В Ингушетии уже не разгул преступности, а настоящие боевые действия. 10 июня застрелена Аза Газгиреева, зампред Верховного суда. 13 июня убит бывший вице-премьер республики Башир Аушев. 14 июня обстреляна автомашина сопровождения мэра Назрани и подожжено здание администрации. 15 июня на трассе “Кавказ” обстрелян служебный автомобиль МВД, два милиционера тяжело ранены.
Ингушетия — основной полигон боевиков. Им проще всего туда попасть. Их лагеря расположены в горных районах республики, и чтоб провести теракт, достаточно просто спуститься вниз.
В Чечню, Кабардино-Балкарию или Дагестан добраться сложнее. Тоже, конечно, не большая проблема, но все-таки требует некоторого напряжения, поскольку туда надо ехать с оружием через посты. А в Ингушетию они ходят, как к себе домой: республика близка, доступна и богата привлекательными мишенями.
Правоохранительные органы, разумеется, в курсе маршрутов. Но точное расположение лагерей неизвестно, да и соваться в лес никто не спешит. Опасно. Боевики меняют дислокацию, прячутся, а потом наносят удары из засады.
12 июня в трех ингушских селах, расположенных в горах, тем не менее был введен режим контртеррористической операции. Позитивных сдвигов, правда, пока не наблюдается. Наоборот, ситуация обострилась. Ни дня не проходит без обстрелов и нападений — люди живут в точности как на войне.
Режим КТО в тех же селах вводился совсем недавно — 3 июня. У населенного пункта Мужичи тогда была обнаружена группа боевиков. В результате боестолкновения четверо были убиты, остальным удалось уйти. Сколько боевиков ушло — неизвестно.
Масштабные спецоперации в республике начались после теракта 16 мая у здания МВД в Грозном. Пару недель спецподразделения Чечни и Ингушетии активно кого-то окружали, гоняли, уничтожали.
Сообщалось, что на 10 июня убито 26 участников незаконных вооруженных формирований. Вроде бы неплохой результат. Но, судя по криминальным сводкам последних дней, неубитые участники от этого только взбодрились.
В начале лета боевые действия всегда активизируются. Во-первых, появляется “зеленка”, в которой боевики могут прятаться. Во-вторых, у них улучшается настроение и поднимается боевой дух, потому что жить в лесу летом гораздо приятнее, чем зимой, когда холодно, сыро, болезни липнут, а оружие ржавеет.
Летние месяцы боевики всегда стараются использовать по максимуму и реализовать задумки, которые было трудно осуществить зимой. Именно это и происходит сейчас в Ингушетии. Ей достается больше всех, потому что она самая близкая и самая беззащитная. Милиция, деградировавшая при президенте Зязикове, не в состоянии исполнять свои функции, и боевикам это хорошо известно. Практически всех чиновников бандиты расстреливают из автомобилей, причем свидетели даже называют марки: белая “семерка”, “Лада Приора”. Но милиция крошечной республики не может ни догнать их, ни найти, ни вычислить по номерному знаку.
Беспредел, творимый в Ингушетии, объясняется не столько мощью боевиков, сколько тем, что федеральные власти совместно с региональными устроили из республики бардак.
Сначала устроили бардак, потом объявили его зоной действия КТО. Сделали все, что могли, короче. Теперь остается гадать: кого там убьют следующим и из какого автомобиля?
