Сила доброй воли

“Соломинка“ утверждает: кризис хорошим людям не помеха

Спешите делать добрые дела,
Чтоб не хватило времени на злые…


Со дня выхода последнего выпуска “Соломинки” прошло больше двух месяцев, и многие подумали, что она приказала долго жить. Не приказала. Просто у “Соломинки” те же трудности, что и у всех. Но жизнь продолжается. И в этой жизни помощь по-прежнему важна не только тем, кто в ней нуждается, но и тем, кто хочет принять в ней участие.

* * *

Начнем с того, что отделению трансплантации почки РДКБ потребовались автоматические суточные мониторы артериального давления МД-01 (ДОН). Стоят два монитора 90 тысяч рублей. Пока я искала спонсора, цена успела подрасти, но все равно мы победили: нашелся человек, который взвалил на себя эту покупку, и лишних денег с нас не взяли. Спасибо доктору Э.И. — она осуществила эту непростую по нынешним временам операцию. Аппараты доставлены и работают.
Через две недели выяснилось, что после ремонта открывается отделение медицинской генетики РДКБ, где в основном лечатся дети, больные муковисцидозом. Ремонт сделан на славу, но нет стульев — требуется 50 штук. Эти стулья застряли у меня в голове, как штык-нож, и с этим ножом я приехала к друзьям-журналистам, Элеоноре Медведевой и Лидии Шепелевой. Узнав, о чем я печалюсь, прекрасные дамы нашли в “Интернате” подходящие стулья, дали редакционному водителю деньги и отправили его в магазин. Водителя зовут Спартак. Он, как истинный гладиатор, не стал торопиться, нашел то, что нам нужно, со скидкой, и к тому же сэкономил на сборке, так что вышло даже лучше, чем мы думали. Поздним вечером Спартак привез стулья в больницу, за что был вознагражден чашкой доброго кофе. Заведующий отделением Сергей Семыкин так обрадовался, что и мы со Спартаком засветились. Семыкин сказал, что соберет стулья сам, — кто бы сомневался…

* * *

В одном из первых выпусков “Соломинки”, три года назад, мы рассказали про Варю Тевкину. Родители привезли ее в Москву из Липецка, где не было никакой возможности помочь ребенку, страдающему ДЦП. Варе было девять лет, и она мечтала пойти в настоящую школу — то есть в такую, где учатся здоровые дети. Она не хотела сидеть в четырех стенах. Ей очень нужны были звонки на перемену, одноклассники, школьный шум, сутолока. То есть ей, как и всякому ребенку, позарез требовалось нормальное школьное детство. Но Варя не ходит. И подходящей инвалидной коляски не было — в ту пору коляску купил наш читатель Евгений. И вот прошло время — и оказалось, что Варе снова нужна помощь. В семье Тевкиных четверо детей: старшему — 17 лет, а младшему — 2 месяца. Мама Катя сидит дома с крошечным Гаврилой, а папа Андрей вкалывает не покладая рук. Семья очень дружная. Тевкины сняли квартиру рядом со школой, в которой учится Варя. От дома до школы — один квартал. Здоровому человеку пройтись одно удовольствие. Но Варя-то не ходит. Была мечта: возить Варю в школу на коляске. Андрей взял да и проделал весь путь, сидя в коляске вместо Вари. И понял, что это невозможно. Во-первых, в подземном переходе нет пандуса, во-вторых, на каждом шагу — бордюры и неровности. Живут они на 5-м этаже, мечтают переехать на первый. Но если это еще осуществимо, рано или поздно подходящая квартира найдется, как быть в школе? Лифта там нет. С этажа на этаж Варю перевозит нанятый для этого школой молодой человек, который, по правде говоря, не сегодня-завтра свалится и не встанет — ему этот труд не под силу. Школа замечательная, очень хороший классный руководитель Татьяна Владимировна. Директор школы вот уже который месяц пытается решить вопрос об установке ступенькохода — это такое аккумуляторное приспособление, которое может тащить за собой инвалидную коляску по ступенькам непреодолимых лестниц. Но стоит это приспособление, говорят, 150 тысяч рублей. И взять их негде. Ко всему этому Андрей по понятным причинам остался без работы. До кризиса зарабатывал он достаточно. Тевкины даже купили в кредит машину-фургончик, чтобы можно было перевозить Варю и все ее кареты. Сейчас он вынужден делать кукольную мебель. Руки-то у человека золотые, и талантами природа не обидела. И выходит, что единственная проблема этой семьи — то, что не предали Варю и сражаются за нее.
Рассудок с этим простым выводом справляется не сразу. Как же так? Родители ребенка-инвалида не отказались от него, уповая на государство. Но оказалось, общество крайне враждебно к таким детям. Потому что они другие, а с другими нас общаться не научили. Варя — психически полноценный человек, она хочет учиться, дружить со сверстниками, ходить в театры, в музеи, в гости. И во всем этом ей отказано потому, что она не такая как все. За это общество ее наказало: в нашем большом и красивом городе нет никаких дополнительных возможностей для того, чтобы такие дети, как Варя, могли выжить.

