Неприличия

Коллекционер жизни

Поэт и пародист Вадим Бабичков (помню его, высоченного, с грушеподобным добрым носом) приносил в “Клуб “12 стульев” “Литературной газеты” смешные стихи и эпиграммы, многие из них публиковались. Но одно небольшое четверостишие было бессмысленно предлагать начальству. В пуританские советские времена оно было, как тогда говорили, непроходным.
Как я хотел бы, видит Бог,
Провесть всю жизнь у ваших ног.
Лелея слабую надежду
Когда-нибудь попасть и между.
Цитирую по памяти, может быть, неточно. Делаю это с единственной целью: предать бумаге, зафиксировать. Ибо ненапечатанное может кануть навсегда, а напечатанное вдруг да разыщут позднейшие исследователи…

* * *

Больше десяти лет Саша Скворцов, прекрасный, легкий, пластичный артист, вместе со своей женой Ольгой Науменко играл в моей комедии “И эту дуру я любил!”. Я запомнил один из его рассказов. В театре воплотили пьесу о коллективизации. Кульминация: кулаки сговариваются убить сельскую учительницу. После того как решение принято, раздается удар церковного колокола, и главный кулак произносит: “И Господь благословляет”.
В театре церковный звон имитируют следующим образом: вешают за кулисами гонг и бьют по нему специальным здоровенным молотом. Новый пожарный (было время: пожарные страховали каждое театральное представление) об этом гонге не знал. Следя за развитием спектакля, он настолько увлекся, что замер возле подвешенного литого металлического диска. Рабочий, которому надлежало в гонг ударить, в полутьме не увидел неподвижной фигуры, размахнулся и после слов о необходимости убить учителку что есть силы шарахнул… Удар пришелся пожарному прямо в лоб. Тот непроизвольно взвыл:
— Е,т,м!
Главный кулак не мог уже ничего после этого выговорить, давился хохотом. Но все же завершил сцену:
— Вот, и Господь благословляет…

* * *

Советское время. Цензура. Ненормативная лексика невозможна. Ни в книгах, ни тем более на сцене. Вдруг в одном из театров происходит невероятное. Актер в ответ на поданную ему реплику говорит: “Хватит пи…ть!” Зрители напряглись. Что происходит? Неужели пришла эра долгожданной свободы? Оказалось, несчастный сошел с ума прямо на сцене…

* * *

Прилично ли, допустимо ли улыбаться при упоминании о безумии, ведь человек становится трагически невластен над собой?
Журналист А.Е., с которым я работал в “Литературной газете”, яркий, смелый публицист, сошел с ума прямо в редакции. Признаки помешательства проявились в том, что он начал вести по телефону переговоры то с аятоллой Хомейни, то с американским президентом, улаживая конфликт между ними. Сотрудники не знали, что предпринять: звонить жене несчастного или вызывать врачей… Тем более беседы, которые А.Е. вел, носили неагрессивный характер.
В этот момент журналиста вызвал первый зам главного редактора, пришла секретарша и сообщила об этом. Если кого-то вызывали к первому заму, у людей начинали дрожать поджилки, настолько суров был этот человек. Но А.Е. идти к шефу категорически отказался.
Язвительный коллега по перу в связи с этим сказал:
— Что ему первый зам, если он на прямой связи с первыми лицами мировой политики…

* * *

По поводу национальных отношений иронизировать не принято. Но как быть, если и в этом серьезном вопросе проскальзывают смешные моменты?
Политолог и публицист Илья Ройман вырос в Баку. В армянской части города. В школе, куда определили его родители, преобладали армянские дети. А директором школы был азербайджанец.
Илья не отличался примерным поведением. Подкладывал учителям хлопушки под стулья, таскал девочек за косы. Как провинившегося его не раз водили к директору. Обычно тот дремал в кабинете, положив голову на стол. Не открывая глаз, он спрашивал:
— Национальность?
— Еврей, — отвечал Илья.
— Возвращайся в класс, — сонно выносил вердикт директор.
Иногда уместно быть евреем. Если бы проштрафившимся оказался армянин, уж получил бы, нет сомнения, нагоняй по полной программе.

* * *

Юлиан Семенов — еще до того, как стал знаменит — попросил Генриха Боровика познакомить его с А.Т.Твардовским. (Боровик и Твардовский были соседями по даче в Пахре.) Представился случай — и Боровик повел Семенова к Твардовскому. Семенов назвал свое имя.
— А как по батюшке? — спросил Твардовский.
Семенов забормотал о том, что он молод и к нему можно обращаться запросто.
Твардовский сказал:
— Юноша пришел к врачу и пожаловался, что у него болит пиписка. Врач посмотрел на него и говорит: “В вашем возрасте пора пиписку называть х…”.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру