Жертвами становятся дети. Вспомним недавний скандал с суррогатными младенцами из Одинцово, которых не забрали заказчики: детей, как вещи, просто держали на съемной квартире, один из малышей скончался.
По этому уголовному делу проходят 10 обвиняемых, трое из которых до сих пор находятся в международном розыске. Первый фигурант – переводчик юридической фирмы – уже приговорен к шести годам лишения свободы.
Цинично используют и нанятых для вынашивания суррогатных матерей, которые теряют свое время, здоровье, силы, причем заработанные ими суммы подчас оказываются гораздо меньше обещанных. Демпинг в этой сфере значительный, а конкуренция высокая.
«Я больше года участвовала в такой программе, – рассказывает 33-летняя Александра из Нижнего Новгорода (имя изменено). – Приходилось постоянно кататься в Москву, причем агентство оплачивало только железнодорожные билеты, а метро, общественный транспорт, питание – все было за мой счет.
Когда первый малыш не прижился, со мной разговаривали так, будто это я сама во всем виновата. В итоге больше года стимулирования гормонами – 8 килограммов прибавки веса, никакой денежной выгоды, после родов с меня еще и сняли некоторую сумму, правда, не настолько большую, иначе бы я начала скандалить, якобы это был некий «штраф», и он изначально был прописан в договоре».
И еще одна суррогатная мама делится своей историей.
«Мне сказали, что я вынашиваю для иностранцев и поэтому не имею права знать имени заказчиков, чтобы потом не иметь возможности их шантажировать. Но на деле рисковали именно биородители. Потому что по договору я должна была наблюдаться и рожать в московской элитной клинике, а по факту была прикреплена по ОМС к обычному роддому, как все.
В месяц мне выплачивали по 20 тысяч рублей вознаграждения дополнительно. С чего на них шиковать? Когда приезжала в столицу на медицинские осмотры, жила в съемной квартире с другими девочками, как в общаге, насмотрелась на всякое. Если бы иностранцы, которые здесь детей заказывают, видели, как некоторые сурмамы себя ведут, какой у них режим дня и питания, думаю, они бы пришли в ужас, что имеют за свои миллионы», – откровенничает суррогатная мать. Судьбу ребенка, которого она родила, она не знает. И, в принципе, ей это не особо интересно.
Кстати, согласно 107-му Приказу Минздрава РФ «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий» договор между суррогатной матерью и биологическими родителями должен по закону заключаться напрямую, агентство здесь выступает только третьим лицом, поэтому любая попытка заявить, что «все должно быть анонимно», и якобы эта таинственность только на благо участникам договора, – ложь. Секретность просто помогает скрывать многие вещи, о которых, с точки зрения агентств и клиник, нежелательно знать как биородителям, так и россиянкам, согласившимся выносить им ребёнка.
Мне рассказывали случай, когда в Санкт-Петербурге сурмама исхитрилась передать биологическим родителям-финнам записку с точной суммой полученного вознаграждения от агентства. И оказалось, что денег дали аж на треть меньше того, что по договору заплатили ей они. Люди оказались порядочные и компенсировали женщине затраты.
Вдобавок многие претендентки на роль сурмам, да и биологические родительницы не подозревают, что в процессе подготовки к программе их еще и могут дополнительно «подоить», забрать без разрешения яйцеклетки, полученные в результате гормональной стимуляции, чтобы потом распорядиться ими по своему усмотрению или продать в неизвестном направлении. «МК» писал о таких случаях.
«За один здоровый ооцит самой женщине платят не более 20 тысяч рублей, — на условиях анонимности согласился прокомментировать ситуацию юрист, занимающийся этой темой. — Чаще всего этот биологический материал идет на экспорт от 2 до 10 тысяч евро за единицу товара в зависимости от качества. В среднем за процедуру бывает изъято 10 яйцеклеток.
Даже если ооциты удастся продать за минимальные 4 тысячи евро и будет выбраковка 25%, то только на одной клиентке клиника может надеяться на чистую прибыль в 60 тысяч евро.
Один получившийся донорский эмбрион стоит от 80 до 150 тысяч рублей. И он тоже может уйти налево, а заявят, что все утилизировали. А если женщинам еще и не говорить, сколько биоматериала у них изъяли, то это производство практически без затрат и отчетов».
Воздух вместо мальчика
Есть и третья потерпевшая сторона, кого грядущий закон затронет в первую очередь: это добропорядочные иностранные граждане, которые уверены, что приезжают в Россию с честной целью – родить здесь биологически родного им ребенка, а на них делают бизнес. Иногда весьма нечистоплотный. Продавая вместо детей... воздух.
