В жизни может случиться всякое. Никогда не нужно отчаиваться. Скажем, вы торопитесь на работу, и вдруг из-за угла на вас набрасывается бегемот. Рычит, плюется, кусает за нос и в конце концов проглатывает вашу сумку. А в ней — чек на миллион долларов, принадлежащих вашему шефу. Вы (практически без сознания) приходите на работу, идете к шефу, рассказываете про бегемота (сжимая в руке капсулу с быстродействующим ядом) — и что же?
Шеф отвечает: “Любезная Марья Ивановна! Как жесток мир! Вчера, когда моя жена пошла за хлебом, за ней погнался психически больной слон. Еле отбилась. Я верю вам, Марья Ивановна!”
История, которую я собираюсь рассказать, произошла в Москве летом прошлого года. Она стара как мир и свежа как майская роза. Иными словами — классика. Итак, в феврале 2005 года умер Анатолий Николаевич Даурский. Полагаю, большая часть населения России и бывших республик СССР знакома с Даурским. Точнее, с продукцией фабрики, которую он возглавлял. Называется она “Красный Октябрь” и производит конфеты, знакомые нам с детства.
Анатолий Николаевич происходил из семьи сосланных в Сибирь крестьян, родился в глухой сибирской деревне. Он учился в школе, которая находилась в двадцати километрах от дома, и добраться туда можно было только на лыжах. Учился он превосходно, с отличием окончил тобольский техникум и с красным дипломом — Московский институт рыбной промышленности по специальности инженер-механик по машинам и аппаратам пищевой промышленности.
На “Красный Октябрь” он пришел в 1958 году и за 18 лет легко преодолел все ступени служебной лестницы: от рядового сотрудника до главного инженера. Пять лет он был директором ВНИИ кондитерской промышленности, а с 1981 года и до последнего дня жизни возглавлял фабрику “Красный Октябрь”. С 1994 года Даурский являлся членом Совета по промышленной политике и предпринимательству при правительстве России.
Человек он был незаурядный и кресло директора одной из лучших отечественных кондитерских фабрик занимал недаром: великолепно знал все тонкости производства, пользовался уважением сотрудников и дело свое любил. Много лет назад он прочел мне, начинающему корреспонденту задиристой московской газеты, лекцию о какао-бобах, о патоке и о том, как правильно замешивать массу для трюфелей. Он несколько часов водил меня по фабрике и удивил тем, что всех, кто с ним здоровался, называл по имени и отчеству, а поздоровались с нами в тот день наверняка больше полусотни рабочих. Яркий был человек.
С первой женой Даурский познакомился в институте, и от этого брака у него была единственная дочь Ирина. В один прекрасный день жена узнала о том, что у Анатолия Николаевича роман с экономистом фабрики, Раисой Якубовой. Скорей всего это был даже не роман, а мимолетная связь. Но Ольга Самуиловна тут же подала на развод. Даурский разводиться не хотел и еще пять лет жил холостяком, а потом зарегистрировал брак с Якубовой. Во втором браке он прожил двадцать лет.
* * *
Дочь Анатолия Николаевича, Ирина Чаенкова, отношений с отцом никогда не прерывала, хотя мать первое время настаивала на этом. Ирина, которой в то время было всего пятнадцать лет, дала матери слово, что никогда не переступит порога дома Якубовой. Она его сдержала. Кроме того, пока отец был жив, она не обмолвилась с ней ни словом.
И вот Анатолий Николаевич внезапно умирает.
Якубова попросила Ирину не афишировать на похоронах и поминках то, что она дочь Даурского. На сороковинах она сказала Ирине, что застолья не будет, и после панихиды вынудила Ирину с мужем и детьми уехать. Позже выяснилось, что поминальный обед был, и в глазах друзей Даурского отсутствие дочери выглядело просто вопиюще.
Вскоре Ирина позвонила вдове и спросила, оставил ли отец завещание. Якубова ответила, что завещания нет и дочери ничего не полагается. Очевидно, к этому времени она еще не знала, что вдова и дочь являются наследниками первой очереди. Тогда Чаенкова пошла к нотариусу и написала заявление о том, что готова вступить в наследство. А за несколько дней до истечения шести месяцев, предусмотренных законом для вступления в наследство, Чаенковой позвонила нотариус Артюх и сообщила о том, что вдова принесла завещание.
