Как известно, большое видится на расстоянии. Современники шутили над дикцией Брежнева и грудью, полной орденов, над затяжными поцелуями с лидерами стран социализма, придумывали про него анекдоты, но не так много, как про Чапаева и Штирлица...
Впрочем, про некоторых других генсеков анекдоты вообще не запомнились. Есть ли хоть один про Андропова?
Да и про Горбачева – те скорее были блеклыми и унылыми, на злобу дня, они не остались в истории.
Прекрасно помню, когда 10 ноября 1982 года Брежнева не стало, взрослые переживали: лишь бы не было войны.
А когда того хоронили у Кремлевский стены, гроб с телом опустили под бой курантов и залпы траурного салюта, что породило легенду о том, что якобы Брежнева небрежно и с грохотом уронили в могилу.
Миф укрепился, так как свидетельствовал о начале конца той прежней жизни – как теперь выясняется, самого относительно спокойного и сытого периода в нашей стране за весь ХХ век.
Роберту Григоряну – 82 года. Никогда раньше он не давал интервью о дочери Брежнева, но всегда пресекал слухи и сплетни о ней.
Из семьи военных, он сам закончил бронетанковую академию, в зрелом возрасте работал в Государственном комитете внешнеэкономических связей.
Мой собеседник достает старую кожаную визитницу, которая открывается карточками Галины Леонидовны и ее последнего мужа, Юрия Чурбанова.
Она – «заместитель заведующего издательским отделом Историко-дипломатического управления МИД СССР». Личный телефон, еще без префикса «495», написан от руки на задней стороне.
Юрий Чурбанов уже после отсидки числился вице-президентом некого акционерного общества по производству цемента.
До недавних пор брежневскую эпоху называли застоем, а самого Леонида Ильича – «мелким политическим деятелем периода Аллы Пугачевой».
А теперь, пожалуй, не найдется людей 50+, у которых не возникало бы ностальгии по тем годам.
Леонид Ильич считался сибаритом, хотя сейчас, сравнивая мир заката социализма и нашу сегодняшнюю действительность, его тяга к комфортной жизни может показаться наивной.
Так, например, кабинет Брежнева в квартире на Кутузовском проспекте был обит линкрустом – материалом, который использовался для покрытия вагонов метро.
Он жил сам и давал жить другим. А вот единственную дочь так и не сделал счастливой. Не пустил в актрисы. Запретил и аннулировал брак с Игорем Кио. Да и первого ее мужа, артиста цирка Евгения Милаева, не очень жаловал.
– Говорят, Галина Леонидовна всю жизнь жалела о том, что разошлась со своим Милаевым, от которого родила дочь Викторию и чьих детей-двойняшек от первого брака воспитывала...
– Нет, вы знаете, это скорее миф. Никогда во время нашего общения, а мы очень тесно дружили больше десяти лет, она не вспоминала ни о Милаеве, ни о тех детях. Как рассталась с ним в 1967 году, так – как отрезало. Она даже не пришла на его семидесятилетие, когда тот получил Героя Соцтруда. Дочь Витуся (Виктория. – Е.С.) пошла, и Чурбанов там тоже был. А Галина о первом муже никогда не рассказывала, хотя потом годы спустя его дети и подставили ее, напоили и дали все заснять западным журналистам.
– Но она ведь действительно не прочь была выпить?
– Это как сказать. Я могу ответить только то, что видел сам. А по тем временам она выпивала только шампанское, и ни разу я ее пьяной не видел. Хотя мы встречались почти каждую неделю. В пятницу приезжали и отдыхали до понедельника. У нее было мало близких людей, хотя сейчас многие утверждают, что дружили с ней, но это не так.
Все ее скорее обманывали ради своих выгод. Тот же Лиепа, насколько я знаю, был с ней, пока не получил народного артиста, а потом вернулся к своей семье. А она верила...
Она была приятельницей моей третьей жены Татьяны. Как-то Таня мне сказала, что к ней приедет ее подруга Галина Леонидовна. Она не сказала, что это будет Брежнева, но я и сам догадался, когда та вошла. Это был 1973 год.
Очень ухоженная и красивая женщина. Ей тогда было чуть за сорок. Я лет на 15 моложе. У нас с ней была просто дружба, без романтики. Она была уже замужем за своим третьим мужем Юрием Чурбановым, за которого вышла в 1972 году.
Она не водила, и машины у нее не было. Когда было нужно, вызывала «гоновскую» – служебную, из Гаража особого назначения (ГОН).
А у Чурбанова была «Чайка», а в 80-м году, перед Олимпиадой, если не ошибаюсь, Щелоков дал ему «Мерседес» какого-то зеленоватого цвета. И мы ездили из поселка Жуковка, с дачи Галины, на Москву-реку. На берегу стелили плед и отдыхали – обычно вчетвером. Продукты нам привозили с 200-й базы. А в понедельник на дачу приезжали уборщицы и наводили порядок.
– У Галины была охрана?
– Нет, никакой охраны не было. Народ если и проходил мимо, то смотрел не на нас, а на «Мерседес».
Галина стала мне доверять после того, как я решил один ее важный вопрос. Не буду говорить какой, но она просто была в шоке от того, что я смог для нее это сделать. Так мы стали общаться отдельно от моей супруги Татьяны. А когда мы с Татьяной расстались, Галина подружилась с моей следующей женой Людмилой, которая работала директором салона красоты на Ленинском. Галина рано уходила домой со своей работы в МИДе, приезжала к нам в гости или в салон.
