Они ведут себя на службе кое-как, здороваются через губу, хамят, не умеют толком выразить мысль, оформить кабинет и провести деловую беседу. Конечно, это касается не всех военнослужащих — ведь даже в армии, где все под одну гребенку, встречаются исключения. Однако подавляющее большинство совершенно не развито в плане этики.
Чтоб преодолеть этот недостаток, в военном ведомстве разработаны “Правила этикета военнослужащих и гражданского персонала, проходящих военную и государственную гражданскую службу в центральном аппарате Министерства обороны Российской Федерации” — архиважный на сегодняшний день документ, значение которого трудно переоценить. Зато оценить его очень даже возможно.
“Для приветствия лучше всего пользоваться традиционным официальным “Здравствуйте!” или более теплыми словами “Доброе утро!” — до 12 часов, “Добрый день!” — до 18 часов, “Добрый вечер!” — после 18 часов.
Слова приветствия произносятся четко, не слишком быстро, но и не медленно. При этом говорящий смотрит прямо. Неприлично при приветствии отводить взгляд в сторону, рассматривать помещение или других присутствующих. “Добавленная” к приветствию улыбка улучшит общее настроение”.
С этих абзацев в “Правилах этикета” начинается раздел “Приветствие и рукопожатие”, и сразу становится ясно, насколько плохи дела в Российской армии. Если даже в центральном аппарате косноязычные военнослужащие с блуждающими взорами по утрам желают друг другу доброй ночи, то в округах они, наверно, вообще не здороваются, читают по слогам и едят руками.
“При приветствии незнакомого человека или при официальных встречах недопустимо держать одну руку в кармане, облокачиваться на какие-либо предметы, стоять, прислонившись к стене.
Невежливо стоять боком, а тем более спиной к тому, кто вас приветствует. Отвечать на приветствия никогда не следует высокомерно, независимо от того, какую должность или социальное положение вы занимаете”.
Высокомерие — бич центрального аппарата. Куда ни зайдешь, везде одна картина: незнакомые с “Правилами этикета” военнослужащие высокомерно кидают друг другу “здорово, кабан” и поворачиваются спиной, не вынимая руки из кармана.
Хотя рука нужна совсем для другого. Она нужна для рукопожатия.
“Рукопожатие — традиционный, символический и традиционно мужской жест-приветствие. Оно должно быть кратким и достаточно энергичным, при этом не слишком сильным и не слишком слабым. Нельзя трясти или встряхивать чужую руку или протягивать лишь пальцы рук”.
В центральном аппарате знаете как пожимают руки? Протянут пальцы: “На, подержись”.
Некоторые еще хуже делают. “Привет, плесень!” и суют один палец. Или два — рогатой козой, и говорят, как в тюрьме: “Упрись”.
Но теперь таких невоспитанных военнослужащих сослуживцы смогут быстро поставить на место: “Какого хрена ты мне пальцы суешь и трясешь? Этикетов не читал, что ли?”
* * *
Большое внимание в “Правилах этикета” уделяется особенностям речи военнослужащих и гражданского персонала. Этой теме посвящен небольшой, но емкий раздел “Речевой этикет”.
“Речевой этикет представляет не только систему выражений — устойчивых этикетных формул, но и специфику привычек и обычаев народа”, — говорится в первом абзаце.
Специфика привычек и обычаев нашего народа заключается в том, чтобы разговаривать матом. “Правила этикета” не содержат никаких возражений на этот счет. Все, что требуется от военнослужащих, — это избавить свой словарный запас от слов-паразитов (“так сказать”, “ну эта, как его”), не делать длительных пауз (не залипать на двадцать минут, забыв, что хотел сказать) и поддерживать естественный и плавный тон разговора (не вскрикивать неожиданно, но и не переходить на шепот).
Кроме того, надо “уметь оказывать знаки внимания. В речевом этикете большое значение имеют комплименты — приятные слова, выражающие одобрение, положительную оценку деятельности коллег, подчеркивающие вкус к одежде, сбалансированность поступков заинтересованных сторон”.
Наши источники в армейской среде, как ни старались, не смогли привести примеры “приятных слов, выражающих сбалансированность поступков заинтересованных сторон”. Видимо, здесь есть какая-то военная тайна.
Что касается “вкуса к одежде”, то он подробно разъясняется далее — в разделе “Одежда и внешний вид”.
* * *
“Специфика государственной службы предъявляет весьма серьезные требования к внешнему виду личного состава центрального аппарата Минобороны России”, — предупреждают “Правила этикета”.
