— Я держу себя в руках максимально, потому что до сих пор не могу до конца воспринять и осознать перестройку папиного внутреннего мира. Все прошлые годы, когда я был на папиных днях рождения, он их использовал либо для того, чтобы получить денег от инвесторов, либо чтобы пропиарить свой новый продукт, новую программу от группы «На-На», либо чтобы в очередной раз громко заявить о себе. Все эти истории с «Кротом» были в канун очередного отцовского дня рождения. Так что его день рождения всегда был чем-то ярким для всей страны. Но после того как папа прочувствовал, что такое, когда за ним ухаживает женщина и его постоянно кормят, поят, любят, холят и лелеют, он уже второй день рождения подряд хочет провести дома в новом формате, со вкусной едой, без людей. Я готовлюсь к тому, чтобы в его день рождения не вывести папу из себя своим присутствием. Так что утром заскочу, принесу ему вкусняшки, поцелую, скажу, что его люблю, и убегу дальше. Папа настолько личностно вырос, что день рождения для него — сугубо его праздник. Ему хочется спокойствия и жить для себя в окружении любви и заботы. Мне безумно странно на это смотреть, потому что он всегда подавал пример дикого эпатажа. Раньше между семейственностью и шоу-бизнесом у него не было границ — одна сплошная активная жизнь Бари Алибасова. А тут у человека наконец появились границы. Все это произошло к его 74-летию по одним данным и 75-летию — по другим.
— Это как?
— Вы знаете, что его мама записала его дату рождения то ли на год позже, то ли раньше реальной даты? Это было связано с некоторыми ее мистическими суевериями, связанными с датой рождения. Я сам путаюсь, сколько ему лет. У нас вообще с папой одинаковая проблема: он не запоминает, сколько мне лет, и я не помню его возраст. У него то ли 1946-й, то ли 1948-й год рождения. Я думаю, он и сам не помнит, сколько ему лет. Хотя какая разница, сколько папе, главное, что мы все равно любим друг друга.
— Какие были наказы от именинника накануне дня рождения?
— Он мне сказал: «Сынок, не приходи, дай я отдохну, закрою дверь и никого не пущу. Отстаньте все от меня, дайте я хоть день поживу для себя». Так что у меня сейчас самая большая дилемма в том, сделать ли себе приятное и поздравить папу, как мне хочется, или поздравить папу, как хочется папе, — занести деликатесов тихонечко реабилитологу, чтобы папу не отвлекать от лежания в кровати.
— А он сейчас находится в своей легендарной квартире в центре Москвы?
— Конечно! Причем когда папа проходил реабилитацию в Калининграде, он искренне считал, что он у себя в квартире. Я же там снял квартиру, максимально похожую на его. Понятно, что в его квартире 200 кв. м, а в Калининграде всего 50. Но это было сделано, потому что в больнице Кащенко, где он лежал до этого, сказали, что для восстановления мозга нужно, чтобы он видел как можно больше знакомых вещей и осознавал привычные ситуации. Мы ему дома и сделали реабилитационную программу, которую никто в России больше не делает.
— Что за программа?
— Представьте, лежит продюсер, ничего не помнит, а вокруг него постоянно находятся аниматоры, которые делают вид, что, например, сейчас готовится концерт. Каждое утро забегает человек и спрашивает: «Бари Каримович, что берем на концерт, какие гитары, костюмы, балет вывозим или нет?» Первые три месяца он ничего не мог ответить, но мы верили, что мозг Бари Алибасова восстановится. И еще с ним круглосуточно находилась реабилитолог Лена, которая стала играть роль его помощницы. Такая правая рука, которая помогает организовывать. И представляете, несмотря на то, что нам говорили о вероятности восстановления в 3 процента, через полгода вдруг папа стал отвечать: «Конечно, с балетом ехать! Кому нужно без балета?» Прошла еще неделя, и он мне вдруг сказал: «Сынок, когда мы домой поедем? Мне надоело сидеть у тебя в гостях, хочу домой». Хотя до этого он меня не узнавал. Врачи сказали, что это прекрасно — значит, нейронные связи восстановились настолько, что он понял, что лечится не дома. Посоветовали увезти в квартиру.
— А почему вы вообще лечили его в Калининграде, а не в Москве в родных стенах?
— Единственная причина, по которой я перевез его в Калининград, была в том, что там организовать все это было значительно дешевле. Если в Калининграде аниматоры стоили по 20 тысяч рублей в месяц, то в Москве можно спокойно умножать на пять.
— Сейчас у него память полностью восстановилась?
— Ну, какие-то моменты он помнит, а какие-то для него — вымысел. Ему ставили соответствующий диагноз. Но, несмотря на это, он даст фору 99% населению нашей страны с точки зрения когнитивных способностей. Вообще диагноз «конфабуляция» — это потрясающе, потому что настоящая память частично выпадает и замещается чаще всего тем, что хочется человеку. У него была травма гиппокампа после интоксикации «Кротом» и после того, как его травили алкоголем ради получения квартиры. Теперь задача эпатировать из его памяти ушла, видимо, она была профессиональная и неважная. Теперь ему кажется, что он уже много лет ответственный семьянин, который не эпатирует, а дорожит репутацией. И это прекрасно, потому что это именно то состояние, в котором ему действительно хотелось быть.
— Стало известно, что бывшая жена Бари Каримовича Лидия Федосеева-Шукшина попала в больницу. Ваша семья в курсе, что с ее здоровьем?
— Честно говоря, я понятия не имею, что с Лидией Николаевной. Когда они были женаты с папой, я на протяжении всех этих трех лет предлагал ей помощь, реабилитацию в Калининграде, но к Лидии Николаевне тогда меня так и не подпустили. С ней все время была рядом ее дочка Ольга. Она оформила опекунство над Шукшиной, видимо, боясь, что кто-то другой посягнет на имущество. Поэтому как только папа развелся, я вообще не слежу и не контролирую, что у них с Шукшиной там происходит. Папа, несмотря на теплое отношение к Лидии Николаевне, тоже не в курсе. Я не буду ему сообщать, мне травмировать его разными стрессовыми ситуациями не хотелось бы. Я желаю Лидии Николаевне всего самого хорошего, и чтобы ее семья не подвела, но сам в этой ситуации никак не участвую и не хочу.
— Бари Алибасов развелся с Лидией Федосеевой-Шукшиной почти три года назад. Казалось бы, уже давно забытая история, но поговаривают, что они продолжили общаться после развода...
— Они поддерживали контакт и поддерживают. Когда они были женаты, большую часть времени рядом с Лидией Николаевной сидела Оля и заставляла звонить папе с разными предложениями. Например, чтобы он принял участие в передаче, им ведь за это деньги платили. То есть большую часто общения Лиды с папой инициировала дочь. Поэтому когда они развелись, осталось настоящее общение, когда Лидия Николаевна вдруг хочет набрать его сама. А это бывает раз в две недели или в месяц. Папа о ней очень хорошо отзывается, они периодически на связи, но не более, потому что я сам с папой созваниваюсь раз-два в месяц.
Я вообще хотел, чтобы они развелись, с самого первого момента их общения. Мне в копеечку вылился этот брак с Лидией Николаевной. На данный момент я счастлив, что ситуация, которая происходит в семье Шукшиных, не ложится на мои плечи.
— А как складываются отношения с помощницей Еленой, с которой ему уже светские сплетники приписали роман?
— Самое интересное, что реабилитолога Елену, которая играла роль правой руки, он сейчас настолько полюбил! Но я в личную жизнь его стараюсь не лезть. При этом мне приятно, что человеку, который его вытаскивал два года из его состояния, он доверяет больше, чем мне. Они с Еленой живут сейчас фактически семейной жизнью, проводят вместе 24 часа в сутки. Она за ним ухаживает, возит на массаж, процедуры, в бассейн даже! Я помню, как он мне раньше все время говорил: «Нет ничего более мерзкого и отвратительного, чем бассейн. Лучше на море съездить». А тут, чтобы спина разрабатывалась, он надевает шапочку и, как юный спортсмен, обязательно проплывает несколько десятков метров.
— Действительно перемены налицо. Кроме бассейна чем еще занимается именинник?
— Полдня папа проводит как среднестатистический россиянин после 70: ходит по поликлиникам, по осмотрам. Ну, у него же сломанный позвоночник, раздробленная пятка после падения из окна, после «Крота» у него до сих пор болит желудок — периодически приходится немножко расширять пищевод для того, чтобы он мог нормально есть. Насколько я знаю, группа «На-На» работает сейчас самостоятельно, спустя практически 35 лет после руководства Алибасова. Непосредственно в гастрольной деятельности папа сейчас участия не принимает. Поэтому все свое творчество он направил в соцсети. Я горжусь своим отцом, что несмотря ни на какие трудности он может переформатироваться в интернет-блогера. У него куча подписчиков и лайков.
