Представьте себе красивую, незамужнюю и состоятельную женщину сорока с лишним лет. Она была владелицей магазина, в котором продавалась модная восточная экзотика: дорогая посуда, ковры и украшения. Жила Анна в прекрасной квартире на Тверском бульваре, пользовалась большим успехом у мужчин и никогда не отказывала себе в удовольствии провести время в приятной мужской компании.
Месяц спустя муровские оперативники задержали жителя Тулы, который катался на угнанной машине. Проверка показала, что гость нашего города накануне убил стриптизера из модного ночного клуба. Задержанный назвал имя своего сообщника. Каково же было удивление оперативников, когда во дворе дома, где жил второй участник убийства, они обнаружили машину исчезнувшей Анны.
Труп Анны был обнаружен в лесу. Второй убийца показал, где они зарыли тело женщины, и надо сказать, что не будь убийцы такими любителями автомобилей, Анну искали бы по сей день. Вскоре тульские гастролеры рассказали еще об одном убийстве. Тело третьей жертвы было надежно спрятано на заброшенной стройке.
Один из задержанных, Иван Романов, поведал оперативникам, что про Анну Бушуеву узнал случайно: бродил с приятелем, Валерием Кузнецовым, по Москве и обратил внимание на красочную витрину магазина. Зашли, глаза разбежались. Решили разузнать, кто хозяин, вывезти в лес и там хорошенько припугнуть, чтобы отдал деньги и сказал, где находятся документы на квартиру. Оказалось, что хозяйка магазина женщина. Еще лучше. Под благовидным предлогом пригласили ее на встречу, отвезли в лес и там случайно убили. Хотели припугнуть, но не рассчитали.
* * *
Казалось бы, победа. К тому же Романов и Кузнецов показали, где зарыт труп их неудачливого собутыльника. Собрались выпить, зашли к приятелю, тот после второй бутылки стал говорить обидные вещи, пришлось его убить. Выходит, оперативникам и тут повезло: этот третий погибший, горький пьяница, оказался человеком, исчезновение которого никого не заинтересовало. Никто его не искал, милицию не беспокоил, и лежать бы ему на дне строительной ямы до второго пришествия. То есть неожиданно раскрыли убийство, за что дают премию. Однако убийство Анны Бушуевой выглядело как-то странно.
Во-первых, через несколько дней после ее исчезновения соседка Анны, возвращаясь домой, увидела, как из квартиры Анны выходят незнакомые люди. Она поинтересовалась, кто они такие, — вместо ответа незнакомцы бросились бежать. Соседка не растерялась и позвонила в милицию. Милиция подоспела минут через двадцать, к этому времени появилась и мать Анны, которую вызвала соседка. Войдя в квартиру, обнаружили следы пиршества: пустые бутылки, полную пепельницу окурков, раскрытые шкафы, разбросанные вещи. Криминалист снял отпечатки пальцев, окурки аккуратно поместили в пакет, соседка описала незнакомцев. Казалось бы — вот они, ниточки, которые могут привести к разгадке преступления.
Могут-то могут, но почему-то никто не спешил за них ухватиться.
Прошел июль, за ним август, сентябрь. Между тем мать убитой Анны сказала следователю, что считает Романова и Кузнецова исполнителями заказа. А заказчиком убийства является, по ее мнению, возлюбленный Анны.
Два года назад Анна познакомилась с Игорем Друзиным. Случилось это на горнолыжном курорте и полностью перевернуло жизнь Бушуевой. Дело в том, что у Анны был роман с другим человеком. Все друзья считали Олега Волницына если не мужем — брак ведь не был зарегистрирован, — то уж точно женихом Анны. Олег, как и Анна, закончил престижный московский вуз, они шесть лет жили вместе, вдвоем ездили отдыхать, ходили в гости, на концерты современной музыки, которую очень любила Анна. Родители Анны и Олега считали друг друга родственниками, постоянно ездили друг к другу на дачу — словом, все шло к свадьбе. И вдруг Анна влюбилась. Причем объектом ее внимания стал человек, на которого с большим удивлением, если не сказать — изумлением, смотрели все ее друзья.
Игорь был человеком из другой жизни. Он работал слесарем в автомобильном сервисе, судя по всему, не прочитал ни одной книги, мало того — гордился этим, он говорил на языке, который принято называть блатным, но Анна этого не замечала. Игорь был очень хорош собой, женщины в его присутствии таяли, а Анна всегда была неравнодушна к таким ярким представителям противоположного пола.
Она рассталась с Олегом и переехала к Игорю. Нет, переехала, конечно, сказано громко — Игорь жил в Химках, в очень скромной квартире с матерью и бабушкой, и Анна не могла там обитать в привычных условиях повышенного комфорта. Но несколько раз в неделю она в Химках ночевала. И, по ее собственному признанию близкой подруге, она сказала Игорю, что готова выйти за него замуж.
Что между ними произошло после этого — остается только гадать. Известно лишь то, что они расстались и Анна вернулась к Олегу. И вдруг, в апреле, Игорь позвонил Анне, и их отношения возобновились.
Когда Анна пропала, ее мать первой обратила внимание на то, что Игорь не производит впечатления человека, который убит исчезновением возлюбленной.
* * *
О своих сомнениях мать Анны рассказала следователю. Игоря стали “слушать”. Его разговоры с двумя-тремя загадочными персонажами произвели на понимающих людей сильное впечатление. Он то и дело звонил, например, человеку, которого упрекал в том, что его втянули в устранение Анны. Собеседник его успокаивал и повторял, что Игоря никто ни в чем не заподозрит.
Если бы это был фильм о работе милиции, в следующей серии за Игорем, естественно, установили бы наблюдение. Но это был не фильм, а жизнь, причем жизнь странная. Я поехала к людям, которые осуществляют оперативное сопровождение расследования трех убийств, с которых начался мой рассказ. И оперативник сказал мне: да, похоже, что Романов и Кузнецов совершили убийство Анны по заказу. И похоже, что заказчик — Игорь Друзин. Ведь у Романова и Кузнецова нет мотива убийства Анны. То, что они рассказали, не выдерживает никакой критики. Но времени на поиски заказчика нет. В Москве то и дело убивают, а тут взяты под стражу убийцы. Деваться им некуда, суд наверняка признает их виновными — по крайней мере место захоронения Анны они показали сами. А что касается заказчика — ну что делать? Спасибо, хоть кого-то поймали.
С этим же вопросом адвокат матери Анны пришел к следователю.
— Займемся, — сказал следователь.
Но времени нет и у него.
Целый месяц он был занят подготовкой эксгумации трупа человека, найденного на заброшенной стройке. Ему понадобилась рука убитого, поскольку Романов и Кузнецов, рассказывая о том, как был убит этот человек, упомянули несколько подробностей, которые необходимо проверить. А сделать это можно, лишь посмотрев собственными глазами на руку жертвы.
Наконец эксгумация состоялась. И тут следователь обнаруживает, что руки нет. Батюшки, где же она? Оказывается, в морге. Она была изъята перед захоронением тела. Следователь просто об этом забыл.
С кем не бывает!
Все мы люди, все мы человеки, но, во-первых, на подготовку эксгумации ушла уйма времени (не говоря уж о деньгах), и время это с кровью оторвано от нескольких месяцев, отпущенных по закону на предварительное следствие. И во-вторых: видно, следователь так хорошо знает материалы дела, что понятия не имеет о том, что было сделано по ходу расследования раньше.
* * *
Что ж, на нет и суда нет. Смешная присказка, правда?
А теперь давайте посмотрим, что сделано за четыре с половиной месяца.
Во-первых, потерялись окурки и отпечатки пальцев, изъятые из квартиры Анны. Говорят, произошло это по рассеянности сотрудников местного отделения милиции, выезжавших по сигналу о налете на квартиру. Следователь-то этим обстоятельством не огорчен, он повторяет, что улик в отношении убийц достаточно. Кому достаточно? Ведь соседка видела трех мужчин, выходивших из квартиры Анны. Кто был этот третий? Вот тут и пригодились бы окурки и отпечатки пальцев. Тем более что по показаниям свидетелей уже очевидно, что в налете на квартиру Бушуевой и в убийстве собутыльника (чью руку так некстати потеряли) принимали участие три человека.
Выходит, что третьего не ищут. С двумя бы разобраться.
Но и с ними что-то не складывается. А ведь обнаружение третьего участника (фамилия которого, кстати, известна) может пролить свет не только на известные сыщикам преступления, но прямо привести в банду. А значит, раскрыть и множество других преступлений.
За несколько месяцев так и не нашлось времени предъявить соседке, которая видела преступников, Романова и Кузнецова для опознания. Невероятно, но факт. Это, стало быть, в-третьих.
В-четвертых, по делу принципиальнейшее значение имеет вопрос, умеет ли Кузнецов играть на фортепиано? От ответа на этот вопрос зависит развитие темы заказчика. Адвокат потерпевшей неоднократно обращался к следователю с ходатайством — а в ответ тишина.
В-пятых, телефон Анны, как выяснилось, находится у жителя Калуги. Более того, по сей день приходят счета на оплату этого номера. Нового владельца телефона, представьте себе, ни сотрудники милиции, ни сотрудники прокуратуры в глаза не видели. Позвонили как-то ему домой: жена сказала, что он работает в Москве. Вот как? Ну пусть работает. А то, что этот человек может иметь отношение к убийству, энтузиазма ни у кого из сотрудников правоохранительных органов не вызывает. Ну откуда взять время на эти мелочи?
В-шестых, Романов и Кузнецов, сидя в тюрьме, часами разговаривают по мобильным телефонам (откуда в тюрьме телефоны? от верблюда). Тюремные переговоры по мобильному стоят, если кто не знает, дороже, чем разговоры на воле. Длительные беседы могут себе позволить только серьезные люди, а следствие пребывает в уверенности, что Романов и Кузнецов — два самодеятельных убийцы, действовавших по собственной инициативе. Откуда у двух малограмотных оборванцев деньги на такое дорогое удовольствие? Но поверить в то, что эти двое — члены банды, это значит, поверить в существование банды. А времени на изучение этого вопроса как не было, так и нет.
И, наконец, последнее. Несколько дней назад Игорь Друзин улетел в Норвегию. Оперативники огорчились было, но вскоре насущные заботы взяли верх над этой досадой. Еще немного — и дело по обвинению Романова и Кузнецова можно будет передавать в суд. Так что Друзин спокойно может путешествовать по Скандинавии. А что, там можно славно провести время...
* * *
Наверное, у сыщиков и следователей и впрямь нет времени заниматься поисками заказчиков убийств — скорей всего в условиях обнаружения исполнителей это теперь считается просто непозволительной роскошью. Наверное, следователю приходится успокаивать себя тем, что синица в руках куда более привлекательная птица, чем журавль в небе.
Но ведь и синица тоже птица вольная. Спросят в суде у Кузнецова и Романова, по какой улице они гуляли, когда внезапно взор их упал на витрину магазина Анны Бушуевой, — и выяснится, что магазин этот находится в фешенебельном торговом центре, и витрину ни с какой улицы не видно.
А они о том и ведать не ведали. И карточный домик, в который удобно было поместить три убийства, начнет рассыпаться.
Что тогда?
Конечно, нет смысла распространяться о том, что банда, потеряв двух бойцов, вскоре найдет им замену, и убийства будут продолжаться, потому что безнаказанность — это наркотик. Да и о бойцах позаботятся, судя по телефонным переговорам. Такие люди нужны, вон как складно все у них прошло.
* * *
В той стране, где я когда-то родилась, были и сотрудники милиции, и следователи, которые понимали свой долг по-другому. Я встречалась с ними и поэтому точно знаю, что, если ничего не делать, ничего не изменится.
Что могу сделать лично я?
Написать и опубликовать статью — вот написала и опубликовала. Но так как у меня теплится надежда, что еще не все потеряно, я изменила все фамилии. То есть заповедь “не навреди” я не нарушила. Однако в таком виде эта публикация не представляет никакого интереса для тех, от кого все еще что-то зависит. Поэтому я отправляю ее с расшифровкой подлинных имен и фамилий в прокуратуру Москвы и Генеральную прокуратуру. А там посмотрим.