В чем состоит их серьезность? В том, чтобы “в данном вопросе руководствоваться требованиями Строевого устава Вооруженных Сил и указаниями начальников”, то есть носить на службе военную форму одежды, а костюм надевать с разрешения руководства — для выполнения представительских функций.
Военная форма — спасение для военнослужащих с их скромными окладами. Благодаря ей можно не тратиться на цивильную одежду.
Костюм — наоборот, роскошь, на которую приходится копить деньги и покупать в дешевых магазинах или на рынках.
Но “Правила этикета” не делают скидки на бедность и требуют, чтоб военнослужащие выглядели не хуже сотрудников “Газпрома”. “Необходимо соблюдать единство стиля, следить, чтоб стиль делового костюма соответствовал конкретной ситуации, учитывать необходимость минимизации цветовой гаммы и сопоставимость цветов в ней, учитывать соответствие качественного уровня аксессуаров (обуви, папки для бумаг, портфеля и т.д.) качеству основного костюма”.
Есть такие военнослужащие — наденут костюм от “Бриони” и к нему “черкизовские” ботинки. А так нельзя. Разбейся в лепешку, но приди на службу в туфлях “Гуччи” соответствующего качественного уровня, как того требует этикет.
К женщинам в центральном аппарате Минобороны предъявляются не столь высокие требования. Им просто нужно “минимизировать количество украшений и при этом желательно, чтоб они составляли комплект. Украшения не должны быть качающимися или звенящими, слишком дорогими или, наоборот, очень дешевыми”.
Диапазон цен не указывается, оставляя женщинам право самостоятельно устанавливать границы “слишком дорогого” и “очень дешевого”. И это правильно. Для делопроизводительницы зрелого возраста колечко за тысячу долларов — предел мечтаний. А для юной секретарши советника — убогая дешевка. Каждому — свое.
Прочие требования к женскому облику также вполне разумны. Запах духов должен быть лишь слегка уловим. Макияж не должен быть “видным” и чрезмерным. И главное — вот что: НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНЫ громоздкие прически с большим количеством шпилек и заколок.
Десять—пятнадцать заколок — еще туда сюда. Но дамы центрального аппарата запихивают себе штук по сто в голову и ходят, как марсиане, с башнями на голове, наводя ужас на военнослужащих. Хотя должны, наоборот, привлекать и радовать глаз.
* * *
Отдельный раздел в “Правилах” посвящен этикету руководителей центрального аппарата — начальника Генштаба, его заместителей, командующих родами и видами войск, начальников служб и управлений министерства, а также более мелких начальников и командиров.
“Руководитель должен быть твердым, но одновременно гибким”, — говорится в самом начале раздела.
У всех, кому я читала “Правила”, сразу возникал вопрос: “Твердым, но гибким, как что?” Если у вас он тоже возник, попытайтесь найти ответ самостоятельно, потому что в инструкции по этикету ответа нет. Там, однако, содержится много других интересных сведений о том, как должен вести себя начальник.
“Если к руководителю, находящемуся в кабинете, входит посетитель, то руководитель должен встать, застегнуть пиджак и, выйдя из-за стола, поприветствовать посетителя”.
Потом руководитель садится на место и снова расстегивается, и так целый день. Если посетителей было много, к концу дня у него образуются мозоли от застегиваний-расстегиваний, но ничего не поделаешь, этикет требует жертв.
“Руку для рукопожатия всегда первым должен подавать руководитель (хозяин кабинета), при этом рекомендуется избегать рукопожатия через стол.
Руководителю не следует перебивать подчиненного, проявлять так называемые барские манеры. При беседе с подчиненным (посетителем) руководителю не стоит просматривать бумаги, не относящиеся к делу, долго говорить по телефону, проявлять различные знаки нетерпения, например барабанить пальцами по столу.
Тем не менее, если беседа затягивается, руководитель может дать понять о ее окончании, поднявшись со стула”.
Чтобы подчиненный (посетитель) понял это движение правильно, в предназначенном для него разделе должно быть написано: “Если руководитель встал со стула, немедленно выметайтесь вон”. Но данный пункт отсутствует, и это явная недоработка.
В “Правилах” не хватает и других важных моментов. Например, там нет этикета посещения туалета. Сколько раз за день допустимо воспользоваться отхожим местом, как здороваться с товарищами, которые уже там находятся, надо ли пропускать вперед старшего по званию?
Впрочем, судя по слухам, “туалетная” инструкция все-таки существует. Но нам ее не увидеть. Это секретное приложение к “Правилам этикета” с грифом ДСП — только для служебного пользования.