Вот его содержание: “г. Домодедово Московской области, 30 августа 2000 года. Я, Даурский Анатолий Николаевич, проживающий по адресу: г. Москва, улица 2-я Миусская, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение:
1. Из принадлежащего мне имущества жилой дом, находящийся в Московской области, Раменском районе, п. Ильинское… и земельный участок площадью 1028 кв. м, на котором расположен вышеуказанный жилой дом, я завещаю дочери — Чаенковой Ирине Анатольевне.
2. Остальное из принадлежащего мне имущества, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, я завещаю жене Якубовой Раисе Якубовне.
…Настоящее завещание составлено и подписано в двух экземплярах, из которых один хранится в делах нотариуса г. Домодедово Московской области Осиповой С.А., а другой экземпляр выдается завещателю Даурскому Анатолию Николаевичу”.
* * *
И все было бы прекрасно, если бы не одно “но”. По заключению специалистов дом в Раменском в связи с ветхостью не подлежит экспертной оценке — проще говоря, существует он лишь на бумаге, а в действительности не сегодня-завтра развалится. Что же касается земельного участка, на котором стоит этот дом, по закону Чаенкова может претендовать лишь на три сотки, потому что вдова ее отца пенсионного возраста, есть обязательная доля и т.п.
Что же получается? Любящий отец оставил единственной дочери клочок земли и сарай?
Странно. Во-первых, в свое время Даурский подарил дочери дом, построенный на участке, полученном от кондитерской фабрики. Дом из добротного бруса, Ирина Анатольевна с мужем и двумя дочками живет в нем в летнее время и по сей день. Во-вторых, Анатолий Николаевич Даурский был человеком состоятельным. По запросам адвокатов удалось выяснить, что он был владельцем более 100 тысяч акций “Красного Октября” (сейчас их номинальная стоимость 20—25 долларов за штуку), особняка в Вешняках, бывшей квартиры Аллы Пугачевой на Тверской, а на банковских счетах оказалось 680 тысяч долларов США и 355 тысяч рублей. Одни только акции стоят несколько миллионов долларов. И такой сюрприз единственной дочери…
Строго говоря, собственник вправе распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению. (Недавно знакомый адвокат рассказал мне, что его одолел человек, который хочет оставить все свое, немалое, надо сказать, имущество любимому коту. Проблема состоит в том, кто после его смерти будет распоряжаться имуществом кота.) Даурский был человеком решительным, и ничто не мешало ему действовать по собственному усмотрению. Захотел все оставить жене — оставил бы, и точка. А зачем издеваться над дочерью? Сарай — и такое богатство. Смешная шутка.
Кроме того, удивило и место составления завещания. Ни дачи, ни друзей-знакомых, ни филиала “Красного Октября” в Домодедове нет. Даурский был человеком чрезвычайно пунктуальным, собранным, в делах любил порядок. Что мешало ему воспользоваться услугами московского нотариуса? Зачем было ехать в Домодедово?
И 25 августа 2005 года Чаенкова обратилась в Тверской суд с иском о признании недействительным завещания Даурского.
* * *
Тверской районный суд г. Москвы направил нотариусу С.А.Осиповой исковое заявление Чаенковой, и выяснилось, что московский нотариус Светлана Андреевна Осипова — тезка домодедовского нотариуса Осиповой Светланы Алексеевны. И еще выяснилось, что Светлана Алексеевна Осипова сложила с себя полномочия нотариуса в марте 2001 года. А из Московской областной палаты было получено сообщение о том, что Осипова лишена права заниматься нотариальной деятельностью, архив ее утрачен и Московская областная нотариальная палата не может представить суду подлинник завещания Анатолия Николаевича Даурского.
Кто же такая Светлана Алексеевна Осипова и что случилось с ее архивом?
* * *
Как следует из решения Лефортовского межмуниципального районного суда Москвы от 4 декабря 2000 года, Московская областная нотариальная палата обратилась с иском к С.А.Осиповой о лишении права нотариальной деятельности, поскольку частный нотариус Осипова уже несколько лет не исполняет возложенные на нее обязанности и нарушает законодательство.