В Китае суррогатное материнство запрещено по закону. Однако, это не означает, что сами китайцы не могут их иметь при помощи ЭКО и чужой матки. Тем более что Россия под боком.
Читаю заявление в СК РФ одной из биологических родительниц-китаянок – просто крик души. Женщина отдала несколько лет жизни и более 4 миллионов рублей – все зря. «Исполнение договора растянулось до бесконечности. Отношения зашли в тупик, я поняла, что меня втянули в заранее обреченную программу», – переживает 35-летняя Лин (имя изменено).
Как оказалось, все изначально строилось на абсолютном доверии, а сама женщина и ее биоматериалы никак не были защищены. Русского языка она не знала. Даже рассчитывать на помощь своих дипломатов не могла, так как все происходящее с точки зрения китайских законов было нелегальным. Идеальная жертва.
«В общей сложности я сделала 6 ЭКО со своими яйцеклетками и 1 ЭКО с донорскими, – пишет в своём заявлении в Следственный Комитет РФ Лин. – Клиникой было собрано 53 моих собственных яйцеклетки, но в результате остался только один жизнеспособный эмбрион, и то клиника нашла основания отказать в его подсадке».
С апреля 2017-го по сентябрь 2019-го женщина шесть раз побывала в Москве вместе с гражданским супругом, который сдавал сперму семь раз. Каждый раз они платили по 200 с лишним тысяч только за перелеты и проживание. Каждый раз тратили на одни только препараты по стимуляции свыше 80 тысяч рублей. За тестирование эмбриона на генетические заболевания отдали еще в совокупности 488 тысяч рублей. За донорские яйцеклетки заплатили дополнительных 270 тысяч рублей.
Когда говорят, что обеспеченные люди бесятся с жиру, прибегая к услугам суррогатных матерей, в большинстве случаев это не так. Да, у многих наших современников огромное количество проблем, в том числе и медицинских, не позволяющих им самим выносить потомство. И ничего зазорного в том, что они хотят именно родных детей, а не сирот из приюта, нет. Далеко не все альтруисты. Кто-то на это идет, кто-то до последнего пытается получить генетически своих.
Отчаявшиеся люди убеждены, что новые репродуктивные технологии – это их последний шанс. Бизнес на заветной мечте людей стать мамами и папами в процентном соотношении не менее выгоден, чем торговля оружием. Только здесь все красиво завуалировано. Святое дело – помочь страждущим! Но по сути то же самое. И в некоторых случаях даже подлее. Торговля автоматами хотя бы не дает тщетную надежду на счастье.
Китаянка Лин родила на родине первую дочку. Они с мужем мечтали о сыне: по древней китайской традиции только мальчик может считаться настоящим продолжателем рода. Однако в естественной беременности с полом ребенка так просто не угадаешь. А вынашивать снова сама женщина не рискнула – из-за большого рубца на матке после тяжелого кесарева сечения.
В России Лин пообещали, что предварительно будут тестировать, кто родится, и, соответственно, подсаживать суррогатной матери только мальчиков. Но за это, естественно, придется доплатить.
VIP-договор – «безлимит». Фиксированная стоимость без ограничения количества попыток ЭКО, подсадок эмбрионов сурмамам, покрытие всех возможных рисков, включая замершие беременности, аномалии плодов и аборт по медицинских показаниям. Это был самый дорогой контракт из возможных.
4 миллиона 300 тысяч рублей. Следующий по стоимости – 2 с половиной миллиона.
Предоплата на момент подписания документов – 1 миллион 500 тысяч.
«Мне сказали, что будут делать предымплантационные тесты (ПГД), чтобы определить пол ребёнка. Их нужно оплачивать дополнительно, так как они в «безлимит» не входят», – сообщает Лин.
За каждый тест супруги в среднем отдавали по 84 тысячи рублей.
Да, очевидно, что Лин не обязана была знать, что в России, как и во многих других странах, предварительная выбраковка человеческих эмбрионов не того пола разрешена только в случае наличия серьезных патологий, которые зависят именно от того, девочка это или мальчик. Во всех остальных случаях – как бог пошлет. Наверное, это справедливо.
12 мая 2017 года у Лин взяли 11 яйцеклеток.
«Выращены 2 эмбриона. Оба – девочки».
В сентябре 2017 года – вторая стимуляция. «9 яйцеклеток – оба мальчики, но с хромосомными аномалиями и непригодны к подсадке».
В апреле 2018-го переводчик сообщает Лин информацию от клиники, что, оказывается, выбор пола ребенка по российским законам запрещен. В сохранившейся переписке врачи клиники тем не менее продолжали поддерживать идею о выборе пола пациенткой и мотивировать ее на новые циклы ЭКО, добиваясь получения эмбриона мужского пола.