* * *

Надежда Жуланова — кандидат наук. Она выпускница Московской консерватории, этномузыкант, работает в НИИ искусствоведения. Надежде 50 лет, ее единственная дочь, 11-летняя Женя Алексеева — инвалид с рождения. У нее редчайшее генетическое нарушение — синдром кошачьего крика, органическое поражение центральной нервной системы, ДЦП. Таких тяжелобольных детей принято отдавать в интернат, где они вскоре погибают. Пользы обществу от них никакой, одни хлопоты. Ребенок не умеет разговаривать, с трудом передвигается, к самостоятельной деятельности не способен. Диагноз поставили поздно, когда Жене было 9 лет.
Скажу честно: я не в силах представить себе, как Надежда приняла решение взять на себя этот крест. Отец ребенка ушел из семьи, когда выяснилось, что ребенок болен. Пока был жив отец Надежды, помогал он, но его не стало, когда Жене было чуть больше трех лет. Мать Надежды уже пять лет парализована, находится в Перми на попечении родственников. Раз в год Надежда с дочерью ездит ее проведать. Я даже не знаю, как все это описать. До Перми на поезде ехать сутки, это дешевле, чем на самолете. Но ребенок с горшком и памперсами, ребенок, который не говорит, а издает звуки — да что там звуки, это крик, который люди не в силах вынести… Приходится откладывать крохи, чтобы купить билеты на самолет.
Доход семьи: 12 тысяч пенсия Жени плюс 9 тысяч зарплаты Надежды.
Половина этих денег уходит на няню, которая ухаживает за Женей, пока Надежда два раза в неделю бежит на работу. Каждый день Надежда возит Женю в коррекционную школу в Хамовниках. Девочка учится в третьем классе, научилась показывать буквы, геометрические фигуры, научилась общаться с детьми, посещает уроки физкультуры. На социальное такси, без которого до школы не добраться, требуется 10 тысяч рублей в месяц. Надежда день и ночь ищет спонсоров, потому что эти 10 тысяч рублей — единственная возможность помочь Жене социализироваться, войти в окружающий мир.
В гости к ним никто не ходит — дома у них грустно и, как говорит Надежда, некрасиво. Одежду они носят с чужого плеча. И все-таки она не сдается. Этого не может быть, но это так. Я спросила Надежду, как она превозмогла себя. Она ответила: был момент слабости. Но однажды она увидела французский фильм, съемку, сделанную скрытой камерой в одном из наших психоневрологических интернатов, и поняла, что не сможет отдать туда своего ребенка.
Она полностью потеряла профессию, отказалась от научной карьеры, ради которой когда-то приехала в Москву. Она потеряла практически все, но сохранила человеческое достоинство.
И этой женщине председатель МСЭ при детской психиатрической больнице №6 Неонила Михайловна Захарченко посмела сказать, указывая на Женю: что тут реабилитировать, посмотрите на своего ребенка, тут нечего реабилитировать…

* * *

Я много раз писала про Тамару Ивановну Диянову. Пожилая женщина была опекуном двух маленьких внучек — мать умерла, а отец девочек большую часть времени проводит в тюрьме, как, например, сейчас. Перед Новым годом выяснилось, что у нее случился инсульт. Вчера я поехала к Тамаре Ивановне и утратила дар речи. Дети находятся в интернате, сейчас из-за болезни Тамары Ивановны придется перевести их в детский дом. Один сын в тюрьме, а второй — когда-то он был скорняком, работал, содержал семью — так вот, второй сын который день в запое. Тамара Ивановна почти не может говорить. На нее просто страшно смотреть. Если бы ей делали массаж, лечебную физкультуру, она, возможно, вернулась бы к жизни. Но этот человек, посвятивший себя детям и внукам, никому не нужен. Не сегодня-завтра из тюрьмы вернется отец двух несчастных девочек — и Тамаре Ивановне конец. Потом ее любящие сыновья возьмутся за квартиру — пропить ее не составит труда.
Не знаю, как все это называется. Знаю только, что по дороге в сытое и богатое будущее что-то мы потеряли, и, видно, безвозвратно.
Спасибо волонтеру “Соломинки” Михаилу, который постоянно интересуется судьбой Тамары Ивановны Дияновой и предлагает помощь. Но мы с ним вдвоем с этой бедой не справимся.

* * *

Грустная получилась “Соломинка”, но я-то знаю, что наступила весна и, значит, скоро появятся первые зеленые листочки. Прозрачные, тонкие — но появятся. Я верю в весну. Она всегда приходит вовремя, что бы ни случилось.
Благодарим Татьяну Николаевну Киселеву, Юлию с Бауманской, Елену из Конькова, Михаила, Геннадия, Оксану, Александра, Елену, Екатерину Алексеевну, Алексея Демина, Галину Кобзеву и всех, кого не сумели назвать.
Звоните там по телефонам: 250-72-34; 250-72-72, доб. 74-66, 74-64.
E-mail: Letters@mk.ru (с пометкой “Соломинка”)
P.S.
Когда материал готовился к печати, наш волонтер Юлия привезла деньги  на инвалидное такси для Надежды Жулановой — их хватит на месяц.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру