора часа утром, и столько же, чтобы их забрать. Он считал, что это как нефиг делать... А у меня через неделю стали болеть колени, так как приходилось после того, как отвезу детей, бежать, сломя голову, в университет, потом обратно в школу. И нигде нельзя было опоздать. Легкая уборка вылилась в обязанности отдельного приходящего ежедневно на 5 часов хаузкипера... За проезд и питание мне стали постепенно недоплачивать... В итоге, мы сели, обстоятельно поговорили, обозначили все проблемы. Он пошел мне на уступки, снизил нагрузку, я также в чем-то пошла навстречу. Папу я понимала, дети у него учились в приличной школе, обучение стоило дорого. В результате мы все-таки нашли общий язык. Я задержалась у них надолго, проработала в этой семье 3 года. Получала в месяц 700 футов (50 246 рублей). Плюс я выгуливала собак у прежних хозяев. Они жили в 15 минутах ходьбы от моего нового дома.
Мне не нужно было платить за жилье. Но еду я покупала себе сама, так как считалась fastidious — привередливой. У англичан это очень плохое качество.
— Что скажете о британке Ханне Дебенхэм, которая платила 200 фунтов украинской беженке за то, что она несколько дней в неделю нянчила ее сына.
— Когда я работала няней с проживанием, я получала 600 фунтов в месяц за 3 часа работы в день 5 дней в неделю + комната + питание. Были и меньше зарплаты — 60-90 фунтов в неделю, но я такие варианты не рассматривала, так как мне надо было оплачивать обучение. В любом случае, я считаю, что 200 фунтов в месяц — это сущие копейки. Но как подработка — неплохо, если, например, работать по одному часу 5 дней в неделю.
— Для англичан — шок, если приходит полиция?
— То, что пришла полиция, это нормально, разберутся. Если все было легально со стороны англичанки, то она не виновата, няня изначально сама согласилась на эти условия. И ссоры можно объяснить, мы — украинцы и русские — не привыкли быть «вторым сортом», чувствовать несправедливость. Да и жить в чужой семье взрослому человеку тяжело, пока не втянешься в их график, не поймешь традиции. Но постепенно привыкаешь, особенно, когда понимаешь, что деваться некуда.
— Почему англичанам так сложно порой понять славян?
— У меня характер поменялся в лучшую сторону после жизни в Англии. Нашим людям поначалу трудно понять, что все там нужно делать с улыбкой и доброжелательностью. Это проявляется даже в языке!
Я долго училась говорить в конце просьбы please... Так как не понимала, что это обязательно, иначе, просьба звучит грубо. Мы, русские, в представлении англичан, грубые и суровые люди. Они считают, что это проявляется в нашей мимике и языке (надо говорить мягче, мы называем это «в полуприсед»: could you, please, вместо can, might вместо must и would you вместо will you). Но за годы вписываешься в их менталитет — и все становится намного легче. Единственное, только позже осознаешь их сарказм и мимику. У них есть натянутые улыбки и искренние, эта грань для неопытного взгляда невидима. То есть тебе могут желать всего хорошего, а на самом деле думают: будь ты проклят. Это понимание приходит через годы общения с англичанами.
Однажды я удивила пожилую женщину, рассказав ей про английские традиции, о которых она мне хотела поведать. Мадам была весьма впечатлена, что русские знают об этом. Мне интересно было жить в Англии, изучать их быт, культуру, традиции. Я не сидела дома, а, наоборот, каждую свободную минутку куда-то выходила, выезжала, общалась, впитывала. Это был хороший опыт.
