Теперь вообразим (или хотя бы попытаемся) варианты того, что могло произойти.
Вдруг бы в машине приехали не грабители, а террористы? И захватили весь аэропорт?
Вдруг бы машина из-за неумелого управления выехала на взлетно-посадочную полосу и столкнулась с лайнером?
Это, так сказать, ужастики, мрачные мысли. Оптимистичнее картина выглядела бы, если бы въезд охранял какой-нибудь новичок, не помнящий наизусть номерных знаков мэра. Он бы, пожалуй, по неведению задержал (совершенно случайно!) тех, кто жаждал проникнуть в запретную зону. Тогда, надо думать, пресса захлебнулась бы восторженными репортажами о том, как благодаря бдительности и смекалке постовых были задержаны хитрованы.
Остается удивляться, что план подобной изощренной аферы не пришел никому в голову раньше, ведь немереное количество автомобилей с открывающими проезд всюду номерами раскатывает по столице и ее окрестностям!
Еще любопытнее в связи этим: какие выводы будут сделаны из произошедшего? Либо начальникам придется то и дело менять номера, а о своих маршрутах заранее сообщать (что, конечно, унизительно и возмутительно для их уровня неподотчетности), либо (в такое даже страшно поверить) самые влиятельные пассажиры окажутся в роли рядовых граждан и подвергнутся контролю и досмотру и, может, даже начнут соблюдать правила движения.
Но скорее всего ничего не изменится — ни в психологии охранников, ни в поведении власть имущих. Поэтому на очереди — новые сюрпризы пользующихся несовершенством нашей пока еще молодой демократии жохов.
* * *
Русских недаром мгновенно распознают на улицах Европы. (А иностранцы столь же рельефно выделяются на фоне московской — уж не говорю: тмутараканьской — толпы…) Дело не в одежде и прононсе (хотя и в них тоже). Внутренняя суть выпирает наружу: бросающиеся в глаза несчастность, пришибленность, несвобода. Кураж олигархов, швыряющих куршевельским швейцарам и официантам тысячные чаевые, проистекает из той же самой несвободы. Миллионер-то ты миллионер, а будешь ходить по струночке, иначе отправишься по этапу (за примерами далеко ходить не надо). Поэтому во французском официанте, английском швейцаре, швейцарском безработном — достоинства больше, чем в нашем владельце заводов, газет и яхт. Европеец, будь он самым распоследним бомжем, знает: его права худо-бедно защищены, есть законы, которые действуют. Гарантии социальных обязательств соблюдаются. Врачи, случись болезнь, будут лечить, а не торговаться о сумме вознаграждения. Могильщики выроют яму, а не примутся вымогать мзду с и без того убитых горем близких… Средой обитания формируется облик: независимого гражданина или подавленного, ни в чем не уверенного ловчилы и прихвостня.
* * *
Народная примета: доллар остановился — народ оживился. Снова попер вверх — все в ужасе замерли.
Зарисовка на фоне этой приметы. Реальный случай. Человек тормознул частника, сел в машину, хотел пристегнуться, а тот сказал: “Не надо”. Почему? В ответ на незаданный вопрос шофер ответил: “А потому, что нам всем все равно скоро капец”.
* * *
В какой степени жизнь простых граждан зависит от решений, принимаемых правителями?
В день похорон патриарха Алексия скорбь властей была столь велика, что на целый день перестал ходить транспорт в районе храма Христа Спасителя. Тело преподобного увезли в Елоховский собор, траурный кортеж проследовал за ним, а ни 15-й, ни 31-й троллейбусы, ни автобус №5 вдоль бульваров не двигались. На остановках мокли под дождем пенсионеры (кто еще кроме них пользуется нищим средством перемещения?). Струи хлестали как из ведра… Но о старичках никто не побеспокоился. А им — не пешком же было идти до Никитской… А от любой станции метро до Бронной — далеко…
Власть постаралась в тот печальный день проявить лучшие свои качества. По-христиански заботливо почтила память почившего духовного предстоятеля. Жаль, о живых и незащищенных забыли.
* * *
Святые уходят в отшельничество, к ним ездят за советом в скиты и землянки. Те, которые обирают доверчивых, те живут во дворцах. Утомительно мозолят глаза, навязывают себя в благодетели. Но сочувствия от них не жди!
Каждый из публичных доброхотов думает прежде всего о себе. Набирает очки и политический вес. Чем выше этот легкий вес позволяет подняться, тем тяжелее находящимся внизу.