— Вы говорите, что с отцом общаетесь не часто, почему?
— Да, я мало общаюсь с ним, в основном через Лену. Есть один момент, который отягощает наши отношения. Как я уже сказал, у папы проблемы с памятью, восстановить некоторые фрагменты старой памяти уже невозможно, можно только придумать новые. И вот в этих новых воспоминаниях он забыл о потере денег в Соединенных Штатах Америки в 2004–2007 годах. Он там профукал все деньги, которые заработал в 90-е. Теперь он искренне считает, что у него в сейфе лежит миллиард. И вот когда он в очередной раз хочет купить Лене квартиру или самолет, он открывает сейф и видит, что там нет миллиарда. В этот момент у него начинается стресс. Ну, вы представьте: человек каждое утро вспоминает, что у него в сейфе деньги, открывает — а их там нет. Чтобы как-то решить эту проблему, мы с Леной решили, что самый простой способ — говорить папе, что я занял у него этот миллиард на бизнес. Так что он думает, что я взял эти деньги и профукал их на Мальдивах. Так что я периодически ассоциируюсь у него с негодяем, который увел у него куда-то миллиард рублей (смеется). Из-за этого я стараюсь его как можно меньше нервировать. Поэтому я обычно выбираю время, когда папа не думает о своем миллиарде, и встречаюсь с ним, чтобы было все хорошо. В общем, мы с ним видимся не чаще раза в месяц, а все остальное время он находится под крылом кристально чистого человека Елены. Если бы мы не придумали, что деньги забрал я, он, возможно, подумал бы, что это она. Но очень важно, чтобы к ней у него было очень хорошее отношение, доверительное.
— А вы сами сейчас чем занимаетесь в жизни?
— Я три года находился на так называемом дауншифтинге. В тот момент, когда у отца начались проблемы с памятью, была как раз пандемия. И получилось так, что два года мне самому пришлось оплачивать содержание отца. Это обошлось примерно в 9 миллионов рублей. Для меня это была серьезная сумма, поскольку меня самого в тот момент подкосила пандемия. Я продал квартиру в Саратове, чтобы оплатить лечение отца. Это стоило где-то по 400–500 тысяч рублей в месяц.
До начала 2023 года я практически ничем не занимался и просто жил за счет своей гостиницы в Калининграде. Сейчас я ее продаю — и вот уже с начала года вернулся в Москву и выполняю папину мечту по завоеванию рынка США. Я открыл иммерсивный онлайн-театр. Это шоу, которое транслируется через Интернет на западную аудиторию. Мне еще нужно набрать 180 актрис. Но проблема заключается в том, что девчонки боятся, когда их приглашают на кастинг в иммерсивный онлайн-театр. Многим кажется, что это какой-то массажный салон с эротическими услугами, либо там нужно трусы снимать перед камерой и на этом зарабатывать. Так что я сейчас ищу решение, как бы сделать так, чтобы имя Бари Алибасова не ассоциировалось с интимом и сексом.
— То есть у вас в театре трусы снимать не надо?
— Я категорически это запрещаю! Потому что если у меня хотя бы одна девочка снимет трусы, то я завтра сяду. По нашему закону снятие трусов перед камерой является порнографией. Та, которая снимет трусы, получит 50 тысяч штрафа, а тот, кто организовывал: — поставил камеру и т.п., — сядет на пять лет. Поэтому у меня девчонки заключают договор, по которому им категорически запрещается раздеваться перед камерой. К тому же какая-то девушка из ненависти ко мне может специально так сделать, чтобы потом шантажировать меня. У меня уже пару раз подобные ситуации были.
И вообще я хочу сказать, что когда актриса ставит номер без снятия нижнего белья, она зарабатывает значительно больше. Я исследовал опыт, как работают те, кто трусы снимает, и оказывается, если ты в первый раз белье сняла, к тебе зритель во второй раз не придет. Я ничего не имею против снятия нижнего белья и в личной жизни это практикую, но оказывается, зритель платит за шоу ровно до того момента, пока актриса не снимет трусы. Не подумайте, что я моралист, но когда на сцене ты в трусах — денег больше...