“В судебном заседании установлено, что нотариус С.А.Осипова, имеющая лицензию на право нотариальной деятельности… была назначена на должность нотариуса, занимающегося частной практикой, приказом начальника управления юстиции Московской области от 16 июня 1993 года №431, и ей был определен Домодедовский нотариальный округ, включающий г. Домодедово и Домодедовский район Московской области. Начиная с 1998 года Осипова С.А. в нарушение законодательства прекратила осуществлять нотариальную деятельность в Домодедовском нотариальном округе, вышла из членов областной палаты, прекратила уплату взносов, систематически уклоняется от проверки ее деятельности, допускает нарушения законодательства при осуществлении нотариальной деятельности, тем самым не обеспечивает возложенную на нее обязанность… по обеспечению прав и законных интересов граждан…”
Решение суда о лишении Светланы Алексеевны Осиповой права нотариальной деятельности вступило в законную силу 2 марта 2001 года.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что Светлана Алексеевна Осипова чем-то неуловимо напоминает княжну Тараканову. Что касается красоты — судить не могу, не видела, все же остальное подходит и временами даже превосходит знаменитую авантюристку.
Скажем, 11 мая 1999 года следователь налоговой полиции службы по ЗАО УФСНП по г. Москве Д.Н.Заградский направил президенту Московской областной нотариальной палаты следующее письмо:
“В производстве следственного отдела службы управления налоговой полиции России в г. Москве находится уголовное дело №264050 по обвинению руководителей ООО “Торговый дом “Таис” по ч.1 ст.199 УК РФ. В ходе предварительного расследования возникла необходимость допросить… нотариуса Осипову Светлану Алексеевну, оформлявшую удостоверительную надпись на банковской карточке с образцами подписей генерального директора и главного бухгалтера ООО “Торговый дом “Таис”…”
Спустя пять месяцев старший следователь следственной части при УВД Волгоградской области ст. лейтенант юстиции Шаров В.В. выносит постановление о выемке в помещении нотариальной палаты Московской области карточки с образцами подписей и печатей нотариуса С.А. Осиповой, поскольку “в производстве СУ при УВД Волгоградской области находится уголовное дело №454285… В процессе расследования настоящего уголовного дела установлено, что руководство ООО “Волга Авиаэкспресс” по фиктивным договорам на техническое обслуживание и ремонт воздушных судов ООО “Юг России” перечислило на расчетные счета предприятий… денежные средства в сумме 1682000 рублей. При совершении хищения использовались документы, заверенные Осиповой С.А…”
В марте 2003 года дознаватель 2-го отделения УВД ЦАО г. Москвы А.Смирнов направляет председателю Лефортовского суда запрос: “В производстве УВД ЦАО г. Москвы находится материал, выделенный из уголовного дела №18/8-03 по факту подделки и использования карточки с образцами подписей и оттиска печати ООО “Стенвер”, заверенной нотариусом г. Домодедово Осиповой С.А. В связи с вышеизложенным прошу предоставить заверенную копию решения Вашего суда о лишении права нотариальной деятельности гражданки Осиповой С.А…”
Из процитированных выше документов следует неутешительный вывод: Светлана Алексеевна Осипова — “черный нотариус”, документы, заверенные ею, постоянно всплывают при расследовании уголовных дел. И несмотря на то что решением Лефортовского суда она лишена права нотариальной деятельности, работает она не покладая рук, а если точней — печати.
* * *
Кстати о печати.
Как мы помним, в Тверской суд, где слушается дело по иску Ирины Чаенковой, пришло сообщение из областной нотариальной палаты, из которого следует, что архив нотариуса Осиповой утрачен и подлинник завещания Анатолия Николаевича Даурского в связи с этим представить невозможно.
А что случилось с архивом Осиповой?
Случилась беда. По словам Осиповой, 14 февраля 2002 года она забыла в маршрутном такси весь свой служебный архив. А если точней, “18 февраля 2002 года в канцелярию ОВД района Москворечье-Сабурово обратилась гражданка Осипова Светлана Алексеевна с заявлением об утрате 14 февраля 2002 года служебных документов: гербовой и металлической печатей, алфавитной книги учета завещаний, книги учета бланков доверенностей, книги исходящей корреспонденции, книги учета специальной бумаги, реестров за 1994 год, 1995, 1996, 1997 годы, нарядов дел — 5 папок (договоры отчуждения жилых домов, договоры отчуждения квартир, договоры отчуждения земельных участков, завещания и прочие договоры).