– В дружбе с Галиной Леонидовной была какая-то выгода? Многие говорят, что ее использовали, и она это чувствовала.
– У меня – нет. По тем временам у меня были не меньшие возможности. Вообще она казалась очень незащищенной и потерянной. Может быть, от того, что у нее все уже было, она ничем не увлекалась, не интересовалась. По большому счету ей ничего не было нужно в этой жизни.
– А драгоценности? Многие же вспоминают, как она любила бриллианты...
– Это тоже неправда. Она раздаривала вещи. Видите, на моей руке золотые часы – это Леонида Ильича. Она мне как-то их подарила уже после его смерти. Она была очень благодарной и доброй женщиной.
У меня собачка была Анриша, а у нее – Эллочка. Оба из одного помета, карликовые голубые пудели. Когда Брежневы были во Франции, их им подарили. Я у нее взял мальчика, а Галя себе оставила девочку. Так что можно сказать, что это собаки от Леонида Ильича.
Еще я, наверное, единственный человек не из Политбюро, который благодаря Галине спокойно заходил в магазин на Кутузовском проспекте, где отоваривалась партийная элита. Даже министров туда не пускали – для них была секция в ГУМе. А на Кутузовском продавалась импортная одежда – рубашки, костюмы итальянские, дубленки, все что хочешь. Она сама каждый день тоже меняла наряды и никогда не повторялась.
Самого Брежнева я видел только один раз в жизни, на свадьбе у Витуси. Я там пробыл недолго. Витуся с матерью любви особой между собой не показывали. Скорее, выглядели равнодушными друг к другу.
Витуся не курила и не пила. Потом показывали, как она растолстела, как лежала, как и мать, в психиатрической больнице... И правнучке Брежнева, тоже Галине, не повезло: она повторила судьбу своей матери и бабки. Хорошо, что потом ей дали скромную однокомнатную квартиру, и она как-то смогла наладить свою жизнь. Жалко их. Смерть Брежнева подкосила всю семью.
Леонид Ильич приехал на свою дачу 9 ноября 1982 года – мне позвонил Олег Сторонов, мой приятель, который был комендантом госдачи Брежнева. К сожалению, он недавно тоже ушел из жизни. Говорит: «Бухгалтер на месте» – так он называл своего работодателя. Я не знаю, почему они его так называли. А утром перезванивает: Брежнева не стало.
В общем, для всех его уход оказался достаточно неожиданным. Все, что было уже подписано Брежневым, все пропало: Чурбанов должен был стать министром МВД, Щелоков – уйти к Тихонову в зампреды правительства, но все это в итоге куда-то делось. А потом пришел к власти Андропов – и сделал по-своему, начал наводить порядок.
Галина понимала, что ее жизнь изменится безвозвратно. И что те, кто раньше считался ее товарищами, предадут ее первыми.
По указанию Горбачева меня тоже травили. Но по сравнению с Чурбановым мне повезло, конечно: его ведь посадили. Одно могу сказать: то, в чем его обвиняли, – якобы он брал взятки узбекскими тюбетейками и халатами, – это неправда. Ему их просто подарили. Мы в одном из халатов танцевали на даче, а одна из тюбетеек у меня до сих пор где-то валяется.
Против Чурбанова начал выступать Горбачев – Раиса Максимовна Галину ненавидела. Тот же Сторонов рассказывал, что когда Горбачевы только приехали в Москву, Раису Максимовну пригласили 8 марта на вечер с женами членов Политбюро, супругами министров и послов на Воробьевых горах. И там у нее произошел конфликт с Галиной Леонидовной. Горбачева хотела позвать Галину танцевать, а та разговаривала с мамой, Викторией Петровной, один на один и сделала Раисе замечание, а потом вообще послала куда подальше. С тех пор между ними как кошка пробежала. Поэтому впоследствии Горбачева, когда Михаил Сергеевич пришел к власти, ей и отомстила. В 1986 году началась травля всей семьи Брежневых. И меня тоже нигде не брали на работу, написали донос...
Последний раз мы виделись с Галиной Леонидовной, когда умерла моя жена Люда. Это произошло в 1988 году. Люда умерла от сердца. Я был растерян и подавлен. Галя на похороны не успела. Она приехала к нам домой. Так получилось, что после ареста Чурбанова мы не встречались, но она сильно изменилась. Даже смерть отца так на нее не повлияла, как расследование уголовного дела бывшего мужа. Вокруг нее никого не осталось.
– Как много у вас совместных снимков! И на всех у Галины Брежневой такие грустные глаза…
– У нее они всегда такие были. Вот на Новый год, а вот на дне рождения Чурбанова… Можете понять, она всегда была одна, хотя вроде бы и людей вокруг много.
Сериал про Галину я не смотрел. Что смотреть, когда я и так знаю, что там одно вранье. Никто ее не знал так, как мы с женой.
Мне предлагали писать мемуары, но я не хочу. Зачем? Я достаточно закрытый человек и не думаю, что Галина хотела бы, чтобы про нее болтали.
О смерти Галины Леонидовны мне никто вовремя не сказал. Даже Сторонов не позвонил. Я на него обиделся за это. Поэтому и не проводил, к сожалению, ее в последний путь, и не знал, где она похоронена. Но я постоянно вспоминаю о ней, и только хорошее...
P.S. Дочь Брежнева похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с матерью – это последняя, посмертная привилегия «кремлевской принцессы».