«Ссылаясь на законодательство, клиника поставила мне условие: чтобы продолжить договор и программу с 3 бесплатными ЭКО, мне необходимо отказаться от двух здоровых эмбрионов женского пола, что я и сделала, подписав согласие на их утилизацию».
Таким образом, за всю программу было подписано несколько согласий на утилизацию здоровых эмбрионов-девочек. Текст таких согласий был составлен на русском языке; что в них было на самом деле и куда ушли бесценные эмбрионы, женщина не знает. Биоматериал при ней не уничтожали.
«Это был мой последний эмбрион»
Лин убедили, что во всем виновата она сама: почему-то у нее получаются одни здоровые, но ненужные девочки, а мальчики – с аномалиями. Следовательно, ей нужно приобрести донорский материал.
«Я была в полном отчаянии, потеряла всякую надежду на ЭКО со своими клетками. В январе-2019 я оплатила 270 тысяч на подбор анонимного донора яйцеклеток, через месяц переводчик сообщил о 5 получившихся эмбрионах, заплатила 187 тысяч за тест. В итоге – одна здоровая девочка».
В мае-2019 она опять подписала договор об утилизации здоровых эмбрионов, это было главным условием для продолжения сотрудничества. За исключением все новых и новых доплат.
14 мая 2019 года. 1 эмбрион. Девочка.
На этот раз по условиям договора один эмбрион не подлежал подсадке, их обязательно должно было быть два
В сентябре 2019 года Лин пережила шестую стимуляцию. 8 яйцеклеток – 2 эмбриона. Оба нежизнеспособны. Седьмое эко имело тот же результат.
Лин поняла, что в этой клинике они всегда будут «бесконечно будущими» родителями.
«Я всего лишь мечтала о сыне. И клиника изначально знала, что моей целью являлось рождение мальчика. Я не держалась именно за эту клинику и вашу страну. Если бы мне предоставили правдивую информацию о запрете определения пола еще до заключения договора, я бы искала другие варианты, – переживала женщина. – Я не верю, что не было ни одного здорового мальчика. Меня так много раз стимулировали и забрали такое большое количество яйцеклеток, что я не понимаю, почему эмбрионы не выживали?
Почему из такого большого числа яйцеклеток получались всего 1-2 эмбриона даже с донорским материалом? И это при отсутствии у меня и мужа значительных проблем в репродуктивной сфере. Ведь первого ребенка я зачала и родила самостоятельно».
В 2020 году отчаявшаяся женщина оставила свои многочисленные бесплодные попытки получить ребенка в России и внезапно забеременела естественным путем во второй раз. Несмотря на свои опасения по поводу вынашивания, в начале 2021 года она родила второго здорового ребенка… девочку. Видно, от судьбы не уйдёшь!
Но Лин все еще не покидают сомнения: а были ли действительно утилизированы все ее предыдущие полсотни яйцеклеток? Не вводили ли ее в заблуждение все эти годы? Она написала заявление в наши правоохранительные органы, где изложила обстоятельства произошедшего и попросила разобраться.
Лин с мужем проживают в Китае, они были готовы давать показания у себя в рамках международной правовой помощи. Супруги полагают, что где-то вполне могут расти генетически родные им дети.
Репродуктология – такая область, где неспециалисту отличить божий промысел от преступного умысла крайне сложно. Да, мальчики не получаются, да, они нежизнеспособны – так бывает. Докажите, что эмбрионы не были утилизированы, и их подсадили кому-то еще? Все это слишком сложно и долго. И, в общем-то, никому, кроме самих пострадавших, не интересно.
Однако, как выяснилось, Лин далеко не единственная пострадавшая среди своих соотечественников.
Больше китайцев – больше скидка
Россиянка Екатерина является официальным переводчиком сразу нескольких пострадавших китайских пар. Именно она сегодня представляет их и свои интересы в правоохранительных органах и суде.
«Начало моего участия в программе ЭКО было связано с сопровождением одной китайской женщины, у нее все получилось с первой попытки. Спустя какое-то время стали обращаться другие китайцы. Особенно по программам суррогатного материнства. У них на родине эта технология запрещена, поэтому они и выбирали Россию. Мне сказали, если придут 30 пар и больше, то им готовы предоставить большую скидку».
Екатерина была уверена, что помогает делать хорошее дело. «За два месяца в 2019 году в РФ приехали восемь китайских пар. Шесть пар заключили контракт. В общей сложности они отдали 13 миллионов рублей.
В результате через это агентство дети не появились на свет ни у кого. Были выплачены огромные предоплаты и сдан биоматериал. Как итог – выкидыши на одних и тех же сроках, 6-7 недель. И никаких объяснений не дают, со мной просто не хотят разговаривать, копии медицинских договоров не возвращают.
Одна пара хотела перевести свои биоматериалы в другую клинику, но им это сделать не позволили: якобы нет необходимой на то нотариальной доверенности, а они сами в Китае».
Екатерина говорит, что отношение к китайцам, да и к ней тоже, после того, как клиенты расплатились, стало достаточно прохладным. Можно сказать, с ними общались по остаточному принципу. «А когда зашла речь о возврате денег, раз ничего не выходит, сказали, что объем выполненных работ уже превысил сумму, которую они заплатили. И если они хотят получить хоть что-то, то пусть соглашаются на минимальную компенсацию, иначе с них самих отсудят еще больше».
Екатерина уверена, что китайцы просто не понимали, что происходит, и очень сильно волновались. Что это – случайность? Мошенничество? Какое-то тотальное невезение?
Одни клиники зазывают клиентов, рассказывая о своих выдающихся достижениях, которые рядовой клиент вряд ли вообще может проверить. «Каждый третий ребенок из пробирки в России родился в наших центрах ЭКО и суррогатного материнства. Свой банк спермы и яйцеклеток (ооцитов), база суррогатных матерей…» – как не купиться? Другие на пороге обещают чуть ли не манну небесную, 100%-ный результат.
Был и ещё один момент, который Екатерина никак не может понять. «Почему-то в договорах донорства и сурматеринства китайцев написали мое имя, хотя я просто переводчик. Я несколько раз инициировала переговоры с просьбой выслать договора на подпись в Китай. Но мне сказали, что агентство работает не первый год с иностранцами и заключало таким образом множество договоров, никогда не было никаких проблем. Обещали переписать договора на китайцев, когда те приедут на 36-й неделе беременности сурмам, а пока так.
Я сама долго жила на юге Китая, там очень все строго с юридическими моментами, и поэтому и представить себе не могла, что солидной компании нельзя верить».
Но как только дело дошло до открытого конфликта и приостановки сотрудничества из-за отсутствия конкретных результатов – Екатерине предъявили все ее подписи и сказали, что она должна полтора миллиона рублей: да, детей по-прежнему нет, но ведь работы выполнены. И да – вот вам судебный иск, что это не шутка.
В результате Екатерина и недовольные китайцы подали заявление в российский Следственный комитет. Они заявили, что имеет место мошенничество в особо крупных размерах.
«Так как программы полностью анонимны, в них вообще могло не быть суррогатных матерей, либо не было подсадок эмбрионов, либо выкидыши могли быть спровоцированы. Агентство и клиника в одном лице имели возможность влиять на их результат программ, – считает Екатерина. – О том, что суррогатные матери «были», подсадки «были», анализы «были», УЗИ «были» – я лично знаю только со слов самих врачей.
Оригиналы документов, в том числе анализов, составленных независимыми организациями, мне на руки не выдавали, а направляли исключительно по Интернету, часто в очень плохом качестве».
Почему бы клинике просто не выполнить свои обязательства перед иностранцами? И тогда на место восьми пар китайцев – придут еще.
И вот здесь выясняются очень интересные факты. Эксперты говорят, что на самом деле суррогатный бизнес – если добиваться 100%-ного результата для всех 100% клиентов, как обещают крупнейшие клиники, работающие с иностранцами, – он не настолько и… прибылен.
Убытки репродуктивного туризма
Сумм, которые могут показаться гигантскими простому обывателю – 4 миллиона 300 тысяч рублей за «все включено» у китаянки Лин, – совершенно недостаточно для извлечения серьезной маржи.
«Реальная выгода с одного контракта может быть всего 100-200 тысяч рублей, сами понимаете, что это вообще ничего, – говорит юрист, сведущий в этой теме. – Поэтому бывает, что программа, особенно VIP, до конечного результата существует только на бумаге. А на деле – нет ни настоящих суррогатных мам, так как их наличие не всегда проверишь, а если такая женщина и имеется, то не факт, что она вынашивала именно этого ребенка.
Бывает, фальсифицируют подсадки. Так как все это стоит огромных денег. А если ответственности за содеянное практически нет, и доказать это крайне сложно, то почему бы не рискнуть».
Получается, запретом на суррогатное материнство для иностранцев Россия иностранцев же и спасет? Вряд ли им нужен такой бессмысленный и затратный репродуктивный туризм.
В июне 2020 года в Москве все же было возбуждено уголовное дело по мошенничеству в особо крупных размерах не только у китайских генетических родителей, но и у россиянок, также участвовавших в программах суррогатного материнства, а ныне разыскивающих свои яйцеклетки и эмбрионы, которые, по некоторым данным, оказались в США в банках донорских биоматериалов. Но до суда оно до сих пор не дошло.