Данное заявление зарегистрировано под №0-5 от 26 февраля 2002 года. По данному факту ОВД района Москворечье-Сабурово была проведена проверка, в результате которой установлено, что данные документы и печати гр. Осиповой были утеряны самостоятельно в маршрутном такси и претензий гр. Осипова С.А. ни к кому не имеет. Начальник ОВД М.И. Кохан”.
Тут требуется сделать пояснение.
В октябре 2001 года все тот же Лефортовский суд принял заочное решение (Осипова не всегда украшает своим присутствием судебные заседания, на которые ее приглашают) “об обязании передать архив, печать и лицензию нотариуса”. И вот 14 февраля 2002 года Осипова, по ее словам, и повезла весь свой архив в нотариальную палату. И надо же — забыла в маршрутке.
Признаюсь, я провела эксперимент: приехала в одну нотариальную контору с безменом и взвесила реестр для регистрации нотариальных действий и алфавитную книгу для учета завещаний. Реестры для регистрации нотариальных действий бывают разные — потоньше и потолще. Реестр в 300 страниц весит 1 кг 300 г, а реестр в 200 страниц — около 1 кг. Алфавитная книга для учета завещаний тоже весит приблизительно 1 кг. Получается, что Осипова в тот горестный день везла архив весом около 16 килограммов. Я, конечно, романтик, но представить себе даму с такой поклажей в маршрутном такси не могу.
Но дело даже не в этом. Обращает на себя внимание строчка из рапорта начальника ОВД М.И. Кохана: “данные документы были утеряны самостоятельно, и претензий гражданка Осипова С.А. ни к кому не имеет”.
Умильно! Нотариус потеряла свой архив и претензий ни к кому не имеет, а как быть гражданам, документы которых она утратила? Им куда бежать со своими претензиями? Как-то немножко подзабылось, что нотариус действует от имени государства, что и гарантирует доказательственную силу нотариально оформленных документов. И этот высокий статус диктует необходимость контроля за действиями нотариусов, не правда ли? А контроля, как видим, нет и в помине.
Что же получается: мадам Осипова забывает в маршрутном такси пуд документов 14 февраля. Заявляет об этом в милицию спустя четыре дня! Заявление зарегистрировано еще через восемь дней. В рапорте написано, что была проведена проверка. Кто может поверить в такую чушь? Если человек, потерявший ценнейшие документы, заявляет об этом через несколько дней, куда спешить стражам порядка? Они и не спешили. Потому что особую ценность эти документы приобрели именно в связи с тем, что были утрачены. И завещание Анатолия Николаевича Даурского прекрасно иллюстрирует этот тезис.
* * *
Нас с вами никто не спрашивает, кому мы верим, кому не верим, что нам нравится, а что не очень: есть список нотариусов, и, желая оформить сделку или завещание, мы обязаны идти именно к этим людям. По воле государства мы оказываемся в их власти; стало быть, по логике вещей, государство в обмен на наше доверие берет на себя труд контролировать действия тех, кому нам приказано доверять. Оказывается, никакого контроля нет.
Ведь Светлана Алексеевна Осипова, фигурант нескольких уголовных дел, и по сей день благополучно продолжает работать нотариусом. Она же не вернула печать, “забытую” в такси. Решение суда о лишении Осиповой права нотариальной деятельности вступило в законную силу 2 марта 2001 года, а уже через 12 дней неутомимая работница украсила своей волшебной печатью доверенность от имени гражданки Екатерины Сергеевны Акатовой на имя гражданина Владимира Николаевича Булдакова управлять и распоряжаться машиной марки “БМВ”.
И пока дочь Анатолия Николаевича Даурского обивает порог Тверского суда в надежде доказать, что он не мог оставить ей в наследство сарай, нотариус Осипова трудится не покладая рук. А ведь нотариальная палата Московской области еще в 1998 году просила Управление юстиции приостановить ее полномочия. Если бы тогда обратили внимание на “творчество” Светланы Алексеевны, наверное, завещание Даурского выглядело бы иначе. Ведь оно, по-видимому, изготовлено в 2005 году. И сколько еще таких “завещаний” можно нарисовать...
Остановите Осипову!
