Однако в один прекрасный день, когда он приехал на Дорогомиловский рынок, чтобы купить там кран для летнего душа (который он построил на участке у людей, его приютивших), его задержали, обвинили в том, что он напал на человека и похитил у него 230 рублей, и все это закончилось очередным судом, в результате которого Фарит был осужден к четырем годам и шести месяцам лишения свободы и снова оказался в колонии.
Я высказала предположение, что Фарит Муламбетов оказался жертвой очередной милицейской акции. И обратилась к правоохранительным органам с просьбой разобраться в этом сомнительном деле.
И вот несколько дней назад мне позвонил старший следователь Дорогомиловской межрайонной прокуратуры города Москвы, юрист II класса К.В.Семенов. Он сообщил мне, что недавно вышло указание прокурора города о том, что необходимо проводить проверку по каждому опубликованному материалу: выяснять, при каких обстоятельствах автор получил информацию, как он ее проверял, с кем встречался и т.д.
Я объяснила К.Семенову, что все изложено в публикации. Что мать человека, с которым Фарит познакомился в колонии, написала мне письмо и приехала в редакцию. Что эта женщина переживает из-за того, что случилось с Фаритом, и очень хочет принять участие в его судьбе. Объяснила я также, что телефон этой женщины потеряла, но помню фамилию — она очень редкая, и найти ее в ЦАБе не составит труда.
Господин Семенов сказал, что готов приехать в редакцию, тем более что это всего лишь формальность. И главным образом нужна моя подпись под объяснением.
Договорились встретиться в редакции в среду. Семенов не приехал и не позвонил. На другой день звонит: “Я выезжаю”.
Я его спрашиваю, что это значит? Вчера у меня была возможность с ним встретиться, а сейчас дежурство окончено и я ухожу. Семенов отвечает: ничего, вы скажите, куда вы едете, и я приеду. Я говорю: господь с вами, я еду по своим делам. Но господин Семенов, видно, плохо слышал и опять за свое: да какая разница, где встречаться, вы скажите, куда приехать, потому что у меня сегодня заканчивается срок проведения проверки, у меня горит. Я еще раз повторила, что еду по своим делам, и попрощалась.
Через 20 минут господин Семенов позвонил снова: нет, ну все-таки давайте встретимся, не стоит отказывать следователю прокуратуры, дело-то серьезное. К этому времени я перестала понимать, о чем он говорит, о чем честно ему и сообщила. На что он сказал: не хотите по-хорошему — завтра в редакцию будет направлена повестка на имя Павла Гусева, приедете как миленькая. А спустя еще некоторое время мне позвонила женщина, приютившая Фарита Муламбетова, и сказала, что следователь Семенов приедет к ней в 10 часов вечера, чтобы получить объяснение. Я подумала, что ослышалась, однако в 22.30 господин Семенов на самом деле приехал в гости. Правда, его не пустили. И беседа с Андреем, который познакомился с Фаритом в колонии, состоялась на свежем воздухе и закончилась около полуночи.
На следующий день в редакцию нашей газеты по факсу пришла повестка о вызове на опрос на мое имя. Там было написано следующее: “…сообщаю, что для участия в следственном действии вы вправе пригласить защитника самостоятельно либо ходатайствовать об обеспечении участия защитника в порядке, предусмотренном ст. 50 УПК РФ. При наличии причин, препятствующих явке по вызову в назначенный срок, а также при намерении заявить ходатайство об обеспечении участия защитника… необходимо заранее уведомить по телефону и представить письменное заявление об этом по указанному выше адресу”.
Я, будучи человеком любознательным, всю жизнь коллекционирую удивительные документы, которые судьба направляет в мои руки. И эта повестка займет почетное место в моей коллекции. Почему? Потому что из этого папируса следует, что старший следователь Дорогомиловской межрайонной прокуратуры К.В.Семенов не умеет читать. Точнее, умеет, но не тверд в азах юридической азбуки.
Если открыть УПК РФ и внимательно прочесть статью 50, на которую ссылается следователь Семенов, быстро выяснится, что защитник предоставляется только подозреваемым или обвиняемым, то есть лицам, в отношении которых возбуждено уголовное дело, либо им предъявлено обвинение, либо избрана мера пресечения. Обвинение предъявлено Фариту Муламбетову, а мне предъявлен только безграмотный опус. Опрос — это не допрос. Я думала, что старший следователь прокуратуры постиг эту истину в среднем специальном учебном учреждении, в котором он, по-видимому, учился.
Я понимаю, что указание прокурора города необходимо исполнять. Но почему Дорогомиловскую прокуратуру заинтересовали только обстоятельства подготовки материала, а вовсе не то, о чем в нем говорилось? К.Семенов сказал мне, что от Муламбетова не поступило никаких жалоб. Вот странно! А мне он из колонии написал, что отправил жалобы во все возможные инстанции. Небось опять почта плохо работает.
Кстати, на самом деле не имеет значения, обращался он куда-нибудь или нет. Проверяются факты, изложенные в статье. Или не проверяются?
Если в прокуратуре работают такие специалисты, как старший следователь К.Семенов, нет ничего удивительного в том, что дело Фарита Муламбетова оказалось таким “наваристым”. А между тем при желании нетрудно, я думаю, установить истину. Ведь потерпевший по делу так и не явился в суд, свидетели сбивались. Да и деньги, из-за которых странный человек Фарит Муламбетов якобы напал на прохожего на глазах у сотрудников милиции, это как раз та сумма, которую дали Фариту на покупку крана. Вот как все удачно совпало.
И ведь нельзя сказать, что прокуратура не работает. Куда там! Трудится по ночам! Но только до тех пор, пока следствие ведут такие знатоки, как следователь К.Семенов, о российском правосудии будут писать триллеры и снимать фильмы ужасов.
Прошу считать эти горестные заметки официальным обращением в Генеральную прокуратуру и продолжаю надеяться на то, что дело Фарита Муламбетова все же будет проверено.
