“Ромны. То ли территория, двор какого-то завода, то ли еще что-то. Множество поленниц дров. По лагерю ходят с засученными рукавами, с дубинками разъяренные, кровожадные фрицы. Расправляются с евреями. Увидят человека, похожего, по их мнению, на еврея, и кричат: “Скажи “кукуруза”!” Если человек то ли с перепуга, то ли по иной причине не выговаривал злосчастного слова, получал сильнейший удар дубинкой по голове и падал с рассеченным окровавленным черепом. Если же устоял, то получал повторный удар".
Это фрагмент из воспоминаний Георгия Васильевича Яркина, бывшего узника фашистских концлагерей. Он умер в 84-м году, а рукопись прислал в “МК” его сын Игорь Георгиевич Яркин, поскольку в ней, “в частности, приводятся и факты Холокоста”.
Там, к сожалению, нет имен, но есть истории евреев-военнопленных, с которыми пересекалась дорога политрука Яркина. "Однажды в санчасть вошел офицер и, обратившись к врачу-еврею, сказал, чтоб он собрал вещи, т.к. его отправляют в Германию. Расстроенный, печальный, бледный, с бедными пожитками в солдатском вещмешке он направился к выходу. А через некоторое время мы услышали выстрелы из сада за сараем. Его как еврея расстреляли”.
…Писем, которые мы получили после той заметки, — не так много. Десятка два. Но это потрясающие письма.
Трудно представить, что они написаны людьми, которые живут рядом с нами, в наше время. Смотрят тот же телевизор, покупают то же молоко в пакетах, просиживают часами в тех же очередях в поликлинике…
“Нодельман Елена Марковна (приблизительно 1910—1912 г.р.), ее дочь Любочка (1931 г.р.). Жили в Киеве, ул. Чкалова, 16, кв. 9. Погибли в 1941-м — Бабий Яр).
Так отчетливо помню войну… Многие годы думаю, записаны ли их имена в память о Холокосте…
Жили мы в 3-комнатной коммунальной квартире. Елена Марковна продавала мороженое, ее муж Исаак работал на рынке. Любочка, моя подруга, я — на год младше.
Война. Исаак ушел на фронт, Елена Марковна с Любочкой уехали в Харьков. Вдруг перед приходом немцев возвращаются. Мама моя: “Почему вы вернулись?” — “Ой, Лидочка, там грязные кастрюли, там пахнет мясо…” Мама моя — Лидия Николаевна Петрусь — женщина очень наивная, но интуиция была развита. Испугалась очень… Немецкие солдаты обходили квартиры: “Юды есть?” Мама еще на пороге открывала рот: “Нет”. Тут же, не заходя, удалялись. И так несколько раз. Между тем Елена Марковна убеждала маму, что их отправляют за границу. И даже в последний путь уходила легко, собрав золото и хорошие вещи… Еще помню: Исаак возвращается с фронта и жутко рыдает…
Пока я жива, память не уходит… Я — Ирина Леонидовна Петрущенко (дев. Михалевич), 1932 г.р., бывшая актриса, бывший редактор АПН. Спасибо, что вы опубликовали в “МК” призыв. Я — ваша многолетняя подписчица”.
…Елена Марковна уверяла маму, что их отправляют за границу, и собиралась в последний путь с легким сердцем.
Поразительная, необъяснимая безмятежность!
В 40-м году в Варшавском гетто полмиллиона евреев умирало от голода. Неужели в 41-м об этом не знали евреи в Киеве? Им же надо было бежать — причем как можно дальше. За Урал, в Среднюю Азию, на Дальний Восток. Но они не бежали. Им и в голову не приходило, что фашисты собрались уничтожить всю еврейскую нацию.
Иногда я думаю: а сегодня может так получиться? Люди не будут знать, что творится за тысячу километров и какая оттуда надвигается угроза?
Наверное, нет. У нас ведь имеются Интернет, мобильная связь и прочие средства коммуникации. Даже если власти будут молчать, люди сами сумеют предупредить друг друга об опасности.
Мне хочется на это надеяться. Но я знаю силу пиара и изощренность дезинформации. С их помощью можно перевернуть все так, что люди не увидят правды. Не поверят, даже если кричать им эту правду прямо в уши.
“Пишу по вашей просьбе о фактах гибели людей еврейской национальности во время войны 1941—45 г. в поселке городского типа Березное Черниговской области, Украина.
Евреи — беспартийные, не состоящие в рядах ВЛКСМ, бедные — думали, что они “безгрешные”, что их немцы на оккупированной территории не тронут. Не верили слухам о массовом убийстве, на свою беду оставались на местах.
Напишу о людях, которых сохранила моя память, это единицы, а их было много.
1) Одна старая бабушка лет под 80, как ее звали, мало кто знал, звали “бабушка”, “бабуля”. Ее немцы убили.
2) Непомнящая Сима, молодая, жена русского летчика, необычайной красоты женщина, ее родители и сестры также погибли от рук фашистов. Все.
3) Островская Оля была убита украинскими полицаями, ее родители и сестра с малыми детьми погибли от рук немцев.
4) Перцовский Абрам — подросток, расстрелян немцами.
5) Стариков, мужа и жену (фамилию забыла), убили немцы. Их сын был на фронте, демобилизовался, приехал в пустую, разграбленную хату, на пороге сидел и горько плакал, не стесняясь мужских слез”.
Наравне с евреями фашисты расстреливали тех, кто прятал у себя евреев, помогал им скрываться. Но такие люди все равно находились. С 1961 г. в Израиле действует специальная комиссия, которая присваивает им звание Праведника народов мира.
Праведникам предоставляется постоянный вид на жительство в Израиле и приличная пенсия. В Израиле их любят, и они хорошо себя там чувствуют.
Звание Праведника не может быть присвоено еврею, даже если он крещен в христианскую веру. Чтобы получить это звание, необходимо предоставить доказательства — документальные свидетельства людей, подтверждающих, что действительно данный человек во время войны спасал евреев.
Больше всего Праведников в Польше — почти шесть тысяч. В Беларуси — 564. В Украине — 2139. В России — 124, хотя на самом деле людей, спасавших евреев, наверняка было больше. Просто никто не знал, что за это присваивается звание.
Грамоты Праведников народов мира в начале мая были вручены Анне Степановне Московченко, в девичестве Дячук, и ее матери Педоре Сидоровне Дячук (посмертно). Во время войны они прятали у себя на чердаке семью соседей-евреев — Арона Маляра, его жену Хайку, дочерей Полину, Веру, Розу и сына Леонида. Когда прятаться на чердаке стало опасно, Дячуки соорудили в поле землянку, увели Маляров туда и каждую ночь носили им еду.
Сын Анны Степановны прошлым летом ездил в село Вахновку Винницкой области, где все происходило, и собрал там свидетельства соседей, помнивших эту историю. Мы не можем привести здесь их все, но вот одно — Голуба Павла Алексеевича:
“Во время немецкой оккупации нашего села его жители Дячук Педора Сидоровна (ныне покойная) и ее дочь Анна Степановна укрывали от фашистов у себя дома еврейскую семью. Тех, кто не укрылся, их немцы постреляли. Я был мал и видел, как их вели под автоматами до лесу, где их, бедных, и постреляли”.
Почти всех евреев в Вахновке в 1942 г. расстреляли за селом - всего 462 человека. Там сейчас братская могила, а Педора Сидоровна с 81-го года покоится на сельском погосте — как раз напротив нее.
Но люди были разные. Одни прятали евреев, другие, наоборот, выдавали.
“По предложению вашей газеты передать в Иерусалим информацию о моих родственниках, сообщаю некоторые сохранившиеся в моей памяти данные.
Полисюк Срул, примерно 1880 г.р., Полисюк Сура, 1883 г.р. (мои дедушка и бабушка по линии отца), Дегтярь Анна, примерно 1902 г. (сестра отца), Дегтярь Эммочка, примерно 1936 г.р. (моя двоюродная сестра), проживали в начале войны в Одессе по Малой Арнаутской улице. По имеющейся информации, выданы местными антисемитами. Старик кем-то застрелен во дворе. Остальные куда-то угнаны в сентябре—октябре 1941 и, видимо, уничтожены.
Хочу подчеркнуть, что по свидетельству местных жителей, знавших моих родных, к их уничтожению не были причастны ни немецкие, ни румынские фашисты. По крайней мере, на первой стадии. Это дело рук кого-то из местных мерзавцев, которые и разграбили имущество стариков”.
Это письмо прислал наш читатель, москвич, пенсионер. Оно подписано, и я сначала оставила его фамилию, а потом передумала, убрала. На всякий случай. Чтоб ему не было неприятных звонков и гадких надписей на двери.
В войну люди были разные, и сейчас они тоже… неодинаковые. Данную статью, например, многие наверняка воспримут с возмущением: почему все только про евреев? А русских фашисты не убивали, что ли?..
Убивали всех. Разница только в том, что в отношении евреев проводилась политика геноцида — тотального уничтожения, а остальных убивали выборочно.
Фашисты также убили множество цыган. Но ученые до сих пор не определили, было ли это геноцидом, поскольку неизвестно, имелся ли у гитлеровцев план: убивать цыган за то, что они цыгане. В отношении же евреев такой план существовал. Историки считают, что Гитлер приказал приступить к “окончательному решению еврейского вопроса” весной 1941 года.
Что касается славян, то после окончания войны с ними планировалось поступить примерно так же, как с евреями, — освободить от них жизненное пространство, необходимое арийской нации. Евреи были первым пунктом. Если бы получилось с евреями — принялись бы за славян.
В самом начале войны в Кремле было решено замалчивать то, что фашисты целенаправленно уничтожают евреев, стремясь извести их под корень. В многонациональной стране, которой предстояло выступить единым фронтом против общего врага, нельзя было выделять одну нацию как главных страдальцев. На тот момент это было абсолютно правильное решение.
Но и после войны линия осталась прежней. В советских школах и университетах не было обязательных уроков Холокоста. И сейчас их тоже нет. Зато есть скинхеды и нацисты. И еще великое множество тех, кого трогает только то, что касается их напрямую, а на все остальное они смотрят глазами посторонних зрителей.
Впрочем, таких людей всегда большинство. В 41-м году по Бердичеву фашисты вели на расстрел 13 тысяч евреев, а местные жители собрались в центре города, чтоб на них поглазеть. И не только в Бердичеве так было, но и во многих других городах.
“Среди погибших — моя мать Ревекка Даниловна Смехова. Проживала в Харькове на Молочной улице.
Я посетила Харьков после войны, и соседка рассказала, что мама в ноябре 1941 г. увидела толпу, которая молча двигалась по мостовой. Это были евреи, исполнявшие приказ гитлеровцев. Мама также включилась в шествие, распустив волосы, как и другие идущие женщины. С Молочной улицы всех направили в район Турбогенераторного завода, где все погибли в яру. Прошу приобщить данные о моей матери к числу всех погибших в Катастрофе".
Катастрофой в Израиле называют Холокост, в котором погибло приблизительно шесть миллионов евреев.
Архивы Мемориального института памяти жертв Катастрофы в Иерусалиме хранят имена трех миллионов. Еще три миллиона — до сих пор не известны.
Письма, которые мы получили, будут переданы в Институт и пополнят списки. Почти в каждом письме написано: спасибо, что кто-то собирает эти имена. Мы пронесли их через всю жизнь, мы уже не молоды, и память, которая уйдет вместе с нами, — как неисполненный долг перед друзьями и близкими, сожженными, удушенными и расстрелянными.
“Моя бабушка Мирецкая Бася (год рождения примерно 1875) погибла в сентябре 1941 г. в Киеве в Бабьем Яру, куда ее отвела соседка. Бабушкины дочь и сын не смогли ее уговорить уехать из Киева, где она осталась совершенно одна перед оккупацией”.
Бабушка Бася и еще тридцать три тысячи человек — стариков и старух, детей и женщин — были убиты фашистами в Бабьем Яру за то, что родились на свет евреями.
Мир их праху.