* * *
Чтобы провести деловую беседу в соответствии с этикетом, нужно:
“в ходе разговора следовать правилам активного слушания, демонстрировать собеседникам сигналы своего понимания и готовности к совместным действиям” — энергично кивать головой, закатывать глаза, напрягать бицепсы;
“максимально концентрировать свое внимание на собеседнике, реагировать на сказанное им жестом, взглядом, междометием или ремаркой” — подмигивать, ахать, бить соседа кулаком по колену и произносить ремарки, которые мы здесь не приводим по причине их нецензурности;
“избегать разговора повышенным голосом, тактично уходить от тем и вопросов, при обсуждении которых кто-либо из дискутирующих может “вспылить” — как только у дискутирующего потечет пена с клыков, сказать: “Все-все, как хочешь, так и делай”.
“Обеспечить благоприятную атмосферу в заключительной части беседы” — налить всем участникам по сто граммов.
До участников деловой беседы порой не сразу доходит, что пора сворачиваться. Как поступать в таком случае? Инструкция по этикету дает полезный совет: “Затянувшийся разговор допустимо в большинстве случаев прекратить под предлогом необходимости налить воды, позвонить по телефону и т.д.”.
Позвонить, кстати, можно прямо самому надоедале. Вежливо сказать: “Извините, мне нужно позвонить”, набрать номер его мобильника, а когда он возьмет трубку, рявкнуть: “Слышь, ты, козел, пошел отсюда”.
Надежный способ отделаться от приставучего участника деловой беседы. Работает как часы.
* * *
В соответствии с этикетом центрального аппарата, “стол в служебном кабинете должен быть расположен таким образом, чтобы видеть приходящих и уходящих посетителей”. Обычно-то в кабинетах центрального аппарата все устраиваются так, чтоб сидеть спиной к двери и вообще никого не видеть.
“Кроме того, полагается целесообразным предусмотреть наличие в кабинете следующего имущества: еще одного стола для проведения служебных совещаний, шкафа для хранения текущих документов и материалов, мягкого уголка (или дивана) и чайного столика для проведения неформальных встреч, предметов с государственной символикой, портретов руководителей государства и Вооруженных Сил Российской Федерации”.
Утверждая “Правила этикета”, министр обороны Сердюков утвердил и этот пункт, приказав, таким образом, своим подчиненным: “В каждом кабинете повесьте мой портрет”.
Возможно, ему не хотелось давать такое нескромное указание. Но не мог же он пойти против “Правил этикета военнослужащих и гражданского персонала, проходящих военную и государственную гражданскую службу в центральном аппарате Министерства обороны Российской Федерации”.
Изумительный документ! Читаешь и изумляешься. И не можешь взять в толк, зачем надо было рожать такую хренотень — пустую, ненужную, оскорбительную по отношению к тем, кому она предназначена?
Но вернемся к этикету служебного кабинета. В армии испокон веков существуют “нормы положенности”. В наставлениях все четко расписано: какой командир какое имущество должен иметь у себя в кабинете. Кому по норме положен мягкий уголок, кому твердый, кому кресло, кому стул.
Не знаю, знакомились ли с этими нормами разработчики этикета. Но похоже, что нет. Похоже, они даже не знают, что такие нормы существуют.
Похоже, они вообще очень далеки от армии и ее проблем. И вообще от всего далеки. В смысле — далеко уехали. Я поняла это, когда прочла в конце раздела о служебном кабинете смешную фразу: “В целях создания гармоничного психологического климата в нем могут также находиться аквариум, зеленые насаждения, зеркало”.
Зеленые насаждения — это (по словарю) совокупность древесных, кустарниковых и травянистых растений на определенной территории. Они не могут находиться в кабинете. Они всегда на открытом воздухе, в садах, парках и скверах. А в кабинетах могут находиться не зеленые насаждения, а комнатные растения. Автор “Правил” — безграмотный человек!
Чтоб убедиться в своей правоте, я зашла в Интернет и — ахнула. Дурацкая фраза про аквариум и зеленые насаждения повторяется в уйме рефератов, на сайтах снабженцев мебелью, в разнообразных статьях об этикете. И не только одна эта фраза...
Создатели “Правил этикета”, по всей видимости, просто сдули свой шедевр из Интернета вместе с чужими глупостями, творчески поменяв местами слова.
Некрасиво, да. Но тем, кто говорит “Доброе утро!” до 12.00 часов, этикет это позволяет.
Анекдот дня
Ночь. Стук в дверь. Тревожный женский голос:
— Кто там?
— Поручик Ржевский, мадам!
— Опять будете гадости говорить и ко мне приставать?
— Конечно!
— Подождите, я найду ключик...
